Простой солдат великой победы!

Сейчас мы поведаем о человеке, что попал на фронт простым рядовым, прошел всю Великую Отечественную плечом к плечу с этими же, как он воинами, и возвратился с войны победителем. Эти люди в буквальном смысле слова прошагали пол-Европы, чтобы вернуть «весну» отечественной планете! Отечественный сегодняшний храбрец — Михаил Арамаисович Петросянц — обычный воин, а в мирной судьбе — педагог и выдающийся учёный, основатель отечественной школы тропической метеорологии.

Собирая по крупинкам историю воина Михаила Петросянца, мы побеседовали с его дочерью Натальей Михайловной, его сотрудником по работе, доктором наук климатологии и кафедры метеорологии МГУ Евгением Константиновичем Семеновым, и с его давешним школьным втором Евгением Михайловичем Добрышманом.
Нет в Российской Федерации семьи таковой,
где б не памятен был собственный храбрец…
Евгений Агранович
— Глубокоуважаемая Наталья Михайловна, в связи с годовщиной окончания ВОВ, вспомните, прошу вас, какие-нибудь факты из судьбы Михаила Арамаисовича, затрагивающие военное время.
— Тему войны отец всячески старался избегать, исходя из этого я мало могу поведать… Само собой разумеется, мы постоянно отмечали 9 мая, но говорили полностью на другие темы.

Бывало что-то время от времени проскальзывало в беседах о армейском времени, но отец постоянно «сворачивал» эти беседы…
В первой половине 40-ых годов двадцатого века отец окончил Ташкентский университет и начал преподавать математику и физику в школе. На фронт он попал лишь в сорок третьем, действительно, в самую «мясорубку» — в штрафбат, как сын врага народа.

Дело в том, что его отца, моего деда, во второй половине 30-ых годов XX века репрессировали… В одном из сражений отец получил сильную контузию, но, к счастью, никаких важных ранений у него не было. Он прошел всю войну до конца и остался жив! Отец принимал участие в битвах при форсировании Днепра, Дуная, сражался за Дьер, Будапешт, Вену. У него было большое количество медалей и боевых орденов…
Простой солдат великой победы!
М. А. Петросянц — директор Среднеазиатского гидрометинститута (1958–1967).

Фотография из домашнего архива.
— Возможно вы понимаете какие-нибудь подробности: за заслуги и какие подвиги Михаил Арамаисович взял собственные награды?
— Точно я знаю лишь про один смелый поступок. Дело было уже в последних числах Марта 1945 года, в битвах неподалеку от венгерского города. Нужно было устранить вражеский пулемет, что весьма мешал продвижению отечественной пехоты.

Отец с громадными сложностями пробрался в тыл соперника и гранатами стёр с лица земли пулемет вместе с расчетом. Возможно, благодаря таким вот, на первый взгляд, мелким подвигам наша страна вышла из той войны победительницей! К сожалению, нам, своим детям, отец больше ничего не говорил — ему пришлось нелегко вспоминать годы войны, которая унесла судьбе многих его друзей-однополчан.
— А как складывалась послевоенная судьба Михаила Арамаисовича?

Я не забываю, как мой дедушка, что попал на фронт сразу после окончания школы, потом сказал: «Мы — искалеченное войной поколение, которое в собственные 20 лет может лишь убивать. И по окончании окончания войны не все из нас смогли отыскать собственный место в мирной судьбе».
— Вы понимаете, это вправду так. Моему отцу в какой-то степени повезло — к началу войны он уже имел специальность геофизика.

И сразу после демобилизации в 1945 году он возвратился к учебе — поступил в аспирантуру Ташкентского университета.

М. А. Петросянц — директор Университета экспериментальной метеорологии (1968–1973). Фотография из домашнего архива.
Тяготы армейского времени сильно «закалили» папу. Не смотря на то, что и до войны его жизнь была очень тяжёлой. Во второй половине 30-ых годов XX века, сразу после того как посадили их отца, погибла мать.

В 18 лет он остался один с двумя братьями-близнецами 13 лет. Много лет спустя пришли официальные документы, где говорилось, что папа погиб в лагерях в 1945 году, а реабилитирован был лишь по окончании смерти Сталина. А тогда, в конце 30-х годов, все родственники отвернулись от его братьев и папы — ужасное было время… И мой папа должен был пробиваться в жизни сам. Как сын врага народа он не имел никакого права на высшее образование.

Но успех все-таки повернулась к нему лицом — ему дали посещать физ-мат Ташкентского университета в качестве свободного слушателя. Параллельно папе приходилось большое количество трудиться — он должен был браться за любую подработку, дабы хоть как-то оказать помощь младшим братьям.
От природы отец был талантливым и эрудированным человеком, его увидели и стали поддерживать учители. В следствии он окончил университет и смог взять диплом, причем с отличием!

Да и братья позже также взяли высшее образование. Один брат трудился над созданием лунохода, второй — был геологом. По большому счету, все три брата были весьма одаренными людьми. Отец, к примеру, сам обучился играть на фортепиано, и вдобавок он весьма обожал поэзию — особенно Омар Хаяма, рубаи которого он практически все знал наизусть.

М. А. Петросянц за роялем.

Фотография из домашнего архива.
— Сообщите, а как так оказалось, что из геофизика Михаил Арамаисович «превратился» в метеоролога?
— Метеорологией, а правильнее синоптикой отец заинтересовался в аспирантуре. Он увлеченно начал изучать синоптические процессы над Средней Азией. В 28 лет папа защитил кандидатскую диссертацию, а после этого и докторскую.

Его трудолюбие было оценено, и в конце 50-х годов он был назначен директором Среднеазиатского гидрометеорологического университета.
— Наталья Михайловна, а в какой момент ваша семья переехала в Москву?
— Мы переехали из Ташкента по окончании разрушительного землетрясения во второй половине 60-ых годов двадцатого века. Город тогда сильно пострадал, отечественный дом признали аварийным… Сейчас папу пригласили в Обнинск на пост директора Университета экспериментальной метеорологии.

Спустя пара лет отца прописали директором Гидрометцентра СССР, на этом посту он проработал 8 лет, а в первой половине 80-ых годов XX века он стал заведующим кафедрой климатологии и метеорологии МГУ, которую управлял до самой смерти. Папы не стало в июле 2005 года.

М. А. Петросянц — директор Гидрометцентра СССР (1973–1981). Фотография из домашнего архива.
Я могу большое количество говорить о папе, но о армейском времени я, к сожалению, практически ничего не знаю.

Мне думается, он больше вспоминал о войне на работе среди сотрудников-мужчин…
Поклонимся великим тем годам,
Тем бойцам и славным командирам,
И маршалам страны и рядовым,
Поклонимся и мертвым и живым…
Михаил Львов
— Глубокоуважаемый Евгений Константинович, вы практически четверть века проработали в университете с Михаилом Арамаисовичем. Быть может, он делился с вами воспоминаниями о военной поре?
— Очень мало он говорил о том времени… Знаю, что он служил в пехоте в составе армий Второго, а позже Третьего Украинского фронтов.

Знаю кроме этого, за что взял орден Красной Звезды — Михаил Арамаисович лично мне поведал ту историю. Дело было в Венгрии, при наступлении отечественные армии забрали какой-то маленький город. Так вот: по окончании боя комполка принимал доклады о взятии этого самого города, а Петросянц был совсем рядом с начальником.

Еще все дымилось кругом — бой только-только так как закончился, и внезапно один из нацистов поднялся на коленях с автоматом и нацелился на командующего полком. Михаил Арамаисович скоро решил — ринулся грудью на начальника, сбил его с ног на землю и закрыл своим телом! А автоматная очередь прошла над ними.

Так, своим поступком он спас от верной смерти комполка!
— А какие конкретно еще призы были у Михаила Арамаисовича?
— Кроме ордена Красной Звезды, у него был еще орден Отечественной войны II степени, и медали «За отвагу», «За боевые заслуги», «За взятие Будапешта», «За взятие Вены»… Но самая дорогая его сердцу приз — это медаль «За боевые заслуги», которую он взял в начале собственной фронтовой деятельности. Это была самая первая его медаль!

Кстати, эта медаль, так же как и медаль «За отвагу», практически приравнивается к орденам.
— Возможно вы понимаете, за какие конкретно заслуги Михаил Арамаисович взял собственную самую дорогую приз — медаль «За боевые заслуги»?
— на данный момент я вам поведаю… Михаил Арамаисович был весьма мозговитым, помимо этого он уже имел математическое образование. Применяя знания и свою эрудицию, он придумал действенную схему обороны, которая разрешила сохранить жизни многим однополчанам.

Я подробностей уже и не отыщу в памяти… Это было весной сорок третьего, практически сразу после того как Петросянц попал на фронт. Тогда еще велись оборонительные битвы.

Затем эпизода он начал пользоваться еще громадным уважением у сослуживцев, поскольку на фронте спасенная судьба — это самое основное! Исходя из этого данной медалью он весьма дорожил, носил всю войну на гимнастерке, она кроме того вся выгорела.

М. А. Петросянц — заведующий кафедрой климатологии и метеорологии МГУ (1981–2005).

Фотография из домашнего архива.
— Не сказал ли Михаил Арамаисович про собственные воинские звания?
— Начал он являться простым рядовым и, как я знаю, закончил войну в звании лейтенанта . И вдобавок он писарем трудился на фронте. У него был красивый каллиграфический почерк, и он писал документы о представлении к званиям, призам, и доклады и всяческие рапорты о боевых операциях…

Его завлекали для планов и разработки стратегий локальных операций при наступлении. Всю войну он стремился направить собственные знания на то, дабы количество людских утрат было сведено к минимуму! Для него это было самым серьёзным критерием успешности боя.
А боев он видел много — от Харькова, где он начинал, до Вены!

Мне тяжело себе это представить — кроме того пешком это расстояние думается немыслимым, а тут война… Я уверен, что в тех битвах Михаил Арамаисович неоднократно поступал как храбрец, легко он этого никому не говорил. Он был весьма скромным человеком по натуре и чаще делился какими-то яркими воспоминаниями. По окончании того как стихали битвы и наступала передышка, и бывали случаи, когда в отвоеванном городе пребывало пианино, он садился за него и игрался!

Без музыки на фронте никуда… Вспомните хотя бы фильм «В бой идут одни старики»…
— Возможно, он в музыке искал спасение. Возможно, как раз музыка помогла его душе пережить то ужасное военное время?
— Быть может, что так оно и было! С одной стороны война, которая сделала его «металлическим» и твёрдым человеком, иначе — красивая музыка… Кстати, военный закалка понадобилась позже и в мирной судьбе.

Продолжительное время искали синоптика для облета автострады Ташкент—Дели, проходящей над величайшей горной совокупностью — Гималаями. Это был один из самые сложных и малоосвещенных метеорологической информацией высокогорных районов. Так как при полете над Гималаями нужно пересечь струйное течение, где дуют весьма сильные ветры. А Михаил Арамаисович именно был экспертом в области влияния орографии на неспециализированную циркуляцию воздуха.

В общем, он дал согласие стать бортовым синоптиком на Ил-18 и совершил наблюдения по всему маршруту за режимом ветра, турбулентностью и облачностью. Результаты этих неповторимых изучений были использованы в «Управлении по производству полетов над Центрально-Азиатским горным массивом». Позже, кстати, он защитил диссертацию на тему «Изучение влияния орографии на синоптические процессы в Средней Азии».

Михаил Арамаисович был первопроходцем в данной области, ученым «с громадной буквы». Но эту собственную страсть к науке ему получалось дробить со своей страстью к музыке.

М. А. Петросянц — начальник экспедиции по программе Атлантического тропического опыта (1974). Фотография из домашнего архива.
Петросянц весьма восхищался мастерством дирижера Евгения Светланова, что постоянно давал концерты в МГУ в канун Дня Победы. Ежегодно я поздравлял ветерана Михаила Арамаисовича с этим праздником и приносил громадный букет красных тюльпанов со собственного огорода.

А он вечером шел на концерт к Светланову и дарил данный букет маэстро. Тут нужно подчернуть, что Михаил Арамаисович постоянно приходил в данный сутки в парадной форме одежды, на которой сверкали все его медали и ордена. Известный дирижер любой раз удивлялся тому, что ему преподносит цветы человек, чья грудь увешана призами, взятыми за заслуги не только в мирное время (орден Ленина, орден Октябрьской Революции), но и медалями и боевыми орденами.

М. А. Петросянц — ветеран ВОВ. Фотография из домашнего архива.
Вот, пожалуй, и все, что я знаю… Быть может, вам больше поведает школьный приятель Михаила Арамаисовича — Евгений Михайлович Добрышман, с которым он тесно общался всю жизнь. Тем более что Добрышман был свидетелем событий ужасных армейских лет.
Данный сутки мы приближали, как имели возможность…

Владимир Харитонов
— Глубокоуважаемый Евгений Михайлович, вы знали Михаила Арамаисовича со школьной скамейки, еще перед тем как началась война. И по окончании войны будущее опять свела вас. Быть может, вы что-то имеете возможность поведать о фронтовой жизни вашего приятеля?
— Про военное время Миша практически не говорил, исходя из этого о военных подвигах я не знаю ничего, не считая одного эпизода… Совершенно верно такую же историю я позже просматривал в одной из книг, думается Эммануила Казакевича.

По всей видимости, данный сюжет стал отражением настоящих событий из Мишиной судьбы. А мне ее говорил Миша лично, и, в случае если я не ошибаюсь, это случилось при взятии Вены. Но сперва я желаю поведать вам предысторию…
В старших классах Миша весьма увлекся музыкой и по 10 часов в сутки музицировал.

Он играл на рояле как хороший исполнитель, у него была фантастическая техника игры. Миша, хоть и не имел музыкального образования и не оканчивал консерваторию, постоянно напоминал мне величайшего пианиста XX века — Эмиля Гилельса.
Так вот, в то время, когда стихли битвы за Вену, Миша наткнулся на рояль, находившийся чуть ли не на улице, и сел за него. Он игрался «Лунную сонату» Бетховена.

По окончании того, как Миша выполнил ее до конца, он услышал германскую обращение — мимо вели военнопленного германского офицера. Офицер задал вопрос, какое музыкальное заведение закончил исполнитель, только что божественно сыгравший лунную сонату. На что Миша ответил: «Никакое»…
Знаю еще, что у Миши был трофейный аккордеон, и он весьма обожал на нем играться. Думаю, он бы имел возможность стать великим музыкантом, если бы его любовь к науке не перевесила его любовь к музыке.

Не смотря на то, что, справедливости для, нужно заявить, что игрался он при любой мельчайшей возможности. В то время, когда Миша уже стал директором Среднеазиатского гидрометинститута, он каждый год приезжал в Москву на партактивы. Я тогда жил в Москве… У нас дома стоял рояль, и, любой раз заезжая к себе домой, Миша радовал нас своим мастерством. Он игрался моего любимого Бетховена, Шопена, Моцарта, причем довольно много произведений он знал на память.

А игрался так, что «холод бежал по коже»…
— Война унесла судьбе многих гениальных людей… Михаилу Арамаисовичу повезло — совершив на передовой больше двух лет, он возвратился с фронта к себе к своим родным, к своим приятелям. Поделитесь, прошу вас, как вы познакомились с Михаилом Арамаисовичем?
— Это было еще в далекие 30-е годы в Ташкенте…

Да, мне уже 94 года, Мише в текущем году исполнилось бы столько же. Так вот, между отечественными школами проводилось соревнование. Миша отлично прыгал и занял первое место в прыжках в высоту. Я также учавствовал в этом состязании, но был не таким прыгучим. Фактически, в том месте мы и познакомились. С того времени началась отечественная дружба — дружба длиною в 70 лет.

После этого мы совместно получали образование Ташкентском университете на физ-мате, лишь Миша обучался на курс старше. Не обращая внимания на то, что по окончании войны я раньше него перебрался в Москву, мы довольно часто переписывались, и виделись, в то время, когда Миша приезжал в столицу по работе. А уж по окончании того, как Миша в конце 60-х годов был переведен из Ташкента в Обнинск, а позже и в Москву, мы стали встречаться чаще.

К тому же мы часто сталкивались по работе. Так как я, как и Миша, стал метеорологом. Возможно заявить, что война сделала из меня метеоролога!

Начинал-то то я с математики…

М. А. Петросянц — участник и организатор Интернациональных конференций (на переднем замысле в центре). Фотография из домашнего архива.
— Евгений Михайлович, а как вы преодолевали те ужасные армейские годы?
— Война застала меня на студенческой скамейке, я лишь закончил 4-й курс, и меня тут же забрали на направления метеонаблюдателей. Дело в том, что на протяжении войны все летные школы с Европейской части СССР были переброшены в Среднюю Азию.

А для обслуживания полетов требовались метеорологи. По окончании этих направлений меня и Василия Кабулова (что позже, кстати, стал академиком Узбекской академии наук) направили в одну из таких школ. Через пара месяцев нас опять собрали на направлениях, сейчас уже синоптической метеорологии. По окончании окончания направлений метеорологов нас послали в туркменский город Мары, где мы пробыли 20 дней. Позже мы оказались в городе Фрунзе, нынешнем Бишкеке — Бишкеке.

В том месте я являлся военным синоптиком при Одесском армейском училище летчиков-истребителей, которое в первой половине 40-ых годов двадцатого века было расквартировано под Фрунзе. Кстати, большая часть выпускников данной летной школы приняло участие в обороне Сталинграда!

М. А. Петросянц — участник Интернациональных проектов (на переднем замысле слева). Фотография из домашнего архива.
— Синоптики являются ответственным звеном в обслуживании авиации. Они не сражаются на передовой, не держат в руках оружия, но собственными прогнозами погоды они несут ответственность за безопасность полетов.
— Благодарю за ваши слова. Вправду, я не вести войну, не был на фронте, а моим оружием были карты и карандаши… Но и в тылу работа была нелегкой.

Особенно в сорок втором, в то время, когда начались бои не на жизнь а насмерть за Сталинград, и отечественная летная школа днем и ночью готовила бойцов для отправки на фронт. Метеорологические сводки, каковые передавались по радио, необходимо было принимать круглосуточно, а у нас был всего один радист. В молодости я увлекался радио, исходя из этого меня также посадили за радиостанцию.

В итоге я сам принимал метеоданные, после этого наносил на их карту, обрабатывал, консультировался с метеорологической работой города Фрунзе и составлял прогнозы. В этот самый момент же шел на доклад к главе, что на базе моих ежедневных сводок принимал ответ о возможности полетов. Так как в случае если приближался холодный фронт, то полеты запрещались!

Нужно подчернуть, что местность в Киргизии очень холмистая, ровного пространства в том месте мало, исходя из этого эскадрильи были разбросаны по всей округе за десятки километров друг от друга, и это додавало сложностей в работу метеорологов… Получалось так, что в одинаковый сутки одной эскадрилье возможно было дать разрешение на взлет, а той, что расположена «всего» в 90 километрах — не давать, поскольку в том месте, например, ожидалось прохождение холодного фронта с шквалом и грозой..
— Да уж, погода неподвластна человеку: и бури, и грозы с однообразной возможностью случаются и в военное, и в мирное время…

Четыре года вы прослужили армейским синоптиком, а как затем сложилась ваша судьба?
— Еще в феврале 1945 я женился на собственной однокласснице, которая ожидала меня всю войну, и с которой мы писали друг другу по сотне писем в год! Сразу после окончания войны я желал демобилизоваться, но из армии меня отпустили лишь в марте 1946 года. Работа в качестве армейского синоптика предопределила мою судьбу — из математика я переквалифицировался в метеоролога.

В конце 40-х годов мы с женой попали в Москву, где я поступил на работу в Центральный университет прогнозов в отдел динамической метеорологии. Позже я трудился в Секретариате Глобальной метеорологической организации в Женеве, а после этого продолжительные-продолжительные годы в Университете физики воздуха в Москве.
Вот, фактически, и все!

Возможно, мне практически не удалось вам оказать помощь — о Мише Петросянце и о его подвигах я фактически ничего не знаю. Уверен, этих подвигов было много, как, но, у любого другого воина, что сражался на передовой. Будущее распорядилась так, что со студенческой скамейки один из нас попал на фронт, второй служил в тылу. Я не видел ни одного боя, не видел крови и смерти — какая-то верховная сила уберегла меня от всего этого.

Я — только скромный труженик тыла, а вот Миша — настоящий храбрец той войны!

Мемориал, увековечивший память воинов, павших в битвах за Вену в 1945 году. © Елена Соколихина
— Евгений Михайлович, вы зря недооцениваете собственные заслуги! Наша страна победила ту войну благодаря и тем, кто сражался на передовой, и тем, кто без устали трудился для фронта в тылу! Совместными усилиями была одержана победа в той ужасной войне, которая унесла миллионы судеб — судеб людей, каковые имели возможность обожать и быть любимыми, растить собственных детей и внуков, трудиться на благо собственной Отчизны.

Многие из них погребены в братских могилах, и их семьи ни при каких обстоятельствах не определят, где покоится прах их отцов и дедов. А те, кто выжили, должны были отыскать в себе силы и мужество для предстоящей судьбы! Так как девчонки и эти молодые мальчишки побывали в самом «пекле» и видели целый кошмар войны, что нереально забыть.

Армейскому поколению выпала тяжёлая часть — отыскать себя в мирной судьбе, ставшей такой лишь благодаря храбрости защитников Отечества! Михаил Арамаисович Петросянц — отечественный сегодняшний храбрец — хороший пример необычайной храбрости и удивительной стойкости. В годы войны он поднялся на защиту страны, несмотря на то, что когда-то она отнять у него родительской заботы и тепла. По окончании войны он смог многого добиться и последующие 60 лет собственной жизни посвятил отечественной науке!

Дорогие читатели, примите самые искренние поздравления со ярким праздником Великой Победы — Победы, доставшейся нам ценой людских невосполнимых утрат и потерь! Отечественный святая обязанность — хранить память о храбрецах той войны и передавать ее много поколений. Мы просто не имеем права забывать об их подвиге — так как из миллионов историй солдат-освободителей сложилась неспециализированная, «одна на всех», история Великой Победы!

Несложный воин Великой Победы

Статьи, которые будут Вам интересны: