Губит людей вода — «военные действия»
17 мая глава министерства внешей политики Таджикистана Сироджиддин Аслов защищал проект строительства Рогунской ГЭС на реке Вахш… перед еврочиновниками в Брюсселе. Казалось бы, какое дело ЕС до мало кому известной электростанции на далекой горной реке и из-за чего представитель Душанбе едет за одобрением стройки в собственной республике в столицу Европейского союза? Но это простое неинтересное протокольное мероприятие говорит о том, что в центре Евразии настоящая угроза войны.
Бывшие советские республики Средней Азии смогут вступить в конфликт из-за для того чтобы полезного ресурса, как вода. «Лента.ру» разбиралась, как возможен подобный движение событий и снимет ли проблему активное проникновение в Среднюю Азию Китая.
Ирригация и энергетика
Постсоветские и зарубежные СМИ систематично напоминают о том, что конфликты из-за воды в Средней Азии весьма и весьма возможны. Алармистские прогнозы небезосновательны, поскольку данный ресурс между государствами региона распределен очень неравномерно. На Таджикистана и территории Киргизии, в верховьях рек — огромные запасы водных ресурсов.
А вот ниже по течению, в Узбекистане, Казахстане и Туркменистане воды не достаточно: 77 процентов воды в Узбекистан поступает извне, в Туркменистан — более 90 процентов, в Казахстан — более 40 процентов.
Фактически, конфликты, не переходящие в тёплую фазу, появились фактически сразу после того, как бывшие советские республики получили независимость. Дело в том, что реки возможно применять в двух режимах — ирригационном, другими словами для полива, и энергетическом — для выработки электричества на гидроэлектростанциях.
Но эти режимы противоречат друг другу: в случае если для полива вода требуется летом, то потребление электричества растет зимний период, что вынуждает энергетиков сбрасывать в холодный сезон ресурс, что потребуется земледельцам. В советское время единый водно-энергетический комплекс разрешал функционировать в неспециализированных заинтересованностях — новообразованным странам это не удается.
В 1990-х Бишкек и Душанбе решили реанимировать проекты возведения замечательных гидроэлектростанций на реках, ведущих в Узбекистан. В Киргизии запланировали строительство Камбаратинской ГЭС-2 на реке Нарын, в Таджикистане — Рогунской ГЭС на Вахше. Ташкент это расценил как угрозу собственной безопасности: плотины станций перекрывали сток вод и оставляли без полива поля узбекских селян.
Плюс — о чем редко говорят вслух — плотина гидроэлектростанции при неправильной эксплуатации либо террористического акта опасен для расположенных ниже по течению поселков: удар воды может смести все. В Таджикистане в «лихие» 90-е шла гражданская война с исламскими фундаменталистами, которых правительству так и не удалось победить, а Киргизия кроме того по постсоветским меркам была политически очень нестабильна. В этих условиях для Узбекистана «стройки века» соседей смотрелись чем-то наподобие попытки заполучить оружие массового поражения — не весьма предсказуемые республики имели возможность стать обладателями универсального средства шантажа зависящей от стока рек страны.
До тех пор пока на границах негромко
Шли годы, но неприятность никак не решалась. И вот в 2015-м первый президент Узбекистана Ислам Каримов уже без обиняков заявил: водные неприятности в регионе «смогут усугубиться до таковой степени, что позовут не только противостояние , но кроме того войны». Президент пояснил, что возведение Камбаратинской ГЭС ударит по урожаям в Узбекистане, для которого плодоовощная продукция еще и большая статья экспорта.
Навязчивая идея Душанбе
В марте 2016-го в Бишкеке с тревогой подчернули, что попытка вернуть себе контроль над гидротехническими сооружениями на границе привела к военной активности Узбекистана — Ташкент развернул дополнительные силы у собственных пределов. В августе того же года у приграничного Касансайского водохранилища с вертолета был высажен десант сотрудников МВД Узбекистана: отношения между двумя республиками снова обострились из-за спора о водных ресурсах. Киргизия кроме этого направила на спорный участок дополнительные силы.
В октябре 2016 года президент Таджикистана Эмомали Рахмон сел за рычаги бульдозера, дабы скинуть пласт почвы в воды Вахша — так было положено начало возведению Рогунской ГЭС. Критики таджикского фаворита утверждали, что Рахмон смог позволить себе таковой символический жест только по окончании ухода из судьбы Ислама Каримова — узбекский президент считался патриархом постсоветского пространства и в отстаивании заинтересованностей собственной страны был последователен и непреклонен. Этого дня Рахмон ожидал продолжительно: еще в 2009-м он обязал граждан продавать ценные бумаги гидроэлектростанции — для Душанбе стройка, вправду, была и остается идеей фикс.
Строительная площадка Рогунской гидроэлектростанции на реке Вахш
В это же время новый президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев продемонстрировал, что курс собственного предшественника поменять не планирует. На протяжении мартовского визита в Астану он совместно с президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым выделил: водные ресурсы — неспециализированное достояние всех государств региона. Для Астаны это также очень актуально: вода в республику поступает не только из Киргизии и Узбекистана, но еще и из Китая.
реки и Пути Срединного царства
Истоки рек Либо, Иртыш и Текес, питающих водой пара регионов Казахстана, — на территории КНР, в ледниках. И как раз собственные северо-западные, пограничные территории Китай самый деятельно развивает сейчас. Экономика наименее обеспеченного водой Синьцзян-Уйгурского независимого района (СУАР) КНР требует все больше природных ресурсов. Иртыш и Либо уже испытывают на себе последствия бурного развития СУАР — уровень рек понижается.
Ледники из-за глобального потепления скоро тают, и неприятности на трансграничных реках будут лишь увеличиваться.
Узнаваемый китаист Константин Сыроежкин отмечает, что у Астаны в переговорах с Пекином по водной проблеме не сильный позиции. «Все козырные карты уже разыграны, и Казахстану остается уповать лишь на хорошую волю китайской стороны», — говорит специалист. Вправду, тяжело спорить со страной, которая инвестировала в твою экономику порядка 24-27 млд дол — такие информацию о вложениях КНР в Казахстан аналитики приводили в 2016 году.
Специалисты «теневого ЦРУ» не скрывают собственного пессимизма по поводу обстановки в Средней Азии
Китай так же деятельно инвестирует и в другие страны региона. К примеру, по итогам визита президента Узбекистана в Китай Пекин и Ташкент заключили соглашения на сумму в 22 миллиарда долларов. К слову, посещение узбекским фаворитом китайской столицы имело и символическое значение — Шавкат Мирзиёев участвовал в открытии форума «Один пояс — один путь».
Лозунг «Один пояс — один путь» — формула объединения двух проектов, один из которых предусматривает развитие транзита через Казахстан и Среднюю Азию. Пекин усиливает собственную пути торговли и сырьевую базу с Европой, ему нужна альтернатива классическим и уязвимым при конфликта морским маршрутам. Снижает ли присутствие Китая в регионе риск войны за воду?
Если судить по пессимистичному тону корреспондентов западных СМИ и специалистов — нет.
«Созрели для распрей»
В конце 2016-го личная разведывательная компания Stratfor (которую кроме этого именуют теневым ЦРУ) указала, что «Центральная Азия разрешает [Китаю] проложить путь в Европу подальше от морей, в которых присутствуют США». «В случае если стабильность в Центральной Азии взорвется, то реализуется ночной кошмар Китая — прибежище вооруженных сепаратистов окажется у его границ», — выделили специалисты Stratfor. Несколькими годами ранее разведчики личной компании предрекали, что внутренняя напряженность в регионе из-за водных неприятностей в скором времени не провалится сквозь землю.
В январе создатель Harvard Inernational Review — издания Гарвардского университета — согласился, что «испытывает скептицизм по поводу возможности решения проблем, каковые принимают угрожающие масштабы». Обозримой перспективе, он утвержает, что сценарий развития будет описываться известной революционной фразой «Чем хуже — тем лучше». В марте The Diplomat (с редакцией в Токио) задался вопросом — смогут ли войны за воду подорвать проекты Китая в регионе?
Создатель сам же и ответил: «Пекин обязан признать, что Центральная Азия созрела для дестабилизации и конфликтов».
Ни сами страны Средней Азии, ни граничащие с ней Россия и Китай не заинтересованы в произвольных конфликтах в регионе. Но как писал по поводу настроений перед Первой мировой войной один создатель, «войны никто не желал — война была неизбежна». Но, нельзя исключать, что алармистские прогнозы все же не сбудутся, не смотря на то, что запасы стабильности в регионе в буквальном смысле слова утекают.