17-Й армейский под томашевым. ч. 3 — «военные действия»
2 очаг.
Боевые действия 35-й дивизии начались около 12 часов с паники в обозе 139-го полка – полк делал обязанности бокового авангарда корпуса и шел в Щепятин на соединение с дивизией. В то время, когда полк подошел к опушке леса восточнее Щепятин, обозные увидели появление австрийской кавалерии и ринулись на север с криками: «Конница!».
Комполка, только что отказавшийся верить главе 7-й кавдивизии, что соперник в больших силах движется из Белз, впал в другую крайность — развернул полк против мнимого соперника и перешел в наступление на опушку леса. Соперника не выяснилось, полк возвратился на дорогу и благополучно прибыл в Щепятин.
35-я дивизия сейчас пребывала на привале. 137-й пехотный полк около 13 часов был между Турина и опушкой леса. Полк был на поляне в 2 км длины и ширины: с 3 сторон окружен лесом, а с четвертой стороны поляну замыкала полоса болота, отделявшего лес от Тарношина.
Две батареи, приданные полку, поднялись южнее дороги — вместе с одним батальонов. Ружья были составлены в козлы, подъезжали походные кухни, и роты стали готовиться к получению обеда. Воины потянулись в лес за хворостом — дабы вскипятить чай по окончании обеда.
Комполка и офицеры собрались в фольварке Турина в ожидании походной кухни. Полк выставил походное охранение: вперед по дороге заставу — взвод от 5-й роты, а по сторонам дороги в лес (на 500 — 600 шагов от дороги) — дозоры.
Руководство полка и не подозревало, что полк практически никем не прикрыт с юга — со стороны Унув, откуда шла целая 8-я пехотная дивизия соперника. Русская 7-я кавалерийская дивизия, которая должна была вести разведку на переход к югу от района, где остановился на привал 137-й полк, сейчас отошла к Корчмин — никого не покинув на направлении Унув.
В 14 часов 30 мин. воины, бродившие по лесу, были неожиданно обстреляны соперником, наступавшим широким фронтом с юга — и в панике побежали к своим ротам. За ними на опушке леса показались дозоры соперника, открывшие огонь по расположению полка.
В то время, когда по мирно подготовившемуся к обеду биваку засвистели пули, то вместо того, дабы забрать винтовки и ответить огнем на пламя, как это и сделала некая часть воинов, главная масса людей ринулась бежать. Но комсоставу удалось овладеть обстановкой. Раньше всех пришли в себя артиллеристы.
Орудия сняли с передков — и батареи открыли беглый пламя по цепям соперника, выходившим на опушку леса.
Артиллеристы приостановили соперника и позволили комсоставу пехоты организовать процесс боя. Роты перепутались, многие подразделения начали отступать — но две роты – 2-я и 4-я — по сигналу собственных командир роты начали наступать. контратака и Артиллерийский огонь двух рот переломили обстановку: соперник остановился, и полк был развернут в боевой порядок.
Но усилившийся соперник начал обходить фланги полка. Было нужно ввести в бой резервные батальоны — но они не могли остановить охват, делаемый силами целой дивизии. Батареи, открыто находившиеся на поляне, стали простреливаться с флангов и нести большие потери. Одновременно с этим и роты, развернутые на поляне, стали отходить. Было нужно покинуть орудия, каковые продолжительное время пребывали между австрийскими цепями и русскими.
Беспорядок еще более усилился, в то время, когда пулей в пузо был ранен полка 137-и командир.
10. Начальник 137-го пехотного полка полковник А. С. Пронин.
Полк начал отступать.
Глава 35-й дивизии решил задачу в духе решительного наступления. Он срочно отдал приказ о переходе в наступление: 138-й полк должен был нападать от Тарношина на лес западнее Турина — правее 137-го полка, и 139-й пехотный полк от Щепятин на лес восточнее Турина, в охват соперника, обходившего левый фланг 137-го полка.
К счастью австрийская артиллерия весьма поздно вступила в бой.
138-й полк начал атаку, но недочёт ориентировки и болотисто-лесистая местность, затруднив его маневр, стали причиной тому, что 138-й полк развернулся не вне фланга 137-го полка, а конкретно сзади него и влился в его боевой порядок. Эффект от этого был мал.
Орудия 35-й артиллерийской бригады, покинутые на поляне, тем временем были захвачены соперником.
Атака 139-го полка со стороны Щепятин была более успешна — он потеснил соперника, но значительных результатов не добился.
К 18-ти часам артиллерия соперника открыла огонь.
К этому времени стали поступать тревожные сведения с восточного фланга дивизии — все попытки связаться с 61-й пехотной дивизией ни к чему не привели. Ночью были взяты сведения о том, что 61-я конница и дивизия под напором превосходящих сил соперника отошли на север.
В довершение всего, и патроны в дивизии были на исходе.
Начдив-35, продолжительно не долго думая, решил отходить и вывести собственные части из-под угрозы окружения. Ночью начался отход. Соперник преследовал лишь огнем.
На протяжении 4-часового боя дивизия утратила: офицеров — 12 убитыми и 24 ранеными, солдат – 251 убитыми, 842 ранеными, 1100 человек пропало без вести (по большей части попало в плен).
3 очаг.
На втором участке поля боя — между Корчмин и Васылов — разыгрался третий акт драмы 17-го корпуса.
7-я кавалерийская дивизия остановилась сперва к югу от Корчмин — чтобы прикрыть фланг 35-й пехотной дивизии от больших сил соперника, выходивших из Белз. К 10 часам утра начдив перевел собственные части на пара километров к северу — в район между Кржевице, Васылов и Будынин.
Схема 4. Даты — по-новому стилю
Но его одолели сомнения: верно ли он поступает, пребывав на месте, тогда как задача, поставленная комкорп, потребовала перемещения на Унув. Соперник не показывался, и он приказал дивизии вытягиваться в походную колонну по дороге на Кржевице — дабы пройти к Унув по тылам 35-й пехотной дивизии.
Сейчас неприятельская батарея открыла огонь по обозам 35-й дивизии, двигавшимся на Васылов. Артогонь подтвердил М. С. Тюлину правильность принятого ответа — прикрыть корпусной тыл. 7-я кавалерийская дивизия возвратилась к Васылов. Батареи поднялись на позицию за выс. 257 на дороге из Васылов в Будынин.
7-й Кинбурнский драгунский полк поднялся за правым флангом батарей, а левее батарей поднялись гусарский и казачий полки. В резерве расположился уланский полк.
Соперник медлительно доходил со стороны Будынин — и развернул не меньше полка пехоты, поддержанной огнем сперва одной, позже двух батарей. Наступление пехоты австрийцев развивалось удачно — , пока она не достигла гребня в 1 км от батарей 7-й кавалерийской дивизии.
Тем временем к Кржевице начала подходить бригада 61-й пехотной дивизии. Командующий 61-й дивизией генерал П. Н. Симанский, не ожидая распоряжений более чем, по собственной инициативе начал разворачивать собственную бригаду в помощь 7-й кавалерийской дивизии. Но 61-я дивизия была второочередным свежесколоченным соединением — и наступление частей 243-го Холмского полка развивалось весьма медлительно.
Глава 7-й кавалерийской дивизии отправил пара офицеров из собственного штаба в те роты, каковые наступали конкретно рядом с его батареями. Они поняли, что в этих ротах не было офицеров.
11. П. Н. Симанский.
Соперник, остановленный перед фронтом кавалеристов, начал обходить фланги и простреливать размещение артиллерии косым огнем. На батареях заканчивались боеприпасы. Орудиям угрожала смерть, и М. С. Тюлин решился на атаку в конном строю. 92 гусара 3-го эскадрона 7-го гусарского Белорусского полка развернулись в 1 км от соперника — и полевым галопом устремились вперед.
Не обращая внимания на сильный пламя вражеской пехоты и большие потери, части эскадрона все же удалось доскакать до цепей австрийцев, но после этого гусары повернули обратно. Все 4 офицера 3-го эскадрона, 14 коней и 79 всадников погибли. Но атака отвлекла на себя целый пламя соперника, разрешив подвезти к орудиям боеприпасы.
Если бы начдив применял всю конную массу собственной кадровой дивизии, разумно поддержанную огнем пулемётов и артиллерии, то итог столкновения с вражеской пехотой, в которой две трети составляли бойцы, только что призванные из запаса, имел возможность привести к ощутимому успеху. Но кроме того атака одного эскадрона спасла батареи от смерти – артиллеристы взяли возможность вести пламя до наступления темноты.
Утраты 7-й кавалерийской дивизии за сутки: 4 офицера, 50 солдат и 112 коней.
Тем временем 244-й полк 61-й пехотной дивизии между 15 и 16 часами проходил Радков. Около 15-ти часов он был атакован частями австрийской 3-й дивизии, поддержанной бронеавтомобилями. Появление австрийцев было неожиданностью – и по окончании маленького боя полк утратил до 1000 человек. Артиллерия, двигавшаяся с полком (24 орудия 61-й орудий и артиллерийской 12 бригады 17-го мортирного дивизиона), при помощи части пехотинцев, ценой собственной смерти задержала соперника.
Но пулемёты и вся артиллерия полка были захвачены неприятелем.
Части 61-й дивизии быстро отходили.
Неудача была налицо, но, ценой расстройства бригады 61-й пехотной дивизии и относительно маленьких утрат конницы был остановлен обход соперника — угрожавший корпусу окружением.
Командующий армией, информируя комкору-17 о неудаче 25-го корпуса (отброшенного к Красноставу), приказывал: выйти на северный фланг 19-го корпуса (около 80 км марша), обеспечив северный фланг 19-го корпуса от обхода, а после этого всем трем корпусам (5-му, 19-му и 17-му) нападать и разбить соперника у Томашева, действуя во тыл и фланг австрийцам, атакующим 25-й корпус и 4-ю армию.
Для исполнения данной задачи все три ударных корпуса подчинялись начальнику 17-го корпуса.
В 15 часов 15 августа комкор-17 отправил подчиненным ему 19-му и 5-му корпусам распоряжение, в котором приказывал делать то, что они удачно осуществляли ранее — 19-му обороняться у Комарова, 5-му и 17-му — наступать в общем направлении на Томашев. Позвав к себе старшего из глав дивизий, он передал ему управление корпусом — хотя сосредоточиться на важной работе управления военном группой. Но ИО комкора не получал ни штаба, ни войска и — средств связи 17-го корпуса по окончании 14 часов прекратили приобретать какие конкретно бы то ни было распоряжения.
Ночь на 16-е августа соединения 17-го корпуса совершили: 3-я пехотная дивизия у Подледов, Губинек, ф. Поддембина, 35-я дивизия — в районе Ульховек; бригада 61-й пехотной дивизии отходила к Мирче, а 7-я кавалерийская дивизия ночевала у Лыкошина.
П. П. Потоцкий, выполнявший обязанности комкорп, прибыл в Старое село.
В целом, ситуация катастрофической не смотрелась.
19-й корпус держался, 5-й корпус одержал большой успех в сражении у Лащова. 17-й корпус кроме этого был в относительном порядке: 3-я пехотная дивизия сохранила боеготовность, 35-я пехотная дивизия отошла благополучно (очень сильно пострадал только один полк), в бригаде 61-й пехотной дивизии кроме этого очень сильно пострадал один полк (но доходил второй, только что прибывший по железной дороге), конница была в полном порядке.
И П. П. Яковлев дал на 16-е августа следующий приказ: 19-му и 5-му корпусам удерживать фронт, а частям 17-го корпуса отбросить соперника, угрожающего тылу и флангу армии со стороны Белз, Унув. Но после этого 17-му корпусу было предоставлено 2 дня на приведение себя в порядок.
Встречный бой 17-го корпуса у Тарношина завершился.
Утратив 52 орудия, большое количество пулеметов и более чем 3 тысяч бойцов убитыми, ранеными и военнопленными, корпус потерпел неудачу.
Он столкнулся с количественно и как следует равноценным соперником, был неожиданно атакован во фланг и должен принять бой в невыгодном положении — имея на открытом фланге самое не сильный из собственных соединений — 61-ю пехотную дивизию. Поражение последней выяснило неспециализированную неудачу. Треть сил корпуса появилась в негативной для боя местности, управление кроме этого приводило к серьёзным нареканиям.
Но и австрийское руководство, не обращая внимания на первый успех, не смогло добиться больших своевременных результатов. Оно не добилось окружения 17-го корпуса (что было вероятно в ночь на 16 августа), разрешило русским уйти – и уже через два дня 17-й корпус оказывал успешное сопротивление в сражении у Ветхого села.
Наиболее значимым недочетом в управлении 17-м корпусом было построение соединения на марше. Оно было ориентировано лишь для боя в направлении на запад, не учитывая возможности боя фронтом на юг. Как раз исходя из этого в самой не сильный точке была бригада 61-й дивизии, которая, при ведении боя фронтом на запад была бы запрятана за перволинейными соединениями.
Исходя из этого не были подобающим образом оценены р. Солокия (для обеспечения фланга), маскирующая роль лесов (по направлению на Львов), Тарношинская болота и группа лесов (так очень сильно стеснявшие 35-ю дивизию).
Комкору следовало обеспечить достаточно полные сведения о сопернике на обоих операционных направлениях — на Львов и на Томашев. Корпус на марше предпочтительнее было вести уступами справа — дабы иметь возможность развернуть его части на юг и на запад. А зная о перемещении на фланге 3-й пехотной дивизии соперника, возможно было сосредоточить на ней упрочнения 35-й, 3-й и 7-й дивизий, покинув против 44-й и 8-й дивизий австрийцев завесу разведывательных отрядов и бригаду 61-й пехотной дивизии.
Оптимальным способом управления было формирование последовательности маленьких распоряжений (вместо пространных распоряжений, охватывающих небольшие нюансы), цель которых — ставить очередные задачи войсковым частям, направляя их к твердо намеченной цели.
Деятельность нижестоящего командного состава 17-го корпуса была на высоте, показав проявление нужной инициативы — ответа принимались самостоятельно, и части выводились из тяжёлого положения. Достаточно отыскать в памяти инициативу начальников 2-й и 4-й рот в первые 60 секунд паники в 137-м пехотном полку.
Все это стало серьёзным уроком для корпуса, что на втором этапе Томашевского сражения решал крайне важную и важную боевую задачу.
Схема 5.
Бивак русских армий в Галиции
Создатель: Олейников Алексей