«Бронированный ёж» и его потомки
Французский флот финиша 80-х годов XIX века знаком экспертам в первую очередь благодаря адмиралу Теофилю Обу и его «юный школе». Прекрасно известны их идеи построения морских сил: орды миноносцев, распределенных по портам и подкрепляемых броненосными судами береговой обороны.
Настоящее же состояние военно-морских дел во Франции тех лет было весьма сложным. Кресло морского министра больше было похожим раскаленную сковороду — ни один из его обладателей (среди них и сам Об) не смог усидеть на своем месте более двух лет, а обычно очередное правление длилось всего пара месяцев.
В чехарде министров и правительств принимались стремительные, время от времени прямо противоположные ответы.
И это в узкой и чувствительной области кораблестроения, в то время, когда программы должны быть вычислены как минимум на 5 — 10 лет. Собственные проекты «пробивали» как инженеры-кораблестроители, среди которых было много броских личностей, так и адмиралы и морские министры. Однако на данной свалке идей время от времени появлялись настоящие жемчужные зерна.
Одним из них стал по-настоящему революционный броненосный крейсер «Дюпюи де Лом».
В середине 80-х годов на флотах главных морских держав начались испытания с новыми типами взрывчатых веществ, как метательных, так и предназначенных в качестве начинки для снарядов. Введение бездымного пороха и сильных взрывчатых веществ на базе пикриновой кислоты случилось практически в один момент с чисто механическими усовершенствованиями в орудиях, в особенности в затворах.
Все это стало причиной созданию скорострельной артиллерии среднего калибра, стреляющей в основном фугасными боеприпасами. В следствии суда, не прикрытые в достаточной степени броней (а таковыми являлись фактически все крейсера), стали весьма уязвимыми. «Защищенные», другими словами бронепалубные армейские суда, владевшие лишь размешавшейся на уровне ватерлинии броневой палубой, имели возможность утратить всю артиллерию, сгореть либо , пускай и сохранив наряду с этим уже погреба и бесполезные машины.
Потом опыт японо-китайской и русско-японской войн во многом подтвердил опасения экспертов.
Франция была фаворитом в области усовершенствования снарядов. Созданный французским химиком Тюрпеном на базе пикриновой кислоты мелинит сразу же отыскал использование в артиллерии французской армии.
Флот некое время раздумывал: начинка через чур легко детонировала и не годилась для бронебойных снарядов Но стрельба по ветхому броненосцу «Бельикез» фугасными боеприпасами нового типа показала полную его уязвимость от них, в особенности надстроек и небронированных частей корпуса.
Как раз появление на сцене новых мелинитовых снарядов побудило «мозговой центр» ВМФ, носивший наименование «Консей де траво» (Conseil des Travaux) — что возможно перевести как Совет по кораблестроению (аналог русского Морского Технического Комитета), принять чрезвычайные меры в области армейского судостроения. «Коллективный разум» осенила хорошая идея: в один момент с ядом создать и противоядие.
Так показалась мысль создания крейсера с всецело забронированным бортом. Особые опробования продемонстрировали, что кроме того довольно узкая броня приводит к взрыву фугасных 164- и 138-мм снарядов вне корпуса корабля. Мысль созрела, сейчас нужно было ее реализовать.
Ярким исполнителем увлекательного плана стал один из ведущих французских кораблестроителей Луи де Бюсси. Являясь членом Совета, он прекрасно знал и требования к новому кораблю, и настроения всех «умных голов».
Беда пребывала в том, что единством среди них и не пахло. Обстановка напоминала русского: хороший сам по себе проект подвергся дополнительной перекройке. В следствии переделок на протяжении постройки работы затянулись на совсем недопустимое время — около семи лет.
Большое количество проблем доставили котлы: первое же их предварительное опробование закончилось катастрофой, разрыв трубы стал причиной выбросу пламени и пара, ранившему 16 человек, причем троих — весьма не легко Ликвидация последствий отодвинула ввод корабля в строй приблизительно на год Котлы отремонтировали, но трудились они так же, как и прежде не хорошо Из-за их слабости автомобили никак не могли дать проектное число оборотов. Помимо этого, топки деформировались друг за другом!
Было нужно пойти на беспрецедентные меры: все котлы извлекли из уже фактически готового корпуса и послали на переделку.
Так строители утратили еще 2 года. В следствии неповторимый, поисти-не «звездный» корабль, заложенный еще во второй половине 80-ых годов девятнадцатого века и в первый раз вышедший на опробования в 1892-м, вошел в строй лишь в середине мая 1895 года, в то время, когда к постройке броненосных крейсеров нового поколения уже приступили в других государствах.
Франция теряла собственный инновационное преимущество, по сути дела, не успев его получить Наряду с этим амбициозные 20 узлов так и остались недостижимыми: большая скорость составляла 19,73 узла И все же корабль-неудачник оставался новаторским кроме того спустя семь лет.
В «Дюпюи де Ломе» все было необыкновенным, начиная с внешнего вида С первого же взора внимание приковывал его известный таран.
Ставший классическим для всех французских крейсеров того времени, на «Ломе» он выделялся огромными размерами: протяженность этого «образования» составляла ни большое количество ни мало девять метров — больше, чем у современных броненосцев. Но, полезность тарана не зависела от его длины и была стабильно равна нулю. Но инженерам было нужно много повозиться с формой корпуса, дабы обеспечить обычное всхождение на другие элементы и волну мореходности.
Куда более ответственным и нужным стало второе новшество, так же прекрасно заметное снаружи. Артиллерия крейсера всецело складывалась из новых длинноствольных орудий, расположенных каждое в собственной башне. В следствии «Де Лом» напоминал ежа, ощетинившегося долгими иголками-стволами во всех направлениях.
Вправду, башни размешались так, дабы обеспечить одинаково замечательный пламя по любому направлению Рвение конструктора соблюсти требования Совета по кораблестроению в большой мере стало причиной тому, что самые крупнокалиберные, 194-мм, орудия размешались в самой середине корпуса по обоим бортам, причем их башни размешались на выступах-спонсонах. В итоге хотя бы формально пламя по корме и носу был более замечательным, чем по траверзу, потому, что «на протяжении» корабля имели возможность стрелять два 194-мм и три 164-мм, а на борт — лишь одно 194-мм и четыре 164-мм.
Практически же стрельба прямой наводкой главного калибра в диаметральной плоскости имела возможность повреждать надстройки а также верхнюю палубу и имела возможность вестись лишь при крайней необходимости. Непомерное для узкой палубы количество башен (всего восемь!) стало причиной тому, что 164-миллиметровки в корме время от времени цеплялись стволами Легко представить, к чему бы это привело в сражении Команды башен ощущали себя «как в танке»: доступа в кое-какие из них с палубы не имелось, людям приходилось залезать в них снизу через люки.
А в сражении они совсем «изолировались от общества», потому, что шум перекрывал все приказания, передаваемые по переговорным трубам, а вторых средств связи просто не существовало.
Чуть ли лучше ощущали себя капитан корабля и его ближайшие ассистенты. Им выпала участь пребывать в боевой рубке, имевшей внутренний диаметр всего около 1,3 метра Неудивительно, что в таковой тесноте не нашлось места не только для всех офицеров, но кроме того для машинного телеграфа!
Помимо этого, солидно забронированная с боков, рубка оставалась фактически незащищенной позади, сверху и снизу, опираясь на простой палубный настил.
Как ни необычно, но обстоятельством тому являлось рвение забронировать все возможное пространство от действия замечательных фугасов. В первую очередь, это относилось к борту, на котором не оставалось ни одного квадратного дециметра, не защищенного броней.
Четыре последовательности 100-мм металлических плит, уложенных на двухслойную подстилку (по 10 мм), закрывали его на всем протяжении от верхней палубы до полутора метров ниже ватерлинии Но данный «сандвич» был подпорченным самой броней. Подвели поставщики. Первая партия позвала у моряков настоящий шок: боеприпасы среднего калибра нормально пробивали «шкуру» будущего «неуязвимого» корабля.
Не смотря на то, что броню все же удалось пара улучшить, установленные на «Ломе» плиты взяли на опробованиях оценки от «плохо» до «очень плохо». Говоря отечественным языком, от тройки до тройки с минусом. Очень мало для неповторимого корабля.
Громадная масса бортовой брони, к тому же доходящая до верхней палубы, сказалась на других статьях нагрузки. О маленькой и неудобной боевой рубке мы уже говорили. Узкой было нужно сделать броневую палубу, складывавшуюся из 20-мм страниц.
Действительно, к ней добавили еще одну, 8-миллиметровую, предназначенную для задержки осколков — ответ, ставшее классическим для всех французских броненосцев и броненосных крейсеров.
От перегрузки артиллерийскими башнями и броней пострадала и механическая установка. Первоначально ее предполагалось сделать двухвальной, но после этого (новизна так новизна!) в первый раз на большом корабле применили трехвальную.
Но узкий корпус, заполненный бессчётными снарядными погребами (любая башня имела собственный) и угольными ямами, стал причиной необходимости разместить автомобили одну за второй, вместо простого размещения бок о бок. Ближе к корме пребывала машина, вращавшая средний вал, а в первых рядах от нее — машина левого борта и после этого — правого.
Причем в случае если первая из них была в полной мере современной вертикальной машиной тройного расширения, то две остальные — кроме этого автомобилями тройного расширения, но горизонтальными. Излишне сказать, что наличие двух разных по условиям и конструкции эксплуатации двигателей никак не содействовало и надежности.
60. Бронепалубный крейсер «Д’Антркасто» (Франция, 1899 г.)
Строился компанией «Ла Сен». Водоизмещение 8000 т, протяженность большая 113,7,м, ширина 17,83 м, осадка 7,5 м. Мощность двухвальной паросиловой установки тройного расширения 14 500 л.с, скорость 19,2 узла. Оружие: два 240-мм, двенадцать 138-мм, двенадцать 47-мм и шесть 37-мм скорострельных орудий, два 450-мм торпедных аппарата. Бронирование: борт 90 мм, башни 250 мм, казематы 55 мм, палуба 55 мм (на скосах 100 мм), рубка 250 мм. Передан Бельгии в первой половине 20-ых годов XX века.
61. Броненосный крейсер «Потюо» (Франция, 1897 г.)
Строился компанией «Форж э Шантье де ля Медитерране». Водоизмещение 4400 т, протяженность большая 113,7 м, ширина 15,3 м, осадка 6,48 м. Мощность двухвальной паросиловой установки тройного расширения 10 000 л.с, скорость 19 узлов.
Оружие: два 194-мм, десять 138-мм, десять 47-мм и восемь 37-мм скорострельных орудий, четыре 450-мм торпедных аппарата. Бронирование: борт 65 мм, башни 175—140 мм, палуба 40 мм (на скосах до 85 мм), рубка 230 мм. Исключен из перечней во второй половине 20-ых годов XX века.
62. Броненосный крейсер «Дюпюи де Лом» (Франция, 1895 г.)
Строился на верфи ВМФ в Бресте. Водоизмещение 6680 т, протяженность большая 113,39 м, ширина 15,7 м, осадка 7,51 м. Мощность трехвальной паросиловой установки тройного расширения 13 000 л.с., скорость 19,5 узла. Оружие: два 194-мм, шесть 164-мм, четыре 65-мм, восемь 47-мм и восемь 37-мм скорострельных орудий, два 450-мм торпедных аппарата. Бронирование: борт 100 мм, палуба 20 мм, башни и рубка 100 мм. Реализован в частные руки в первой половине 20-ых годов XX века.
Разобран на металл в 1925 году.
63. Броненосный крейсер «Лятуш-Тревиль» (Франция, 1894 г.)
Строился на верфи ВМФ в Рошфоре. Водоизмещение 4700 т, протяженность большая 113,7 м, ширина 13,98 м, осадка 6,00 м. Мощность двухвальной паросиловой установки тройного расширения 8000 л.с, скорость 18,5 узла. Оружие: два 194-мм, шесть 164-мм, четыре 65-мм, четыре 47-мм и четыре 37-мм скорострельных орудий, четыре 450-мм торпедных аппарата.
Бронирование: борт 90 мм, башни 110 мм, палуба 40 мм (на скосах 45 мм), рубка 110 мм. Всего в 1894—1896 годах выстроено четыре единицы: «Амираль Шарнэ», «Брюи», «Шанзи» и «Лятуш-Тревиль». «Шанзи» потерпел крушение в 1907 году, «Шарнэ» потоплен германской подлодкой в феврале 1916 года, «Брюи» и «Лятуш-Тревиль» сданы на слом в 1920 и 1926 году соответственно.
Наконец, еще одной неудачной изюминкой стали две боевые мачты с круглыми марсами, «ощетинившиеся» скорострелками.
Любопытно, что диаметр мачт достигал 1,72 м — больше, чем размер боевой рубки! «Архитектурные излишества» не снискали признательности у моряков. Начальник «Де Лома» писал в собственном отчете: «Эти массивные конструкции разрешают найти и опознать крейсер издали, ухудшают видимость сигналов, и увеличивают размах качки. Указанных обстоятельств достаточно, дабы оправдать удаление этих сколь тяжелых, столь и ненужных монументов».
Возможно к тому добавить, что стрельба из пушек, установленных на боевых марсах, не отличалась точностью, но заставляла вибрировать сами мачты. На ходу марсы обильно покрывались сажей и угольной пылью, и пребывавшие в том месте орудия и их наводчики становились небоеспособными.
Для достаточно неуклюжего на первый взгляд создания «бронированный еж» совсем хорошо вел себя в море, замечательно слушался руля и прекрасно маневрировал.
В последнем ему особенно помогала трехвальная установка. При работе автомобилей правого и левого вала враздрай корабль имел возможность развернуться фактически на месте. Единственной «морской» проблемой стала бортовая качка.
На сильной волне, бьющей в борт, корпус кренился более чем на 30 градусов, после этого зависал в таком положении на две секунды, по окончании чего быстро переваливался на другой борт и снова замирал. Ясно, что не только сражаться, но на борту в таких условиях было тяжелым опробованием.
Однако уже при первом собственном появлении «на публике» — на праздновании в Германии открытия Кильско-го канала, соединившего Балтику с Северным морем, «Дюпюи де Лом» произвёл фурор как своим внешним видом, так и — в особенности — полным бронированием борта. Примечательно, что вторым «триумфатором» Кильского торжества стал русский броненосный крейсер «Рюрик».
Любопытно подчернуть, что подобное впечатление на современников произвели броненосные крейсера столь различной концепции, облика и назначения.
Но работа «Де Лома» не снискала славы и была непродолжительной. Практически сразу после вступления в строй крейсер прошел ремонт, а уже в 1902 году он прочно занял место на верфи.
За четыре года на нем всецело заменили неизменно выходившие из строя котлы, сняли боевые мачты вместе с уже не нужными малокалиберными пушками и совершили ряд других работ. Результат был совсем неожиданным. Из-за трансформации распределения весов корабль стал так очень сильно зарываться носом в волну, что на громадном ходу водой заливалась вся носовая часть, включая погреба и башни! К тому же замена котлов не помогла «ежу» стать резвее: большая скорость сейчас не превышала 18,7 узла.
Неудивительно, что адмиралы не знали, что делать со ветхой, но только что «отлакированной» игрушкой. Сейчас французский флот обзавелся большим числом новых броненосных крейсеров, рядом с которыми бедный «Дюпюи де Лом» напоминал скорее музейный экспонат. Простояв два года без назначения, в 1909 году он отправился прямиком в резерв. А в следующем году последовало ответ о разборке корабля.
Так бы и закончилась печальная карьера «Дюпюи де Лома», если бы не стечение событий. В то время в Париж прибыли представители далекого Перу, хотевшие купить броненосный крейсер — в противовес Эквадору, что собрался обзавестись бронепалубным. Они претендовали на современный корабль, но по окончании продолжительных переговоров французы уговорили их на недорогой «Лом».
На крейсере, переименованном в «Команданте Агирре», кроме того успели поднять перуанский флаг.
Но новые обладатели не торопились с главным — уплатой по квитанциям. Французы терпели некое время, а позже послали перуанский экипаж на родину пассажирскими пароходами. Несчастный корабль практически висел между землёй и небом шесть лет, включая всю Первую мировую. По ее окончании он уже совсем не воображал никакой боевой ценности, исходя из этого последовало необычное ответ — перестроить его в торговое судно.
Ответ воистину на уникальность необычное, потому, что было тяжело отыскать менее приспособленный для этого боевой корабль.
какое количество же всего потребовалось с него убрать! Броня, башни, два котельных отделения и две автомобили из трех. А вот его «прекрасный» 9-метровый таран снять было нереально, исходя из этого его за узкой обшивкой. В следствии силуэт корабля существенно изменился: он купил вид «честного» грузового судна.
Но смертельный «бивень» оставался на своем месте. Легко себе представить, что случилось бы с любым судном при столкновении с таким «торговцем»!
Карьера «Дюпюи де Лома» в новом качестве угольщика, взявшего наименование «Перувье» («Перуанец»), стала сколь же бурной, столь и маленькой. В первом же рейсе через Атлантику бывший крейсер позорно застрял среди океана из-за поломки котлов и машин. Его взяли на буксир и медлительно потащили в Бразилию.
В довершение ко всему, по прибытии на место его груз — уголь — загорелся в трюме Тушили 14 дней, а позже закинутое судно со сломанной машиной и без грот-мачты снова повели на буксире через океан в Европу. Такие приключения отбили каждые жажды хоть как-то применять неудачника, и, постояв еще пара лет у стены, он отправился на разделку.
Столь детально на судьбе единственного корабля мы остановились по двум обстоятельствам.
Во-первых, мало прослуживший и проплававший «Дюпюи де Лом» вправду покинул весьма заметный след в истории кораблестроения, начав новое классу «настоящих» броненосных крейсеров. А во-вторых, в его лице Франция постаралась в последний раз кинуть перчатку извечному сопернику — Англии. В соответствии с замыслами морского министерства по его подобию и образу предполагалось выстроить ни большое количество ни мало, — более чем двух сотен подобных «бронированных ежей»!
Они должны были заменить собой и бронепалубные крейсера, и броненосцы, заполонить моря и поставить англичан в тяжелейшее положение.
Тяжело сообщить, какой имела возможность стать история крейсеров, если бы французам удалось выполнить собственную программу постройки хотя бы на 20 процентов. Но действительность была куда более скромной. Число прямых потомков «Дюпюи де Лома» ограничилось всего пятью, причем попытки улучшить проект неспешно, но неуклонно вели к его ослаблению.
К числу основных недочётов «Лома» управление флота, в первую очередь, относило его стоимость и размер. Крейсер обошелся более чем в 10 миллионов франков, причем практически треть суммы пришлась на многострадальную механическую установку. Бюджет не выдерживал таких затрат, исходя из этого при переходе к серийной постройке от конструкторов "настойчиво попросили" уменьшить водоизмещение на 2000 тысячь киллограм. Экономия в первую очередь сказалась на защите. Бронировать самый верх борта сочли излишним.
Так четыре единицы типа «Амираль Шарнэ» прекратили быть всецело прикрытыми броневой «шкурой». По существу, меру возможно признать разумной, если бы сокращение площади броневого пояса не сопровождалось еще и его ослаблением.
Сейчас основное прикрытие складывалось из трех узких металлических страниц, любой по 30 мм, наложенных на двойную подстилку из 10-мм простой кораблестроительной стали Неспециализированная сопротивляемость для того чтобы пятислойного «пирога» не разрешала рассчитывать на успешное противодействие бронебойным боеприпасам кроме того 6-дюймово-го калибра. Действительно, в один момент пара усилили палубное бронирование: до 40 мм — в горизонтальной части и до 45 мм — на скосах.
Вторым недостатком первенца, без сомнений, являлось не хватает рациональное размещение артиллерии. Его постарались исправить на «Шарнэ». Основное оружие, 194-миллиметровки, заняли надлежащее место в корме и носу, снабжая действие и приличные углы обстрела обоих стволов на борт Но все те же требования экономии массы стали причиной замене второго 164-мм калибра на 138-мм.
Но, ответ выяснилось успешным: новые орудия были уже скорострельными, а для поддержания большого темпа стрельбы в сражении облегченные боеприпасы предпочтительнее, потому, что не так утомляют прислугу.
Остальные черты «Дюпюи де Лома» сохранились и в «урезанном» варианте: размещение всей артиллерии в башнях, громадный таран, тяжеленные «боевые» мачты (потом благополучно замененные на обычные однодеревки)…
Памятные проблемы с котлами и машинами вынудили возвратиться к классической двухвальной механической установке, пар для которой производили в полной мере современные котлы Бельвилля. В общем, не обращая внимания на ослабление бортовой брони, крейсера были достаточно успешными. Так, что руководство флота в полной мере деятельно применяло их в Первой мировой, не смотря на то, что они прослужили к тому времени уже более 20 лет. Действительно, лишь втроем. «Шанзи» напоролся на камни у берегов Китая в 1907 году.
Из оставшихся пережить войну удалось не всем: головной «Амираль Шарнэ» отправился на дно практически через 3 60 секунд по окончании попадания торпеды с германской подлодки U-21.
В неспециализированном-то, благое начало взяло далеко не лучшее продолжение. Неспециализированные тенденции крейсеров с принятием на вооружение скорострелок сводились в первую очередь к повышению количества орудий.
Исходя из этого на следующей единице, «Потюо», увеличили водоизмещение, а число 138-миллиметровок достигло десятка Но эти орудия полностью лишились защиты: их закрывали лишь узкие плиты казематов либо столь же узкие щиты. Очередной переделке подверглась и бортовая броня Сейчас неспециализированная толщина пояса составляла всего 60 мм, что приводило в удивление экспертов, каковые довольно часто оспаривали принадлежность «Потюо» к броненосным крейсерам.
Пара скрашивало картину усиление палубной брони, достигшей на скосах 80 мм. Любопытно, что все ухищрения с вооружением и защитой не стали причиной улучшению еще одного наиболее значимого параметра — скорости. На потомках «Дюпюи де Лома» она была кроме того немного меньше, чем на родоначальнике.
«Последний одиночка» вправду был последним.
Французские конструкторы осознали, что в собственных экономических потугах пробуют совершить ветхий, но никому не удававшийся трюк, налить литр жидкости в полулитровую бутылку. Малые броненосные крейсера утратили собственную привлекательность. Было нужно переходить к вторым идеям.
Одним из вариантов казался столь популярный в Англии громадной бронепалубный рейдер.
Так на свет показался уникальный «Д’Антркасто» Корпус большого 8000-тонного корабля отличался высоким полубаком, снабжавшим хорошую мореходность, не обращая внимания на сохранение классического огромного тарана. Любопытен состав оружия: единственный из французских крейсеров, он нес два 240-мм орудия (в корме и носу) в солидных башнях, защищенных аж 250-мм броней. Но второй калибр оставался скромным.
Все те же 138-мм слабо защищенные пушки, причем переделанные в скорострелки из короткоствольных «старух». Броня палубы достигала на скосах 100-мм толщины. Весьма уникальной стала механическая установка. Две вертикальные автомобили тройного расширения размешались между тремя котельными отделениями, двумя ближе к носу и одним — к корме. Такое ответ придавало кораблю основной внешний вид: две близко расположенные трубы спереди и на большом растоянии отстоящая от них задняя.
В общем, возможно было бы сказать о необычном ответе на английские громадные бронепапубники, если бы тип взял развитие. Но «Д’Антркасто» в еще большей мере, чем его броненосные предшественники, страдал основной «французской заболеванием» — громадной ценой.
Так закончился очередной «подход» некогда великой морской державы к ответу крейсерской неприятности.
В полной мере успешные сами по себе, местами намного опередившие собственный время, одиночные броненосные и громадные бронепалубные единицы класса так и не стали важной боевой силой. Но Франция задала новый тон, вторым оставалось перевести идею в массовое производство.
В.
КОФМАН