«Лилии» против «льва»
Сточки зрения войны на море XVIII век в значительной мере был веком фрегатов. в течении ста с лишним лет три ведущие державы Европы вели между собой войну , причем часто в самых удаленных уголках земного шара. Война за австрийское наследство, Семилетняя война, война за независимость Американских штатов, наконец, наполеоновские войны…
При каждом эргономичном случае Англия, Франция и Испания вступали в противоборство, сохраняя надежду на протяжении кампании купить заморские владения соперника. Конечно, в то время, когда боевые действия происходили за большое количество тысяч миль от Европы, особенное значение получал флот. Причем не только линкоры, составлявшие базу боевых эскадр, но и меньшие по размерам суда — корветы и фрегаты, талантливые вести крейсерские операции как в составе отряда, так и в одиночку.
При первом взоре на перечни судов парусных флотов того времени кидается в глаза через чур большое разнообразие фрегатов как по размерам и водоизмещению, так и по их оружию. Складывается чувство, что к классу фрегатов обычно относили различные и совсем не похожие друг на друга суда. Но это не совсем так. И британцы, и французы стремились стандартизировать собственные боевые единицы.
В Англии для данной цели употреблялись так именуемые «Уложения о типах» (регламенты), каковые фиксировали размеры, количество орудий и такие серьёзные элементы конструкции, как расстояния между шпангоутами, толщина бимсов и другие структурные связи, воздействующие на прочность постройки. Первое такое «Уложение» относится к 1706 году. Сейчас Англия вести войну с Испанией, и неприятности стандартизации поднялись очень остро.
До этого английские судостроители в качестве прототипов значительно чаще выбирали суда базировавшихся на Дюнкерк корсаров. Наряду с этим британцы очевидно переборщили: долгие и низкие корпуса их судов, вправду успешные для действия в акватории, для судов 3 ранга (другими словами 60-пушечных линейных кораблей) были непригодными. Английские боевые парусники получались быстроходными, но их мореходность и остойчивость очевидно не отвечали условиям долгих океанских походов.
На протяжении сражений в свежую погоду расположенные через чур близко к воде порты заливались водой, мешавшей вести пламя. Таким положение оставалось за полвека, пока адмиралы не решили перейти к совсем вторым правилам проектирования судов.
По регламенту 1706 года предусматривалось два вида фрегатов: 20-пушечные и 30-пушечные.
Британцы «заморозили» длину их корпусов, в один момент увеличив ширину, в следствии чего возросла остойчивость судов. Тесно поставленные бимсы и шпангоуты палуб создавали весьма прочную конструкцию, не потребовавшую ремонта в течение нескольких лет. В итоге оказались крепкие, качественные, достаточно недорогие в эксплуатации боевые суда, прекрасно доходившие для работы в заморских колониях.
По регламенту 1733 года ширина фрегатов увеличилась еще больше, потому, что было решено придать судам всех классов одно да и то же отношение ее к длине. Протяженность же оставалась неизменной, равно как и количество орудий: 20 для малых фрегатов 6 ранга и 40 для «линейных» (30-пушечники так и остались на бумаге) — так как их утвердил личной подписью король!
В это же время и французы, и испанцы нормально увеличивали размеры собственных судов различных классов, среди них и фрегатов, и все время экспериментировали с расположением и площадью парусов. Исходя из этого, в то время, когда во второй половине 30-ых годов восемнадцатого века началась очередная война с Испанией, британским крейсерам в очередной раз было нужно несладко. Потребовалось безотлагательно поменять стандарты.
В первой половине 40-ых годов восемнадцатого века показались временные правила, разрешавшие (правильнее — настоятельно советовавшие) расширить длину судов всех классов — в первый раз за 20 с лишним лет.
Что касается всего другого, то конструкция английских фрегатов оставалась, мягко говоря, весьма консервативной. В первую очередь, кроме того на самых мелких 20-пушечниках орудия размешались на двух палубах.
Наряду с этим на нижней (сохранившей историческое наименование «орудийной»; оставалось лишь по две пушки на борт, потому, что другое место на ней занимали мелкие порты для 15 пар весел, каковые фактически ни при каких обстоятельствах не употреблялись! В следствии настоящую орудийную палубу — открытую верхнюю — приходилось поднимать высоко над ватерлинией, что, со своей стороны, приводило к проблемам с остойчивостью (фрегатыбыли вынуждены принимать в трюм изрядное количество балласта).
Это достаточно нелепое размещение артиллерии имело единственное преимущество: орудия нижней палубы (заодно кроме этого игравшие роль собственного рода балласта) имели возможность иметь более большой калибр. В большинстве случаев в том месте ставили, как уже было сообщено ранее, по паре 9-фунтовок на борт, каковые дополняли 6-фунтовые пушки верхней палубы.
Но в любом случае оружие, в сравнении с французскими «оппонентами», оставалось весьма и весьма не сильный.
Не имевшие ограничений в размерах судов французы выстроили много больших фрегатов с двумя полноценными орудийными палубами. Они несли от 28 до 36 пушек, из которых от 8 до 12 орудий (8- либо 12-фунтовых) размешались на нижней палубе, а остальные (как и у британцев — 6-фунтовые) — на верхней.
Кроме громадных двухпалубных фрегатов, французы в первой половине 40-ых годов восемнадцатого века начали постройку судов меньшего размера, все пушки которых размещались на верхней открытой палубе.
Ниже у них имелась еще одна палуба, но, потому, что в ней не было портов, она имела возможность пребывать на уровне ватерлинии либо кроме того немного ниже нее. В итоге французские фрегаты нового типа, первым из которых стала 26-пушечная «Медея», владели большей остойчивостью. Низкий корпус имел меньшую массу, и его комплект не отличался столь большой основательностью, как у английских фрегатов.
Их мачты соответственно могли быть значительно выше, что в совокупности с громадным хорошими обводами и относительным удлинением делало «французов» быстроходнее в сравнении с неуклюжими и высокими «британцами». Помимо этого, увеличенная лёгкость и парусность на ходу придавали им хорошую маневренность. В битвах французские суда не стеснялись занимать подветренное положение, оставляя сопернику наветренное.
Англичане же постоянно стремились занять более удачное, как им казалось, наветренное положение. Но как правило польза выяснялась именно на стороне соперника. При подходе британским судам приходилось идти достаточно сильно по ветру, подставляясь под вражеский продольный пламя , пока они не разворачивались бортом наоборот выбранного для боя неприятеля.
При тяжелых повреждений наветренный корабль беспомощно дрейфовал в сторону неприятеля, еще более ухудшая собственный положение. Выбитый же из линии фрегат французов имел возможность по ветру и уйти от преследования.
Все эти преимущества не остались незамеченными «владычицей морей».
На протяжении войны за австрийское наследство (1744 — 1748 годы) британцам удалось захватить целую дюжину французских фрегатов, несших от 22 до 40 пушек, включая пресловутую «Медею». Любопытно, что все они попали в руки неприятеля в следствии боев с линкорами: английским судам того же ранга они были не по зубам.
4. Фрегат «Флора», Англия, 1781 г.
Первый английский фрегат с 18-фунтовой артилерией, строился на верфи в Дептфорде.
Водоизмещение 869 т, протяженность по палубе 41,8 м, ширина 11,6 м, осадка 4,7 м. Оружие: двадцать шесть 18-фунтовых и шесть 9-фунтовых пушек. Погиб в следствии аварии в 1808 г.
5. Фрегат «Юникорн», Англия, 1747 г.
Первый английский 28-пушечный фрегат, строился на верфи в Плимуте. Водоизмещение 581 т, протяженность по палубе 35,9 м, ширина 10,3 м, осадка 3,03 м. Оружие: двадцать восемь 9-фунтовых пушек.
Сдан на слом в 1771 г. Успешный корабль, стал прототипом серии из 21 единицы, строившейся до 1766 г.
6. Фрегат «Эрмион», Франция, 1748 г.
Первый французский фрегат с 12-фунтовой артиллерией, строился на верфи в Рошфоре. Водоизмещение 812 т, протяженность по палубе 39,9 м, ширина 11,43 м, осадка 4,1 м. Оружие: двадцать восемь 12-фунтовых пушек.
Захвачен в 1757 г. английским 28-пушечным фрегатом «Юникорн».
Взяв желанные образцы, британцы подвергли их тщательному изучению. Результат был достаточно неожиданным. Признавая хорошие ходовые качества французских фрегатов, судостроители категорично утверждали, что они… совсем не пригодны для английского флота.
Стандартам флота «владычицы морей» не удовлетворяло практически все и через чур легкая постройка с непрочными креплениями палуб и корпуса, и недостаточное пространство для размещения команды, и небольшой боезапас, и дороговизна содержания. Ко всему другому, особенные нарекания привели к материалам. В Англии корабельную древесину выдерживали в течение многих лет, перед тем как разрешить войти в дело.
Французы применяли более «свежее» дерево. К тому же помой-му на первый взгляд прогрессивное применение металлических гвоздей вместо древесных приводило к большой коррозии. Более высокие мачты при слабом наборе и креплении очень сильно расшатывали корпус.
По отзывам моряков, громадный (40-пушечный) трофейный фрегат «Амбускад», сошедший со стапелей менее года назад, смотрелся как прослуживший пара лет. Трофеи довольно часто приходилось сходу отправлять на капремонт В большинстве случаев срок их работы в Ройял Нэйви редко переваливал за пять-семь лет. А цена капитального ремонта время от времени превышала цена постройки нового фрегата по своим стандартам.
В этом убедились, к примеру, приемщики 26-орудийного фрегата с красноречивым заглавием «Ля Сюбтиль», на вид совсем нового, но годного к работе разве на два-три года. Фактически, этот срок — три года — и являлся «золотым веком» французских фрегатов, за который они вправду владели преимуществом в скорости.
Еще одним недочётом легкой конструкции становилось довольно не сильный оружие «французов».
Захватив в 1745 году 24-пушечный фрегат «Пантер», британцы с некоей оторопью убедились, что не смогут заменить его 6-фунтовые орудия на ставшие к тому времени стандартными для них 9-фунтовки. При залповой стрельбе казалось, что корпус «Амазона» (как назвали трофей) может вот-вот рассыпаться.
Справедливости для нужно заявить, что кое-какие французские фрегаты нашли-таки собственный место во флоте соперника.
Захваченный во второй половине 40-ых годов XVIII века 30-пушечный «Реноме», переименованный в «Ринаун», весьма понравился английским морякам. Он прослужил до 1771 года, но за это время британцам было нужно произвести три капитальных ремонта, по крайней мере два из которых стоили столько же либо больше, чем новенький 32-орудийный фрегат!
Так, казалось бы, несомненное превосходство французского парусного судостроения частично выяснилось мифом.
В действительности все зависело от подхода. Британцы строили собственные крейсера для продолжительной работы, в основном конвойной. Долгие океанские плавания имели возможность проходить в произвольных погодных условиях.
Из этого прочная конструкция более широкие помещения для команды, погреба боезапаса и вместительные кладовые. Французы создавали корветы и фрегаты по большей части для набегов. Тут на первый замысел выступали такие качества, как манёвренность и хорошая скорость Легкий на ходу крейсер с громадной парусностью становился весьма действенным при слабом ветре. Он имел возможность средь бела дня пробраться между эскортом и защищаемыми судами и нападать их при полном превосходстве соперника.
И такие атаки вправду неоднократно имели место. Наоборот, в то время, когда ветер свежел, с высоких мачт приходилось спускать паруса, в то время как крейсера британцев лишь прибавляли движение. Французские фрегаты начинали испытывать сильнейшую килевую и бортовую качку и заливались водой, и неприятель имел возможность брать их чуть ли не без всякого оружия (в случае если, само собой разумеется, погода не портилась совсем).
Английские судостроители, не отказываясь от для того чтобы хорошего качества, как прочность постройки, постарались перенять более красивые общее расположение и формы корпуса фрегатов собственного сейчас уже очевидно единственного противника и главного на море. У английских крейсеров наконец провалились сквозь землю нелепые весла и ущербная «орудийная» палуба практически без орудий. Корпус с одним пушечным деком стал ниже, не смотря на то, что все-таки оставался пара более высоким, чем у континентальных «сотрудников».
Возглавил реформы узнаваемый адмирал Джордж Энсон. Именно он дал распоряжения о постройке первых полноценных английских фрегатов: 28-пушечных. «Юникорн» и «Лайм» (первый из них послужил головным для громадной серии). Он же решил заменить ветхие двухпалубные 24- и 44-пушечники новым единым типом с «французскими» обводами и одной открытой палубой с 32 12-фунтовыми пушками.
Новый стандарт вызывался тем, что неугомонные французы уже во второй половине 40-ых годов XVIII века создали собственный «12-фунтовый» фрегат («Эрмион»),
Тем временем между британским «львом» и французскими «лилиями» назревала следующая, Семилетняя война Британцам было нужно осуществлять реформирование собственного крейсерского флота уже в военных условиях.
Дело решил случай.
Один из двух основных конструкторов Ройял Нэйви Томас Слейд, увидел в сухом доке выстроенный в Канаде крейсер «Л’Абенакиз», красивые обводы которого с первого взора произвели на него яркое впечатление. В следствии чертежи всех новых английских фрегатов взяли черты прекрасного канадца. Итогом стал компромисс, очень привлекательный с позиций Адмиралтейства.
Сейчас протяженность соответствовала французским соперникам, но корпус имел более глубокую осадку, что разрешало устроить помещения и кладовые просторнее. Требования к прочности конструкции предъявлялись такие же твёрдые, и это принесло собственные плоды. Британские 32-пушечные фрегаты нормально несли 12-фунтовые орудия, в то время как подобные по размерам суда соперника были вынуждены ограничиваться лишь 8-фунтовыми.
Корпус остался более высоким Кроме других мыслей обстоятельство для того чтобы решения заключалась в том, что английские крейсера были в основном «наветренными» судами. Их орудия требовалось располагать выше, потому, что ветер кренил корпус в сторону соперника, и ядра вынужденно попадали по большей части в корпус (при более низком положении они угодили бы в воду).
Наоборот, низкие корпуса «французов» как запрещено больше соответствовали их подветренной тактике: суда кренились в сторону от соперника, и ядра летели снизу вверх, чаще попадая в рангоут и паруса. Такое положение вызвало еще одну легенду, словно бы британцы предпочитали стрелять по корпусам соперника, в то время как французы — по мачтам, пробуя лишить неприятеля хода. В конечном итоге обстоятельство тому скорее заключалась в конструкции и тактике, а не в прямом жажде канониров.
Новый стандарт был страно живучим. С середины и фактически до конца XVIII века все 32-пушечные английские фрегаты представляли собой единый тип; всего их было выстроено около 60 единиц Многие из них успели поучаствовать в последнем испытании и главном британского парусного флота — наполеоновских войнах.
В.
КОФМАН