Сирия: первые итоги — «военные действия»
Сирийская война с исламскими радикалами не закончена. Но по окончании приказа о выводе большой части российского воинского контингента возможно обратить внимание на кое-какие нюансы операции, запущенной в сентябре 2015 года, касающиеся ее обеспечения и использовавшихся оружий.
Дело специалистов
Поговорка гласит: любители интересуются тактикой, специалисты изучают логистику. Как любой афоризм, эта фраза верна лишь наполовину: эксперты по боевому применению смогут и обидеться на такое пренебрежение их компетенцией. Однако наиболее значимую роль в функционировании армии играется как раз всестороннее обеспечение военных действий.
При с сирийской операцией русские армейские показали умения, которых от них прежде не ожидали. По крайней мере, массовое сознание, привыкшее к образу «несокрушимой и легендарной», имело возможность взять травму от столкновения с новой действительностью: стремительное и скрытное развертывание группировки на удаленном театре, отлаженное снабжение по морю и по воздуху, компактный механизм обеспечения, стремительный вывод главных сил по окончании получения приказа.
Генерал Александр Дворников в недавнем интервью «Русском газете» подчернул, что с сентября 2015 года в интересах обеспечения и развёртывания вверенной ему сирийской группировки выполнено более 640 самолетовылетов и более чем 80 рейсов морского транспорта.
С военной точки зрения громаднейший интерес вызывает этот нюанс сирийской кампании, в большинстве случаев скрытый за стандартными картинами взлетающих систем и самолётов С-400, грозно распушивших радары. Он, пожалуй, самый четко отражает трансформации, случившиеся в отечественных вооруженных силах с конца 2000-х годов, по окончании запуска военной реформы, одной из главных задач которой именно и было создание механизмов стремительного применения армии на громадном удалении от мест постоянной дислокации. И эта задача отрабатывалась на так называемых «неожиданных испытаниях боевой готовности», запущенных с 2013 года в реформированной армии, — в то время, когда на дальневосточные учения, например, имели возможность перебросить фронтовую авиацию из европейской части России, а позже столь же оперативно вернуть ее на место.
Сирия в этом узком логистическом замысле стала собственного рода «венцом» данной подготовки, учениями с боевыми обстрелами — но и, к сожалению, с жертвами. С данной стороны оптимальнее видно, как очень сильно изменились российские вооруженные силы.
Русский тип «высокоточки»
Вывод о том, что современная армия заваливает соперника точными управляемыми снарядами, тогда как разнообразные «недоразвитые» применяют лишь свободнопадающие «чугунки», чьи старшие братья еще Сталинград и Эль-Аламейн видели, столь же распространено, сколь и неверно. Это особенно прекрасно видно на примере воздушной операции русских ВКС в Сирии.
База используемых в том месте АСП — ОФАБ-250-270, типовые 250-килограммовые осколочно-фугасные авиабомбы. Управляемые снаряды, такие как Х-25МЛ, Х-29Л либо корректируемые авиабомбы, составляли только малого долю.
Корректируемая авиационная бомба КАБ-500С-Э
Фото: Евгений Биятов / РИА Новости
На это была обстоятельство, не связанная с недоразвитостью отечественных ВВС. Дело в том, что при модернизации фронтовой авиации были приняты решения, отличающиеся от того пути, по которому пошли, скажем ВВС Соеденненых Штатов. Американцы в свое время создали JDAM — набор из инерциально-спутниковой хвостовых рулей и системы наведения, разрешающий перевоплотить простые бомбы в корректируемые.
В итоге часть управляемых АСП, используемых США в воздушных кампаниях последних 25 лет, последовательно росла: с 10 процентов в Ираке 1991 года до 25 процентов в Югославии 1999 года, 60-70 процентов в Афганистане 2001 года и в Ираке 2003 года — до 85 процентов в Ливии 2011 года.
Российская Федерация вместо этого сделала вывод, что удачнее модернизировать прицельно-навигационный комплекс фронтовых бомбардировщиков. Так показалась ОКР «Метроном», по которой был создан прицельный комплекс СВП-24 «Гефест», снабжающий повышенную точность сброса простых авиабомб за счет автоматического учета внешних движения возмущений и параметров самолёта. Сходные задачи решались в рамках соперничающей ОКР «Гусар», по которой были созданы самолеты Су-24М2, но армейские в итоге выбрали «Гефест».
В следствии было обеспечено точное использование самых простых недорогих снарядов. Конкретная экономика процесса, непременно, обязана включать в себя расчет типовых сценариев: с сопоставлением затрат на НИОКР по прицельному комплексу и модернизацию самолетов — с одной стороны и разработкой вероятного аналога JDAM со ценой закупаемых наборов модернизации — с другой.
Возможно утверждать, что с ростом количества примененных снарядов российский вариант делается все более предпочтительным (уж по крайней мере — для государств, не отягощенных избытком свободных ресурсов).
ОКР «Метроном», к слову, в итоге стоила бюджету 108,7 миллиона рублей (изначальный договор заключался еще во второй половине 90-ых годов XX века на 11,7 миллиарда неденоминированных рублей), а модернизация одного самолета Су-24М в стоимостях 2010-2012 годов обходилась примерно в 30 миллионов рублей (из них до четырех миллионов рублей фактически работы, другое — цена устанавливаемого оборудования).
Наряду с этим, скажем, отечественная точная «ГЛОНАСС-бомба» КАБ-500С, кроме этого использовавшаяся в Сирии, согласно данным прессы, стоит три миллиона рублей в стоимостях 2011 года. Американский же типовой набор JDAM обходится бюджету Пентагона примерно в 30-40 тысяч долларов (в зависимости от типа).
Новое слово на букву К
Куда больше внимания привлекла вторая «высокоточка» — крылатые ракеты 3М14 морского комплекса «Калибр», в первый раз примененные 7 октября 2015 года, и крылатые ракеты воздушного базирования Х-555 и Х-101, каковые в первый раз применяли самолеты дальней авиации 17 ноября.
Попадание крылатой ракеты «Калибр»
Кадр: видео пресс-служба Минобороны Российской Федерации / РИА Новости
Внимание, прикованное к ракетам 3М14 с октября 2015 года, обычного объяснения не имеет, равно как и жаркие споры о чертях, почему-то развернувшиеся в соцсетях на основании «анализа» информации о дальности экспортного варианта, не превосходящей 300 километров. Как минимум с 2012 года армейские прямо заявляли о том, что на вооружении Каспийской флотилии имеется ракеты с дальностью 2600 километров. Второй вопрос, что сообщить — это одно, а показать в прямом эфире удар несколькими десятками крылатых ракет — совсем второе.
Тем необычнее было видеть алармистскую реакцию некоторых западных аналитиков, словно бы бы в первый раз определивших о существовании в зоне их опытных заинтересованностей стратегических оружий, восходящих еще к советским крылатым ракетам 3М10 комплекса «Гранат».
Да, таковой вид оружия существует. Нет, он не есть чем-то выдающимся из неспециализированного последовательности (тут более занимательна новая разработка Х-101, но также до известных пределов). Рассуждения о том, что 3М14 отменили господство флота США на море, обильно произросшие по осени на разнообразные интернет-ресурсах а также в федеральных СМИ, не имеют под собой никаких оснований.
Для этих целей у флота были (и имеется на данный момент) другие ракетные комплексы; о том, как они решают эту задачу, возможно спорить.
Возвращаясь к Сирии, направляться подчернуть, что данные, применяемую при наведении крылатых ракет на цели, добывали а также офицеры Сил особых операций. Об этом прямо заявил полковник Виктор Романов при награждении в Кремле, сообщив, что один из шести (в то время еще пяти) русских солдат, официально заявленных погибшими в Сирии, спецназовец Федор Журавлев, именно делал эту работу.
Не обращая внимания на эти ужасные события, использование крылатых ракет в Сирии тяжело вычислять главным эпизодом кампании. Практически армейские и тут устроили полномасштабное боевое учение (и точно взяли и по сей день обрабатывают массу нужной информации, которую тяжело было бы извлечь из опыта практических стрельб). Но, может, оно того и стоило: по крайней мере, израсходованные на это деньги поработали на имидж России и на цели внутреннего пиара куда действеннее, чем если бы их осваивали по классическим агитационным каналам.
«Утенок» дождался собственного
Перечень награжденных в Кремле 17 марта, конечно, неполон: награды за Сирию взяли и другие люди. Но определенные выводы из него все-таки сделать возможно.
Скажем, по этому списку прекрасно заметно отношение военно-политического управления к первому боевому опыту применения бомбардировщиков Су-34. Официально к такому опыту принято относить участие пары Су-34, проходившей летные опробования, в подавлении грузинской ПВО на протяжении «пятидневной войны» августа 2008 года. Но оно, во-первых, до сих пор оспаривается некоторыми наблюдателями (по крайней мере, в части успешности), а во-вторых, в любом случае не являлось примером систематической работы этих автомобилей, пилотируемых летчиками строевых частей.
В перечне награжденных к Су-34 имеют яркое отношение сходу трое: это офицеры 47-го смешанного авиаполка с воронежского Балтимора (сейчас в связи с реконструкцией временно развернутого в Бутурлиновке) Андрей Дьяченко и Андрей Захаров, и Сергей Смирнов, генеральный директор Новосибирского авиазавода, производящего эти автомобили.
Экипажи Су-34 встречают в Воронеже
Фото: Игорь Коваленко / РИА Новости
В соответствии с сообщению АХК «Сухой», награждены еще двое сотрудников холдинга: техник того же Новосибирского авиазавода Сергей Лубнин и ведущий конструктор «ОКБ Сухого» Валерий Науменко (эксперт по опробованиям АСП).
Этих фактов достаточно для того, чтобы предположить: по результатам сирийской кампании «утенок» взял высокую оценку.
Через чур мало для выводов, через чур много для игнорирования
По мере накопления информации о событиях в Сирии и появления оценок эффективности принятых ответов, задействованных соответствия и тактических приёмов использованной вооружения и техники предъявляемым требованиям будут неспешно подводиться итоги того этапа сирийской кампании, что завершился приказом Владимира Владимировича Путина, данным вечером 14 марта.
На этом основании воздержимся до тех пор пока от выводов космического масштаба. Провозглашать русского армию высокотехнологической машиной, легко ведущей «гибридную войну» посредством сетецентрических разработок, пока рано.
Однако проигнорировать сирийскую операцию не представляется вероятным. Кроме того с учетом внимательного изучения русских армии, изрядно прогрессировавших в последние пять лет, нельзя не заметить, что результаты армейских реформ представлены компактно и наглядно, без характерных большим маневрам элементов показухи.
Бомбардировщики Су-34
Фото: Ольга Балашова / пресс-служба Минобороны РФ / AP
Уже на данном этапе направляться высоко оценить свойство русских армейских удачно вести ограниченные по масштабам операции на удаленном театре с применением сил и авиации спецопераций и снабжать их логистически.
Тяжело переоценить итог кампании с позиций продвижения русского оружия на внешних рынках. Многие уже подчеркивали, что будущий заказ Алжира на самолеты Су-32 (экспортную версию Су-34) совсем сложился как раз под впечатлением от действия этих автомобилей в Сирии.
Политический нюанс кампании, но, куда более серьёзен: она возможно способна стать одним из разворотных моментов в современной истории интернациональных взаимоотношений. Но данный вопрос требует отдельного изучения, которое следовало бы начать словами Талейрана: «Война — через чур важное дело, дабы поручать его армейским».