Украинская сделка москвы и вашингтона: о чем говорили сурков и волкер — «новости дня»
Не обращая внимания на то что встреча спецпредставителей президентов России и США Курта Волкера и Владислава Суркова прошла в закрытом для прессы режиме, возможно с высокой долей уверенности предположить, о чем договорились — а вернее, о чем не договорились — глубокоуважаемые представители Вашингтона и Москвы.
умаю, что основной хороший итог — у них должны были сформироваться хорошие индивидуальные отношения. Во-первых, оба достаточно умелые переговорщики, дабы не злить оппонента. Во-вторых, им предстоит продолжительная совместная работа.
В таковой ситуации лучше, по крайней мере, наслаждаться от встреч с приятным собеседником, чем летать на каждую встречу как на каторгу. В-третьих, налаживание обычных взаимоотношений между переговорщиками есть необходимым условием хоть какого-либо прогресса в переговорах. Люди, каковые друг друга терпеть не смогут, ни при каких обстоятельствах ни о чем не договорятся.
Что же касается возможностей сближения русском и американской позиций, то тут интересы Вашингтона и Москвы через чур разны, возможности действия на обстановку через чур ограниченны, а стратегическая второстепенность украинского кризиса, если сравнивать с сирийским либо корейским, через чур очевидна, дабы рассчитывать на стремительное и действенное решение проблем, создававшихся десятилетиями. К тому же команда Трампа очень ограничена в возможности внешнеполитического маневрирования.
Ограничения накладывает как наличие двухпартийного антироссийского консенсуса в конгрессе, так и неспециализированная внутриполитическая обстановка в Соединенных Штатах, где соперники Трампа готовы рискнуть гражданской войной, только бы досрочно отстранить президента от власти. В таких условиях кроме того договоренностями находятся на грани блокирования либо дезавуирования.
Но все же основная неприятность — разное видение возможностей минского процесса в применении к своим стратегическим заинтересованностям.
Соединенным Штатам чтобы вольно торговаться с Россией о судьбе Украины, Минск совсем ни к чему. Им нужна свободная переговорная площадка, на которой они смогут начать с чистого страницы, без Франции, Германии, Донбасса и Киева, с тем дабы договориться на двоих с Россией. Чем меньше участников сделки, чем меньше заинтересованностей нужно учитывать, тем несложнее сделку оформить.
США нет необходимости хоть как-то учитывать позиции собственных европейских союзников либо Украины. В случае если по условиям сделки им будет нужно всецело свернуть собственную активность в Киеве, они это легко сделают, но наряду с этим сложат с себя всякую ответственность за поведение и судьбу собственных украинских вассалов, и за позицию ЕС. Другими словами США были бы готовы реализовать России собственный выход из игры на Украине, при том что неспециализированная обстановка для Кремля осталась бы неразрешенной, а минский мир был бы отменённым.
Россию бы устроил формат сделки, в котором США имели возможность оказать действенное давление на Киев с целью принуждения последнего к исполнению Минских соглашений. Но США, даже в том случае, если дадут обещание, не в состоянии этого сделать.
Само собой разумеется, Вашингтон имеет рычаги влияния на Киев, как и Российская Федерация имеет рычаги влияния на Донбасс. Но это влияние не полностью. В Москве замечательно знают, что ни при каких обстоятельствах не смогут убедить ДНР, ЛНР возвратиться в состав унитарной Украины.
Максимум, чего возможно достигнуть (да и то с трудом), это номинального признания Луганском и Донецком суверенитета Киева при полном сохранении не только культурной и экономической, но и военной, а неформально — и внешнеполитической свободы.
Причем кроме того такая фактическая независимость без интернационально-правового закрепления имела возможность бы не устроить Луганск и Донецк. Наряду с этим традиция русских взаимоотношений с непризнанными странами (Южная Осетия и Абхазия до войны 08.08.08, и Приднестровье) свидетельствует, что Кремль ни при каких обстоятельствах не применяет силовое давление на собственных партнеров, в случае если те отказываются делать условия не устраивающих их договоренностей.
США, со своей стороны, не в состоянии вынудить Киев отказаться от тактики саботирования Минска. Возможно поменять Порошенко на более либо менее радикального политика, возможно переформатировать до неузнаваемости правительство и парламент. Но на Украине существует внутриэлитный консенсус относительно невозможности исполнения Минска, и его не сломать.
Во-первых, значительную роль играются имущественные интересы украинских денежно-политических групп, каковые желали бы вернуть собственный полный контроль над покинутыми в ДНР/ЛНР активами. Причем они вовсе не планируют делиться властью, собственностью и влиянием с снова сформировавшимися на протяжении гражданской войны донбасскими элитами. А новые элиты вовсе не в восхищении от вероятных претензий «ветхих хозяев» кроме того на часть власти в регионе, не говоря уже о полном восстановлении их прав.
Все украинские политические силы — от крайних радикалов-националистов до помой-му умеренного «Оппозиционного блока» — хотят восстановления в Донбассе той же совокупности власти, которая существовала до начала гражданской войны. Их позиции расходятся только относительно путей успехи данной цели. Новые же донбасские элиты готовы о чем-то говорить лишь по окончании того, как Киевом будет признано фактическое состояние дел.
Поменяй — не поменяй украинских президентов, а эту проблему не решишь. Всю же украинскую политическую элиту США заменить просто не в состоянии. Второй-то нет.
Во-вторых, в Киеве замечательно знают, что любое соглашение с Донбассом на условии полного либо частичного признания существующего положения вещей приведёт к эффекту домино. Региональные элиты всех (и бандеровских и антибандеровских) регионов захотят взять подобные полномочия, и Киев остатки кроме того формального контроля над обстановкой.
Уход Крыма не стал катализатором процесса распада, потому, что Крым ушел в Россию (а не взял независимость), помимо этого, в Крыму возможности Киева каким-то образом сопротивляться были блокированы официально пребывавшими на полуострове русскими армиями. При с признанием Донбасса кроме того самоуправляющейся территорией в составе Украины это будет примером успешного восстания с целью расширения прав региона.
Потому, что Киеву в далеком прошлом нечего перераспределять в стране, он, по сути, лишь отнимает в собственную пользу у региональных элит часть прибавочного продукта. До тех пор пока воюющий за собственные права Донбасс несет утраты, но не добился официального признания собственного статуса, его пример сдерживает центробежные процессы в других частях Украины. Когда его права будут закреплены конституционно и интернациональными соглашениями, по этому пути захотят пойти все.
Так, как интересы России и США, так и интересы Донбасса и Киева через чур разны, дабы в имеющейся обстановке выстроить работоспособную компромиссную конструкцию. Чтобы кто-то показал готовность к уступкам, его положение должно дополнительно ухудшиться.
Российская Федерация имеет все возможности ожидать, повторяя тезис о безальтернативности Минских соглашений, с которым вынуждены соглашаться и Франция с Германией, выступившие соорганизаторами и поручителями процесса, и США, не талантливые уничтожить «Минск», до тех пор пока он устраивает их европейских союзников (а он устраивает, потому что ничего лучше они не возьмут, а хуже — в полной мере). Ясно, что в таких условиях Вашингтон не откажется от тезиса о российской ответственности за исполнение минских договоренностей, потому, что он хоть как-то легитимирует американское участие в ходе урегулирования украинского кризиса.
Так что продолжительный и изнурительный марафон позиционной дипломатической Волкера и игры Суркова (в расчете на вероятную случайную невынужденную неточность оппонента) может прервать лишь драматическое изменение обстановки (из разряда, к примеру, предстоящей внутренней дестабилизации Украины либо США), которое окажет резкое негативное действие на позицию одного либо нескольких участников процесса.