«Богини», герои и символы

«Богини», герои и символы

Немногочисленные океанские гиганты — «Рюрик», «Россия» и «Громобой», не смотря на то, что и представляли собой угрозу судоходству «исконного соперника» — Британии при казавшейся таковой вероятной войны, но масштаб аналогичной угрозы оставался очевидно недостаточным. Три корабля, пускай кроме того очень замечательных, не делали погоды. Крейсеров нужно иметь большое количество; данный постулат подтверждал опыт логика и прошлых войн еще не наступивших.

Исходя из этого управление русского флота в один момент с постройкой броненосных крейсеров задумало пополнить последовательности будущих рейдеров более недорогими бронепалубными единицами. В первой половине 90-ых годов XIX века Морской Технический Комитет (МТК) заявил конкурс на проект нового «охотника». Начальное задание предусматривало изрядный по размерам корабль, водоизмещением «не более 8 тыс. тысячь киллограм», с оружием из^зары 8-дюймовок и восьми 120-миллиметровых скорострелок.

Изюминка пребывала в их размещении: в шнобель и в корму должны были вести пламя не меньше половины артиллерии.

Конкурс благополучно завершили, выдали премии отечественным инженерам И.Бубнову, Л.Коромальди, Г.Шлезингеру и П.Вешкурцеву (любой из них потом покинул собственный имя в истории кораблестроения), но… реализовать их проекты и не планировали.

Продолжительно спавшее Морское министерство внезапно решило «гнать лошадей» изо всех сил: в марте 1895 года конструкторы Балтийского завода взяли распоряжение экстренно приступить к разработке крейсера на базе английской «Астреи». Так спешно, что было приказано миновать стадию эскизной проработки и сходу чертить окончательный вариант!

Такая гонка в отсутствии должного опыта (которому легко неоткуда было взяться: одиночные представители «флота образцов» создавались хаотически, по совсем различным правилам, да да и то большая часть их по зарубежным чертежам) вряд ли имела возможность дать прекрасные результаты. И вправду, чуда не произошло.

Не смотря на то, что водоизмещение русского рейдера пара снизилось (до 6700 т), начальное достаточно замечательное для для того чтобы корпуса оружие из пары 8-дюймовок, четырех 6-дюймовок и шести 120-миллиметровок претерпело последовательность трансформаций, при каждом из которых мощь огня неспешно… понижалась. Восьмидюймовки уступили место шестидюймовкам, а 120-мм орудия — куда менее нужным 75-мм.

В итоге большие по размеру суда, взявшие имена древних богинь Дианы, Паллады и Авроры, имели необычный комплект из восьми 152-мм целых и орудий двух десятков «противоминных» трехдюймовок, мало нужных как в крейсерском бою, так и при потоплении торговых судов. А обстановку, в то время, когда эта бессчётная «коллекция» имела возможность пригодиться одинокому рейдеру для защиты от миноносцев, по большому счету сложно представить.

Для увеличения мореходности борт сделали высоким, к тому же добавили возвышенный полубак. Но основная черта крейсера — скорость — была не на высоте. И это весьма мягко говоря. Кроме того, и в проекте она ограничивалась 20 узлами (и это в то время, когда строившиеся броненосцы уже имели возможность бы развивать 18, а кое-кто и больше).

На опробованиях выяснился печальный факт: новейшие водотрубные котлы давали пар кроме того в избытке, автомобили продемонстрировали превышение мощности на 10% если сравнивать с контрактной, перегрузка уложилась в тогдашние рамки, а вот скорость была практически на узел меньше! Сказалась та самая спешка: модели корпусов подверти опробованиям в опытовом бассейне уже тогда, в то время, когда велась постройка.

В общем, все новшества были или мало нужными, или легко неестественными, как трехвальная машинная установка, выбранная лишь вследствие того что «в Германии все крейсера трехвинтовые».

К числу более успешных новшеств возможно отнести палубную броню из новой никелевой стали французского производства, взявшей обозначение «экстрамягкой». В действительности сталь данной марки через несколько лет показалась на судах всех государств.

По большому счету, основная заболевание отечественной судостроительной индустрии того времени — громадная длительность постройки, — поставила окончательный крест на будущих рейдерах. Последняя единица серии, будущий «корабль революции» — «Аврора», вошла в строй в середине 1903 года, в то время, когда самые быстроходные крейсера развивали на 5 узлов больше «грозных корсаров».

Недаром эксперты раздавали «богиням» хлесткие нелестные характеристики, утверждая, что от тогдашних пакетботов они отличаются… меньшей скоростью да парой шестидюймовок.

В действительности, проект имел большие резервы по оружию, что в итоге удалось доказать, установив на «Авроре» пара 130-мм орудий. Но случилось это через чур поздно: к тому времени уже окончилась война.

В декабре 1897 года на квартире морского министра произошло тайное заседание, в котором участвовали многие известный адмиралы. Решалась будущее отечественного Дальневосточного флота, которому уже совсем очевидно предстояло помериться силами с японским. Особенное бросился в глаза воистину плохое положение с крейсерами. По нормам того времени на один броненосец в составе эскадры должно было приходиться как минимум несколько крейсеров, а практически пропорция являлась обратной.

Исходя из этого в следствии «тайной вечери» появилось ответ выстроить целых два десятка крейсеров-разведчиков, поровну двух типов — в 6000 и в 3000 т водоизмещения.

Ясно, что отечественные верфи, и без того расписанные на пара лет вперед, не имели возможность совладать с таким заказом. Исходя из этого было решено строить часть судов за рубежом.

В качестве прототипа в Морском министерстве выбрали самые мощные в данном классе суда соперника — крейсера «Касаги» и «Титосё», весьма родные по идее к армстронговским рекордсменам, но выстроенные в Соединенных Штатах. С целью унификации смесь через чур тяжелых, на взгляд экспертов, восьмидюймовок и через чур легких 120-миллиметровок заменили на однородное оружие из двенадцати шестидюймовых орудий.

Их размещение, как и неспециализированная компоновка корпуса, число тип и котлов автомобилей решили оставить на усмотрение разработчиков.

Последовал быстротечный конкурс, в котором второе и первое место среди «шеститысячников» заняли германские проекты компаний «Вулкан» и «Германия», заслуженно взявшие собственные заказы.

Потому, что и третье место кроме этого принадлежало немцам (компания «Шихау»), создавалась любопытная обстановка: в этом государстве имел возможность строиться целый крейсерский флот для России (в том месте же предполагалось заказать 3000-тонный «Новик»), Но тут вмешались американцы в лице компании «Крамп и сыновья», создавшей японские крейсера. Ее глава лично прибыл в Санкт-Петербург и практически растолкал локтями соперников, взяв соблазнительный заказ, не смотря на то, что его проект занял более чем скромное предпоследнее место.

Собственный влияние оказала и соблазнительная цена: Крамп дал обещание поставить собственный «продукт» дешевле вторых конкурсантов.

В следствии через 2,5 года (лучшие зарубежные компании строили скоро) русский флот взял три единицы, имевшие значительно больше отличий, нежели сходства. Достаточно подметить, что у всех выяснилось различное количество труб: больше всех — пять — имел «Аскольд», крамповский «Варяг» взял на одну меньше, а «вулкановский» «Богатырь» довольстовался тремя.

Но куда более значительными были различия в защите и расположении артиллерии. На ставшем головным «Варяге» на борт в один момент имели возможность стрелять лишь 6 из 12 шестидюймовых орудий; притом все они не имели никакого прикрытия, кроме того легких щитов.

Многие эксперты того времени, а также такие глубокоуважаемые, как С.О.Макаров, думали, что в случае если нельзя обеспечить неуязвимость орудийных установок, лучше по большому счету не иметь никакой защиты, дабы снизить размер уязвимой цели.

Это еще имело суть при стрельбе бронебойными боеприпасами с громадным замедлением, но становилось гибельным при применении фугасов нового типа с громадным числом сильного взрывчатого вещества и взрывателем, срабатывающим от попадания в любое препятствие. (К сожалению, как раз такими боеприпасами стреляли отечественные соперники.) Остальные крейсера уже не имели таковой «дыры».

На «Аскольде» артиллерия размешалась успешнее и прикрывалась щитами, но самый прогрессивным в этом отношении стал «Богатырь».

Четыре из его 12 шестидюймовок размешались в двух башнях русского проекта в корме и носу, а из остальных еще четыре — в бронированных казематах, а другие в щитах. В следствии его бортовой залп на треть превышал варяговский. Действительно, как и в других государствах, первые двухорудийные башни среднего калибра владели массой недочётов и были подвержены «детским заболеваниям». В чем все «чужестранцы» были на высоте, так это в скоростных чертях.

Они на опробованиях заметно превысили 24 узла, став самыми скоростными громадными крейсерами собственного времени. Но в этот самый момент не все выяснилось ровным: установленные на «Варяге» сложные в эксплуатации котлы Никлосса довольно часто выходили из строя; непорядок наблюдался и в автомобилях. В следствии практически сразу после вступления в строй начались ремонты, но до самой смерти корабль так и не удалось совсем привести в изначальное «рекордное» состояние.

73. Бронепалубный крейсер «Олег» (Российская Федерация, 1904 г.)

Строился на Новом Адмиралтействе в Петербурге. Водоизмещение 6645 т, протяженность большая 134,0 м, ширина 16,6 м, осадка 6,25 м. Мощность двухвальной паросиловой машинной установки тройного расширения 26 000 л.с., скорость 23 уз. Бронирование: палуба 33 мм (скосы 53—68 мм), цилиндры автомобилей 88 мм, башни 127—88 мм, казематы 83 мм, подачи боезапаса 63—76 мм, рубка 140 мм.

Оружие: двенадцать 152/45-мм и двенадцать 75-мм скорострельных орудий, восемь 47-мм и два 37-мм малокалиберных, два 380-мм торпедных аппарата. Всего в 1902—1907 годах выстроено 4 единицы: «Богатырь» (на верфи «Вулкан» в Германии), «Олег», «Очаков» (переименован в «Кагул»), «Кагул» (переименован в «Память Меркурия»), «Богатырь» и «Олег» принимали участие в русско-япоН-ской войне; в 1-ю мировую войну перевооружены шестнадцатью 130-мм орудиями и четырьмя 75-мм зенитными пушками Пендера; имели возможность нести до 100 мин. «Память» и «Кагул Меркурия» кроме этого перевооружены (двенадцать 130-мм, два 75-мм зенитных) и деятельно принимали участие в военных действиях на Черном море. «Олег» потоплен английским торпедным катером в июне 1919 года, «Кагул» в первой половине 20-ых годов XX века ушел с белым флотом в Бизерту; сдан на слом; «Память Меркурия» по окончании Гражданской войны и революции восстановлен и включен в состав советского флота называющиеся «Коминтерн».

Поврежден германской авиацией, затоплен в июле 1942 года.

74. Бронепалубный крейсер «Аскольд» (Российская Федерация, 1901 г.)

Строился в Германии компанией «Крупп-Германия». Водоизмещение 5900 т, протяженность большая 131,2 м, ширина 15,0 м, осадка 6,22 м. Мощность трехвальной паросиловой машинной установки тройного расширения 20 450 л.с., скорость 23,5 уз. Бронирование: палуба 40 мм (скосы 75 мм), подачи боезапаса 37 мм, рубка 152 мм. Оружие: двенадцать 152/45-мм и двенадцать 75-мм скорострельных орудий, две десантные 63,5-мм пушки Барановского, восемь 47-мм и три 37-мм малокалиберных, шесть 380-мм торпедных аппаратов.

Потоплен собственной командой 9 февраля 1904 года, поднят японцами. Принимал участие в русско-японской и 1-й всемирный войне. По окончании революции 1917 года захвачен британцами, в 1918 году плавал под английским флагом называющиеся «Глори IV».

Сдан на слом в 1921 г.

75. Бронепалубный крейсер «Аврора» (Российская Федерация, 1903 г.)

Строился на Новом Адмиралтействе в Петербурге. Водоизмещение 6650 т, протяженность большая 126,69 м, ширина 16,76 м, осадка 6,43 м. Мощность трехвальной паросиловой машинной установки тройного расширения 12 000 л.с., скорость 19 уз.

Бронирование: палуба 51 мм (скосы 76 мм), подачи боезапаса 37 мм, рубка 152 мм. Оружие: восемь 152/45-мм и двадцать четыре 75-мм скорострельных орудия, восемь 37-мм малокалиберных, три 380-мм торпедных аппарата. Всего в 1902 — 1903 годах выстроены 3 единицы: «Аврора», «Паллада» и «Диана».

Участники русско-японской войны; «Паллада» потоплена осадной артиллерией в Порт-Артуре, поднята японцами, служила в качестве учебного корабля называющиеся «Цугару», исключена из перечней в первой половине 20-ых годов двадцатого века. «Диана» и «Аврора» интернированы, возвратились по окончании войны в Россию и принимали участие в 1-й всемирный войне. Артиллерийское оружие усилено до четырнадцати 152-мм («Аврора») либо десяти 130-мм («Диана») орудий. «Диана» сдана на слом в 1922 г., «Аврора» прошла модернизацию в 1916—1917 гг., (см. изображение на 4-й стр. обложки); на данный момент употребляется в качестве музея.

Преимущества «Богатыря» перед собственными «двоюродными братьями» смотрелись такими очевидными, что его со всеми основаниями выбрали в качестве эталона для постройки предстоящих «шеститысячников» на отечественных верфях. По его примеру в 1901 году в Петербурге заложили «Витязь», но готовый практически наполовину корпус сгорел в следствии пожара, вспыхнувшего в древесном эллинге.

Тут же вместо него начали постройку «Олега», но завершить ее к началу русско-японской войны не удалось. Еще две единицы заложили на Черном море, но им кроме этого не очень сильно повезло.

Фактически готовый «Очаков» в ноябре 1905 года попал под пламя русских же орудий: вспыхнувшее на нем восстание под управлением П.Шмидта удалось скоро подавить, но корабль всецело выгорел и на его восстановление ушло практически 4 года. «Опозоренное» имя заменили на «Кагул», зачем-то забрав его у его «брата», которого, со своей стороны, переименовали в «Память Меркурия», Классический долгострой стал причиной тому, что в состав флота оба вошли совсем лишь в 1907 — 1908 годах, в совсем другие времена, с позиций тактики и техники.

Так далеко не триумфально складывалась будущее отечественных «шеститысячников».

Еще на протяжении постройки они подвергались критике, но не в полной мере честной: они очевидно превосходили «богинь» по всем боевым чертям, имели сильное вооружение и хороший ход.

Параллельно им строились и малые, 3000-тонные разведчики. Ясно, что в такое водоизмещение никак не получалось вместить и замечательную артиллерию, и высокую скорость, и толстую броню, и вдобавок оставалось требование большой дальности!

Однако узнаваемый производитель легких судов (в первую очередь миноносцев и эсминцев), германская компания «Шихау», сумела хорошо совладать с противоречивыми требованиями. Выстроенный ею «Новик» на опробованиях сумел достигнуть 26 узлов — замечательный итог для 1901 года.

Британцы подвергли критике новый русский крейсер, и… тут же приступили к постройке подобных собственных разведчиков.

Через два года показались и «новики» русского производства — «Изумруд» и «Жемчуг», каковые в общем повторяли все черты собственного предшественника. К сожалению, их было нужно испытывать и доводить в экстренных условиях подготовки к переходу на Дальний Восток в составе 2-й Тихоокеанской эскадры, и они были перегруженными и не столь скоростными.

Но еще менее скоростным стал четвертый небольшой разведчик, «Боярин».

места постройки и Выбор страны — датский Копенгаген — думается очень необычным, в случае если лишь не отыскать в памяти о том, что вдовствующая императрица-мать Мария Федоровна, принцесса Дагмара, жила в то время именно там. Датчане приложили все старания, но их крейсер уступал германскому на протяжении 4 узла, не имея никаких какое количество-нибудь значительных преимуществ в других элементах.

Не обращая внимания на некую пестроту, вызванную постройкой в различных государствах, русские эскадренные разведчики, как громадные, так и малые, по идее собственной являлись успешными судами. Главным и, пожалуй, единственным их недочётом стала классическая отечественная заболевание — несвоевременность.

Вместо десяти больших крейсеров к началу русско-японской войны в строю имелось лишь 3 «богини», «Варяг», «Богатырь» и «Аскольд», а из для того чтобы же планового числа малых разведчиков — лишь «Новик» и нескоростной «Боярин». «6-тысячники» заметно превышали по силе любой японский бронепалубный крейсер, не считая разве что собственных прототипов «Титосе» и «Касаги».

Исходя из этого, в то время, когда «Варяг» был в ловушке «нейтрального» корейского порта Чемульпо, ставшего местом первого японского десанта, соперник уделил ему особенное внимание.

4-й боевой отряд адмирала Уриу, складывавшийся из четырех крейсеров, было нужно усилить пятым — броненосной «Асамой», намного более замечательной, чем русский корабль. Однако начальник «Варяга» В.Ф.Руднев вывел его вместе с канонерской лодкой «Кореец» на неравный бой. В условиях узкого и долгого фарватера, к тому же связанный обоюдной помощью с 12-узловым «Корейцем», отечественный крейсер не дал полный движение (что он к тому же вряд ли имел возможность поддерживать из-за неисправностей в механической установке).

Он взял пара попаданий, привёдших к большим потерям среди личного состава, в особенности среди прислуги ничем не защищенной артиллерии, по окончании чего Руднев решил возвратиться на рейд, где корабль был затоплен экипажем. Отечественных моряков приняли на борт зарубежные ста-ционеры. В Россию все возвратились Георгиевскими кавалерами: столь броский эпизод в начале войны оттенял армии и сплошные неудачи флота.

Неудачи эти пришлись и на долю русских крейсеров. «Дашка» и «Палашка», как фамильярно именовали «богинь» «Диану» и «Палладу» моряки, появились в Порт-Артуре, причем «Пал-лада» стала одной из жертв коварной атаки японских эсминцев, напавших ночью до объявления войны. Ее ремонт затянулся до самой сдачи крепости; потопленный осадной артиллерией крейсер попал в руки японцев и прослужил еще 17 лет как «Цугару». «Диана» вместе с флотом постаралась прорвать осаду, но в следствии появилась в Сайгоне, где было нужно интернироваться до конца войны.

Такая же будущее постигла «Аскольд», сумевший в том же бою воспользоваться собственной высокой скоростью и удачно миновать сходу пара неприятельских отрядов, каковые кроме того опоздали толком его обстрелять. Скоростные качества помогли и «Новику», так же лихо начавшему прорыв. В отличие от остальных русских крейсеров, разбредшихся по нейтральным портам и интернировавшихся в том месте, он, как того потребовал воинский долг и приказ, отправился во Владивосток.

Но на южной оконечности Сахалина на протяжении стоянки в порту Корсаков его настиг японский крейсер «Цусима», вооруженный шестидюймовками. В сражении оба корабля взяли повреждения, но «Новик» пострадал посильнее — так, что команде было нужно взорвать его и покинуть. В итоге он позже кроме этого был поднят и стал «японцем».

Очередной трофей, крейсер «Судзуя» прослужил в Стране восходящего солнца до конца собственной карьеры в 1913 году. «Боярин» же в начале войны, закрывая минную постановку, подорвался на собственной мине и затонул.

Так с смелыми всплесками (но без особенного смысла) из игры выпали все отечественные крейсера, пребывавшие на Дальнем Востоке. Но гекатомбы не завершились.

В состав Тихоокеанской 2-эскадры и несчастной, отправленной на соединение с блокированной в Порт-Артуре 1-й, вошли оставшиеся суда: только что вошедшие в строй 6-малые «и» тысячный Олег разведчики «Жемчуг» и «Изумруд», и застрявшая на родине «Аврора». Наутро по окончании Цусимского сражения с остатками эскадры остался лишь «Изумруд»; остальные 3 крейсера их командующий адмирал Энквист увел на Филиппины, бывшие тогда американским владением.

В том месте им было нужно разоружиться: не почетно и не доблестно, но удалось сохранить суда для России.

Начальник же «Изумруда» Ферзен и его подчиненные показали себя с лучшей стороны. В то время, когда большие японские отряды окружили немногие изрядно побитые русские броненосцы под руководством адмирала Небогатова, заставив его поднять белый флаг, «Изумруд» дал полный движение и прошел мимо соперника, игнорируя то, что за ним имели возможность погнаться практически два десятка крейсеров.

Японцы спохватились через чур поздно и скоро отстали. Но Ферзен побоялся направляться прямо во Владивосток: неприятель, у которого сейчас были всецело развязанными руки, имел возможность уже ожидать его у собственной базы. Итог был печальным.

При заходе в не хорошо изученный нелюдимый залив крейсер хорошо сел на грунт. По окончании бесплодных попыток снять его с мели было нужно взорвать корабль, что имел возможность бы стать не меньшим эталоном храбрости и несгибаемости, чем «Варяг», украсив уже финиш данной ужасной для России войны.

Повезло лишь негромкой и незаметной «Авроре». На протяжении второй, большевистской, революции 1917 года крейсер был на переоборудовании и капитальном ремонте в Петербурге.

Не легко совершённый по Неве поближе к последнему оплоту Временного правительства, Зимнему дворцу, он дал сигнал к выступлению вооружённых отрядов красных. Вопреки появившейся из ничего легенде, «Аврора» по большому счету не стреляла по дворцу, дав лишь один холостой выстрел из носового орудия, что не помешало кораблю сделаться настоящим знаком Октябрьской революции.

Его изображение (более либо менее похожее) было растиражировано в миллиардах экземпляров на самых различных предметах, начиная от спичечных коробков. Столь шумная кампания сыграла одну очевидно хорошую роль: крейсер благополучно сохранился до наших дней.

В 80-х годах ему полностью заменили подводную часть, что стало причиной много протестов, но без данной меры он вряд ли имел возможность пережить разруху 90-х и остаться единственным пребывающим на плаву кораблем времен русско-японской войны.

В. КОФМАН

символы и Знаки богини Макоши. Тюняев А.