Гроза авианосцев

Гроза авианосцев

Основной соперник американского «нового порядка» на море — флот СССР, конечно, не имел возможности остаться в стороне от «ракетной моды». Тем более что в его распоряжении имелись хорошие «платформы»: только что выстроенные либо ещё строящиеся крейсера проектов 68 и 68-бис. По сути дела, практически сразу после смерти И.В.

Сталина вместе с ним отошли и замыслы создания столь любимого им громадного океанского флота в его артиллерийском варианте. Складывающаяся ситуация потребовала более эластичного подхода. без сомнений, весьма большая роль в разработке новых концепций принадлежала главкому ВМС Н.Г.

Кузнецову. Приверженец сбалансированного флота, он был вынужденным вести битвы сходу на два фронта,, не только в соревновании с «возможным соперником», но и в борьбе с далеко не всегда разумными идеями новых начальников страны. Уже в середине 1954 года под его покровительством начал разрабатываться широкий замысел гармонического развития всех видов судов — не только подводных лодок, на каковые «положил глаз» Президиум ЦК и его Первый секретарь Н.С. Хрущёв, но и надводных.

Нашлось в нём место и крейсерам, часть которых должны были стать сейчас ракетными.

Обновлённый вариант «Свердловых» (серии, к тому времени ещё далеко не завершенной!), запущенный в судьбу в том же 1954 году, взял обозначение «Проект 67». По нему предусматривалось удалить с выстроенных (и не устанавливать на достраивающихся) все четыре башни главного калибра и часть зенитной артиллерии. Место артиллерии освобождалось для нового оружия — ударного ракетного.

Очень любопытно, что самого оружия ещё не существовало, но этот факт стратегов и конструкторов отнюдь не останавливал. Как говорится, «для скорости» было нужно позаимствовать наработки у стратегической авиации. Именно там у нас уже употреблялись первые образцы того оружия, которое через десятилетия стало называться «крылатые ракеты» и стало серьёзным компонентом морской мощи.

Но тогда, в первое послевоенное десятилетие, оружие для того чтобы рода очевидно переживало «грудничковый период». Достаточно отыскать в памяти американский «Регулус», что предполагалось установить на многих судах, но реально установленный лишь на четырёх крейсерах, причём ненадолго: изделие заокеанских компаний оказалось не через чур успешным.

Далеко не просто складывалась и будущее отечественных самолётов-снарядов, как достаточно справедливо обозначались тогда ударные корабельные первенцы. Вправду, по схеме они сильно напоминали успешные реактивные истребители МиГ-15, конечно, без кабины для пилота и простого лётного оборудования, которое заменялось приёмниками средств и мощным зарядом управления.

Такие совокупности сначала поступили на вооружение сил береговой обороны (С-2 в комплексе «Сопка»), Сейчас предстояло переработать конструкцию так, дабы «самолёт» возможно было запускать из особых пусковых установок с палубы корабля. Для этого, в первую очередь, требовалось сделать его крыло и стабилизатор складывающимися — хотя бы частично, в противном случае новое оружие выяснилось бы через чур объёмным для ограниченных пространств кроме того довольно-таки громадных крейсеров.

В следствии интенсивных работ из сухопутного самолёта-боеприпаса С-2 за полтора года «вылупилась» морская крылатая ракета «Стрела». Созданная специально для неё спаренная пусковая установка являлась очень уникальной и идеальной для того времени: массивная конструкция имела кроме того совокупность стабилизации, компенсирующую качку корабля при старте. Две таких установки должны были занять собственные места в корме и носу, на месте нижних башен главного калибра.

Необходимо подчеркнуть, что они представляли собой воистину циклопические сооружения, потому, что протяженность самолёта-боеприпаса достигала практически 9 м, а размах и высота крыла со сложенными консолями превышала 2 метра. К явным «детским заболеваниям» нового оружия возможно отнести его довольно маленькую дальность действия, большое время подготовки к старту и громадные промежутки между последующими запусками.

Чтобы «расстрелять» целый боезапас, составлявший 19 «стрелок» на обе установки, требовались часы, что в условиях ожидаемой тогда ядерной войны являлось «непозволительной роскошью». Не смотря на то, что имелись и несомненные преимущества: в только сравнительно не так давно прошедшей самую разрушительную в истории войну стране удалось создать достаточно действенную совокупность управления ударными ракетами.

В принципе, к 1956 году дело дошло уже до полномасштабных опробований совокупности в море, в то время, когда последовало распоряжение о прекращении работ. Не в первоначальный и не в последний раз большие средства, затраченные на разработку передовой боевой техники, ухнули в никуда. А ведь начальные замыслы предусматривали достройку и перестройку по проекту 67 всей 21 единицы крейсеров типа «Свердлов».

Обстоятельств для для того чтобы трансформации политики было пара; в числе одной из основных возможно назвать смену управления ВМФ. Место Н.Г. Кузнецова, последовательно отстаивавшего необходимость комплексного развития всех средств флота, занял его помощник С.Г.

Горшков, имевший совсем другие взоры на предстоящие дороги развития морских сил. Новый главком отнёсся к ракетному проекту очень прохладно. Работы приостановили, не смотря на то, что они продвигались, в общем, хорошо, а четыре корабля проекта 68-ЗИФ (с новыми счетверённым 45-мм автоматическими зенитными установками, существенно улучшавшими возможности ближнего ПВО) предполагалось завершить постройкой в ракетном варианте уже к концу следующего года!

Но в итоге всё ограничилось пробными экспериментальными пусками «Стрелы» в середине 1955 года с «Адмирала Нахимова», каковые сказались на предстоящей судьбе этого уже «покалеченного» крейсера.

Но, не повезло не только «ударному» варианту перестройки. В один момент с проектом 67, кроме этого в ужасной гонке, проводились работы над проектом 70. За данной цифрой пряталась модернизация всё тех же 68-бис в суда ПВО. И тут в качестве главной жертвы рассматривалась многострадальная основная артиллерия, а в качестве прототипа для самих ракет был забран сухопутный пример.

На этот раз им стал зенитный комплекс «Волхов», в котором использовались «изделия», использованные пара лет спустя против известного самолёта-шпиона «U-2», на котором к нам прилетел незваный гость — Френсис Гарри Пауэрс. Ракеты по некоторым чертям превосходили американские «терьеры», владея досягаемостью и большей дальностью по высоте, и имели достаточно высокую для того времени надёжность поражения цели.

Но преимущества покупались большой ценой, не столь серьёзной при применении со стационарных наземных установок, но ставшей критической при переносе на корабль. Двухступенчатая ракета М-2, как и её сухопутный прототип, имепа комппексную схему, включавшую жидкостный твердотопливный ускоритель и ракетный двигатель. Габариты наряду с этим были большими, в особенности протяженность, составлявшая практически 11 м, больше, чем у американского «дальнобойного» «Тэйлоса».

Внушительная масса (более 2 тысячь киллограм) и большая пожарная опасность жидкого горючего предопределяли серьёзную несколько «ахиллесовых пяток»: ограниченный боекомппект и малую «скорострельность». К ним добавлялись огромные антенны наведения; тут обстоятельством являлась надёжная, но уже к тому времени изрядно примитивная и потребовавшая громадной мощности радиокомандная совокупность.

Однако, эту совокупность однако довели до реализации «в металле» а также приняли на вооружение. В качестве носителя первых советских морских зенитных ракет избрали «Дзержинский». С крейсера сняли кормовую возвышенную башню, торпедные аппараты и восемь зенитных автоматов с надстройки, установив на их место спарку для М-2 и внушительные антенны.

Заодно корабпь взял дополнительную решётчатую мачту в середине корпуса. В итоге он достаточно очень сильно напоминал натовские «перестройки». Вот лишь западные государства сумели создать успешные зенитные совокупности, каковые при «терьеров» возможно назвать кроме того крупносерийными. Нам же было нужно ограничиться единственной установкой М-2. К тому же её настоящее внедрение выяснилось весьма медленным.

Не смотря на то, что главные работы на «Дзержинском» по проекту, взявшему обозначение 70Э (экспериментальный), закончили уже в конце 1958-го, на вооружение единственный экземпляр зенитки приняли лишь в первой половине 60-ых годов двадцатого века. Причём она так и осталась единственной: работы по замене остальных башен на ЗУРО прекратили.

Данный четверть-успех предопределил судьбу главного, массового «зенитного» проекта 70. По нему предполагалось, что крейсера попностью пишатся башен с установкой вместо них четырёх спарок для М-2, объединённых в два комплекса (потому, что предусматривалось лишь две совокупности управления «Корвет»), и шести новых 100-мм спаренных автоматов СМ-52 и шести счетверённых 57-мм автоматов.

На крейсерах должны были показаться и вертолёты — два Ка-25, каковые имели возможность бы осуществлять противолодочное охранение и разведку. По идее, получался бы в полной мере современный корабль, но с заблаговременно известными потенциальными недочётами, например, с весьма ограниченным запасом ракет — всего 44 штуки на все 4 установки. Отметим, что американские первенцы «Канберра» и «Бостон» имели на 100 ракет больше и при том сохраняли несколько башен главного калибра.

Экспериментальный «Дзержинский» скоро переклассифицировали в учебный корабль, что деятельно испопьзовали для показа флага (и советских достижений в ракетостроении). Он посетил большая часть близлежащих государств «третьего мира», от Турции до Туниса, но лишь раз был показан «важным людям», зайдя во французский Гавр. В первой половине 80-ых годов двадцатого века импозантный и внушительный красивый мужчина уже имел возможность показаться скорее раритетом, чем «живой рекламой», и его вывели в резерв в Севастополе.

А спустя восемь лет, в годы «перестройки», первый коммунистический ракетный крейсер ПВО совсем исключили из состава ВМС и скоро разобрали на металл.


И однако, эти неудачные первые «ракетные блины» сослужили ответственную работу. На базе несовершенных ракет создавались всё более идеальные и боеспособные образцы. Вместо самолётоподобной «Стрелы» началась разработка более компактной П-6, размещавшейся в закрытых пусковых контейнерах, объединённых в «пакеты». В соответствии с новыми взорами, которыми «дирижировал» сейчас С.С.

Горшков, упор должны были сделать не на специальные (ударные и зенитные) ракетные крейсера, а на комплексный вариант. Так показались новые проекты перестройки 68-бис — 64-й и 71-й, заменившие, соответственно, 67-й и 70-й. По первому из них предполагалось иметь один «пакет» новых ударных целых и ракет два комплекса ПВО, дальнего и ближнего действия.

Бывший зенитный вариант стал ракетно-артиллерийским: на 71-м сохранялась носовая несколько артиллерии, а в корме господствовали ракеты, по типу «прочих» шведов «и американцев» (правильнее, «голландцев»). На роль головного выбрали всё тот же опытовый «Адмирал Нахимов», что предполагалось ввести в строй в новом качестве во второй половине 50-ых годов двадцатого века. В итоге новая программа смотрелась кроме того перспективнее изначапьной «кузнецовской», по большей части за счёт стремительного развития техники.

Советским «Терьером» сейчас становился комплекс М-1, аналогом «Тартара» -комплекс М-3. Но всё было прекрасно на бумаге, на деле же разработка советских ракет отчаянно запаздывала, если сравнивать с графиками. руководство и Моряки страны взяли возможность продолжительного и тщательного анализа: процесса, довольно часто приводящего к крушению «долгостроевских» задумок.

Так случилось и в этом случае. Цена перестройки крейсеров равнялась либо кроме того превышала цену новых боевых единиц, а возможности их представпяпись достаточно ограниченными. Вправду, комплекс ЗУРО ближнего действия «Волна» имел столь малую дальность (как, но, и американский «Тартар» первых модификаций), что нёсший его «крейсер ПВО» имел возможность обезопасисть разве что себя самого.

А с зенитными ракетами дальнего действия дело совсем «не вытанцовывалось». (Многострадальный М-1 удалось принять на вооружение только в первой половине 60-ых годов двадцатого века, а противокорабельный П-6 ещё двумя годами позднее.) В итоге оба проекта крейсерской перестройки постигла участь предшественников: совсем их «прихлопнули» правительственным распоряжением, принятым в конце 1958 года.


Но, отказ от переоборудования «простых» крейсеров отнюдь не означал финиша советской ракетной программы для надводных судов. Наоборот, работы длились с упорством, которое легко должно было быть непременно вознаграждено. К тому времени первые опробования проходили новые противокорабельные крылатые ракеты П-35. И наконец-то, в полной мере удачно!

Меньшие по размеру, их контейнеры так же укладывались в «пакеты», имевшие приводы для горизонтального и вертикального наведения -только советское «ноу-хау». Притом достаточно громоздкие на вид, они имели возможность разместиться на палубе довольно маленького корабля, что было в то время важно: под впечатлением мощи атомного оружия отечественные стратеги стремились сократить водоизмещение боевых единиц.

Понятие «крейсер» стало в случае если и не ругательным, то совсем немодным а также очень сильно странным. И носитель новых ракет, взявший обозначение «проект 58», первоначально обозвали эсминцем. И заглавия они взяли соответствующие, «миноносные»: «Грозный», «Стерегущий», «Доблестный» и «Сообразительный».

Но,справедливость, в итоге, восторжествовала. Именовать «миноносцем» (пускай и эскадренным) корабль, нёсший весьма замечательное и к тому же универсальное оружие, как-то не в полной мере справедливо. Оружию соответствовали и задачи: уничтожение неприятельских крейсеров, эсминцев, громадных транспортов а также авианосцев.

И четвёрка 58-х к моменту ввода в строй уже несла гордую классификацию крейсеров, а в первой половине 60-ых годов двадцатого века три из четырёх поменяли наименования на более крейсерские. Изначальное сохранил лишь «Грозный».
Абсолютным «гвоздём» проекта были крылатые ракеты П-35. Их успешная разработка стала первым шагом в долгой цепочке образцов этого оружия, монопольным обладателем которого много лет оставался СССР. На Западе им продолжительно брезговали, считая, что соответствующую «ударную работу» в полной мере может осуществлять авиация.

Частично это правильно, но возможность иметь надлежащее оружие конкретно «под рукой», на корабле, имела возможность стать крайне важной в предполагаемых битвах, в то время, когда очень многое решали считанные 60 секунд. И целей для для того чтобы оружия хватало: американские ударные группы различного состава бороздили моря и океаны по всему свету.

В каждом из двух «пакетов» пребывало по четыре П-35 — грозная боевая сила. Ракеты смотрелись более чем солидно, имея стартовую массу более чем 4 т, из которых 500 кг приходилось на боевую часть, соответствующую бомбе приблизительно в тонну весом.

Наряду с этим одна из каждой четвёрки по штату имела ядерную боеголовку. Так решалась главная неприятность, являвшаяся источником постоянной головной боли для стратегов — какой будет война, ядерной либо «простой». В первом случае хватало и одной ракеты, во втором же рекомендовалось производить их залпом.

Считалось, что жертвой может пасть каждая цель, не считая разве что самых громадных авианосцев того времени, для которых в обязательном порядке требовалось попасть уже всеми тремя. А на повторный залп (на судах имелся ещё один набор П-35 для обоих ПУ) времени уж точно не хватило бы: перезарядка занимала около часа, которого суда охранения ударных групп соперника дарить никак не планировали.

Но, так или иначе, «его» товарищи и Грозный непременно являлись весьма сильными ударными судами, заставляя американцев практически прятать собственные авианосцы за судами охранения в ордере. К тому же они владели ещё и хорошими средствами ПВО в лице комплекса ЗУРО «Волна» и двух спаренных 76-мм автоматических установок, не уступавших по скорострельности своим западным аналогам.

Было чем угостить и подводного соперника: для данной цели имелись реактивные многоствольные бомбомёты и два трёхтрубных торпедных аппарата, «рыбки» которых выгодно отличались от субтильных натовских «крошек» собственными размерами. Оказался очень успешный многоцелевой корабль, но при применения против авианосных соединений будущее его вызывала только неприятные сожаления.

Не смотря на то, что большая дальность П-35 превышала две много километров, с таковой дистанции шансов попасть в цель с учётом активной радиоэлектронной наличия и борьбы у «возможного соперника» в достатке зенитных ракет фактически не было. Первые советские крылатые ракеты являлись, пожалуй, ещё более уязвимыми, чем сверхзвуковые пилотируемые самолёты, потому, что последние хотя бы имели возможность маневрировать. Дабы точно поразить плавучий аэропорт, 58-му было нужно пребывать как возможно ближе к цели, превращая его в «одноминутного» смертника: печальная будущее для прекрасного и сильного корабля.

К счастью для первых советских ракетных крейсеров особой постройки и для мира в целом, третья мировая война так и не разразилась. Тем более что число их осталось (на фоне толп американских «фрегатов», каковые, кстати, скоро стали «крейсерами» — по примеру отечественных 58-х) малым: всего четыре единицы из первоначально планировавшихся десяти, да к тому же и рассеянных по различным флотам. «Адмирал» и «Грозный Головко» оставались на закрытых театрах — Чёрном море и Балтике соответственно (не смотря на то, что и много раз выбирались в дальние походы), а «Адмирал Варяг» и «Фокин» имели возможность наслаждаться открытым (но и самым страшным) Негромким океаном.

Финиш срока судьбы этих, непременно, выдающихся судов совпал с последними годами «перестройки» и развалом СССР. Отслужившие практически по 30 лет, они уже не были необходимы ни заметно слабой России, ни, тем более, снова образованной Украине. Но покинули заметный след: ударные ракетные крейсера стали отличительной «фишкой» советского флота, взявшей развитие и продолжение в последующие годы.

В. КОФМАН

Русский МОНСТР. Гроза АВИАНОСЦЕВ

Статьи, которые будут Вам интересны: