Война закончилась… война началась…
28 июня 1919 года был подписан Версальский мирный соглашение, официально завершивший Первую мировую. Для нас это всего лишь давешний факт, событие практически вековой давности. Как писали раньше – «пожелтевшие от времени страницы истории». Но для современников указанная дата стала одним из кровавых «гвоздей», разделяющих историческое полотно на «до» и «по окончании».
Это сутки, что завершил устрашающую войну… и начал отсчёт новой.
Как уже писалось ранее, в статье «Проигрыш победителя – «уставшая» Англия», Первая мировая стала для Европы не просто ещё одной громадной войной, но финишем эры. Причём эры красивой и по-своему романтической. Финиш XIX – начало XX вв. ознаменовались немыслимым по динамике техническим прогрессом, новыми социальными идеями.
Мир изменялся скоро и решительно, причём предстоящие трансформации давали слово расцвет техники, торжество и победу гуманизма сияющего разума.
Первая мировая – война в грязи (https://ru.wikipedia.org)
В августе 1914-го сказка закончилась. За считанные месяцы необычный мир будущего рассыпался, обратившись страшной обыденностью, где техника и творческий гений не возносили человечество к высотам, а швыряли его в грязь окопных битв. Как столетия назад, воины вели инженерные работы по рецептам, идущим из XVII века, сходились в рукопашных схватках, применяя гнутые дубинки и гвозди.
Достижения механики, других наук и химии осветили поля сражений дымными выбросами огнемётов, вывели на бой танки, подняли в небо армады самолётов.
Прекрасная сказка стала ужасной и не добрый действительностью, а наука перевоплотила войну в конвейер смерти, методично превращавший людей в мертвецов. Неудивительно, что по окончании четырёх лет данной «сказки» состояние всех участников возможно охарактеризовать легко и конкретно – «безграничная усталость». Устали люди, устала экономика, и не смотря на то, что состояние обозначившихся победителей, государств Антанты, очевидно, отличалось от состояния проигрывающих, но не столь значительно, как возможно было бы ожидать.
Германский штурмовик – Stosstruppen. Не имея возможности состязаться с державами Антанты в техническом оснащении, немцы искали иные решения, а также оттачивая пехотную тактику. Но это всё равняется не спасло Рейх (https://ru.wikipedia.org)
В 1918 году процесс достиг кульминации. Попытка немцев воспользоваться Брестским миром и перенести все усилия на запад, и последующий контрудар Антанты продемонстрировали, что финал близок и он будет однозначен. направляться подчернуть, что германское военное управление в массе собственной совсем не ощущало себя проигрывающей стороной.
К примеру, начальник штаба главнокомандующего Восточным фронтом Макс Гофман ещё 17 июня писал: «Будем сохранять надежду, что у нас не так долго осталось ждать готовься ещё пара дальнобойных орудий. Тогда пара-вторая хороших бомбардировок Парижа произведёт сильное моральное чувство».
И это было отнюдь не единичное высказывание сумасшедшего поджигателя войны, подобные настроения обладали умами германских штабистов. Но страна уже подошла к пределу, за которым физически не имела возможности вести боевые действия. Практически через месяц Эрих Людендорф заключил , что «…германский боевой механизм потерял собственную полноценность. Надежда на победу совсем упала.
Нужно было заканчивать войну».
Renault FT-17. Знак превосходства Антанты – танк, создаваемый тысячами единиц. Немцы танкостроение в сколь-нибудь пристойном виде так и не освоили… (http://proorujie.com)
Первые попытки сделать что-то в этом направлении начались уже в августе 1918 года, на фоне длящихся яростных атак и сражений Антанты. 13 августа на собрании в ставке главнокомандования Людендорф отметил положение дел – Германия не в силах наступать и не имеет возможности измотать соперника в оборонительных сражениях, неограниченная подводная война неэффективна. Было решено начать переговоры о мире с державами Антанты через посредничество нейтральных стран.
К этому ответу очертя голову присоединились австрийцы.
Но познание «мира» в германском видении выяснилось весьма необычным. Стоя на краю поражения, Германия не только не рассматривала вопрос капитуляции, но и претендовала на определённый профит. В храбрых замыслах рассматривались кроме того контроль над Польшей и территориальные претензии к Бельгии.
Борьба с роскошью. Кроме того «кузнице мира» – Британии, было нужно напрячь все силы для победы в войне (http://elenapyyhtia.blogspot.ru)
Вопрос затягивался, а тем временем Антанта продолжала серию ударов. 29 сентября 1918 года военное руководство «второго Рейха» сказало его окружению и кайзеру, что Германия больше не в состоянии воевать никак и ничем – все резервы исчерпаны, экономика стоит на грани коллапса, стратегическое положение безнадёжно. В то время Людендорф измерял вероятное существование фронта в днях.
Пара позднее кронпринц Рупрехт обрисовывал обстановку следующим образом: «Отечественные войска истомлены, дух армий серьёзно пострадал. Воины сдаются толпами при каждой атаке неприятеля, и тысячи мародёров шатаются поблизости от армейских баз. Чего бы это ни стоило, мы должны добиться мира, перед тем как неприятель прорвётся в пределы Германии, в случае если это произойдёт – горе нам».
Армейские настоятельно советовали не только обдумать вопрос капитуляции, но и приступить к немедленной глубокой реформации главных правящих университетов Германии, дабы смягчить условия сдачи и поделить ответственность за поражение между новыми и армией политическими силами. Перед лицом неизбежной трагедии, в страхе персональной ответственности ответа принимались скоро, исходя из этого маховик политических ответов закрутился быстро.
Макс Гофман – человек, хотевший мало Австрии (http://mirtesen.ru)
Уже 3 октября в Германии сменился рейхсканцлер (другими словами премьер-министр, назначаемый конкретно кайзером), что начал переговоры о перемирии через посредничество американцев. Процесс, но, практически сходу забуксовал: президент Вильсон выставил твёрдые условия, а также абсолютное отречение кайзера, оставление всех оккупированных Германией территорий без дополнительных условий и т.д.
Наряду с этим уже упомянутый Макс Гофман 29 октября писал: «Австрия всецело сдалась. Я надеюсь, что, по крайней мере, германские провинции Австрии будут присоединены к Германии. Это послужило бы компенсацией за то, что мы должны дать».
Открытие Парижской мирной конференции – как раз тут будут дробить Германию (http://historic.ru)
Но, не обращая внимания на всё политическое сопротивление, выбора у Германии не было, и в ноябре случилось подписание перемирия в Компьенском лесу, другими словами фактическая капитуляция, принятая у германской делегации французским маршалом и английским адмиралом. В соответствии с каноничной легенде, процесс был обставлен предельно унизительно для немцев и заблаговременно позволял понять, что это не контракт равных сторон, а диктат сильного. Маршал Фош не подавал немцам руки, поворачивался к ним спиной, а предшествующий диалог при вручении условий перемирия (7 ноября) выглядел следующим образом:
– Что вас привело ко мне, господа, чего вы хотите от меня?
– Мы желаем взять ваши предложения о перемирии.
– О, у нас нет предложений о перемирии, нам весьма нравится продолжать войну.
– Но нам необходимы ваши условия, мы не можем продолжать вести борьбу.
– Ах, так вы пришли, значит, молить о перемирии? Это другое дело.
Перемирие получило юридическую силу 19 ноября в 11 часов утра. Считается, что в данный час отгремели последние залпы всемирный войны, которая тогда ещё не первенствовала . Практически война закончилась, но процесс перехода к миру лишь начался.
Настоящие итоги общеевропейского и общемирового противостояния подводились весной-летом 1919-го, на фоне яростного скрипа и молчания орудий перьев в высоких кабинетах. Общее настроение Антанты самый чётко и конкретно выразил глава правительства Франции Жорж Клемансо в чеканной фразе: «Время расплаты настал!»
Подписание мира в Зеркальном зале, Версаль, 28 июня 1919 года (живописец Уильям Орпен)
7 мая 1919 года германская делегация была позвана в Версаль, с тем дабы предъявить условия, на которых Антанта готова обратить перемирие в настоящий мир. Сначала стало ясно, что о замыслах относительно компенсаций и других австрийских провинций направляться забыть – Германия не возьмёт ничего и заплатит за всё. Союзники отказались от каких-либо устных дискуссий, другими словами, по сути, указали, что опции «торг» в любом виде не предусмотрено.
Однако, немцы постарались-таки с опаской поторговаться – "Наверное," не столько в надежде что-то выгадать, сколько для, так сообщить, «внутреннего пиара». Так как не обращая внимания на реальную угрозу и военную катастрофу громадного голода, бурное негодование шествовало по Германии в ответ на условия мира. Граждане планировали на массовые демонстрации, а политики слали делегации десятки весточек с требованиями смягчить условия – как словно бы немцы ещё могли что-то потребовать.
Раскол пролёг кроме того среди высшего управления Рейха – часть министров, владея всей информацией о плохом положении страны, категорически отказывалась принять твёрдые условия победителей. Армейским опять было нужно подчернуть, что у Германии нет никаких возможностей для сопротивления, исходя из этого альтернативой в этом случае может стать только оккупация.
Зеркальный зал Сейчас – место, где официально закончилась Мировая война (http://www.liveinternet.ru)
23 июня 1919 года Национальное собрание Германии дало согласие принять требования и подписать мир. 28 июня историческое событие свершилось в так именуемом «Зеркальном зале» Версальского дворца.
Великая война была в полном смысле всемирный, включала в себя многих участников и не имела возможности закончиться единомоментно. Это выяснилось достаточно затяжное действо, растянувшееся кроме того не на месяцы, а на годы. Взаимоотношения между победителями и побеждёнными фиксировались в шести контрактах – Версальском, Сен-Жерменском, Нейиском, Трианонском и Севрском. Последний, формально завершивший войну между Антантой и Турцией, был подписан в августе 1920 года.
Но потом Севрский соглашение был поменян так называемым Лозаннским мирным соглашением в первой половине 20-ых годов двадцатого века, что урегулировал отношения между Турцией, и девятью вторыми государствами, в числе которых были Франция, Япония, Румыния и т.д. Исходя из этого возможно заявить, что формальное завершение войны заняло приблизительно столько же времени, сколько сами боевые действия.
Соглашение (http://www.aif.ru)
Однако, как раз Версаль стал общепринятой исторической вехой, финишем одной войны и, как отмечалось уже в те времена, весьма возможным запалом для второй, последующей.
Условия были для Германии очень тяжёлыми и конкретно унизительными. На страну были наложены «штрафы» как территориальные, так армейские и экономические. Они общеизвестны, не будем их перечислять – отметим только, что Германия в общем итоге передала территории (с учётом колоний) Франции, Бельгии, Дании, Польше, Литве, Чехословакии, Португалии, Австралии, Новой Зеландии, и Южно-Африканскому альянсу.
Рейх утратил все колонии и около 13% европейских территорий, лишившись приблизительно 7 миллионов бывших граждан. Тяжёлым ударом для Германии стали фактический погром армии и экономические обязательства – по сути, специально для немцев был придуман новый университет так называемых репараций, другими словами компенсаций страны за армейский ущерб.
Территориальные трансформации в Европе по Версальскому контракту, 1919 г. (http://husain-off.ru)
Казалось, павший Рейх больше ни при каких обстоятельствах не восстанет из праха. И, однако, очень разумные люди уже в то время отмечали, что «…это не мир, это перемирие на 20 лет» (маршал Фердинанд Фош).
Германия была унижена и ограблена, но не была стёрта с лица земли. Страна сохранилась как государство с собственной экономикой и была заряжена реваншизмом ужасной концентрации, общей жаждой мести за несправедливости. Маршал Фош совершил ошибку, а его прогноз был через чур оптимистичным – дабы предъявить собственные счета к оплате, немцам пригодилось меньше двух десятилетий. Так, в Зеркальном зале Версаля закончилась одна война, и были посеяны ростки второй…
Кайзер Вильгельм II – человек, что погубил Второй рейх (http://maxpark.com)
Была ли альтернатива? «Формат» завершения Первой мировой критиковался довольно часто и большое количество. В полной мере справедливо указывалось, что прежде проигравшей стороне предоставлялась возможность сохранить больше преимущества, а расплата выяснялась более скромной. Тем более что Германию тяжело назвать однозначным и абсолютным «поджигателем войны» – этим с равным усердием занимались фактически все участники «европейского концерта», ожидая, что будущий конфликт в любом случае окажется стремительным и не через чур обременительным.
Но нужно учитывать две вещи. Во-первых, это была война уже ХХ века – в то время, когда в противостояние вкладывались все силы, а слабого соперника не укоряли, но затаптывали до конца. Новая война не имела возможности закончиться по рецептам предшествующего столетия, независимо от того, на чьей стороне была бы победа.
А во-вторых, отрыв и реваншизм от действительности были свойственны для германского общества задолго до 1918–1919 гг. Отыщем в памяти ещё раз сентенции Гофмана – а ведь он был не самым радикальным и безумным милитаристом в среде германской военщины. Исцелился бы дух германского общества при более мягких условиях капитуляции?.. Вряд ли.
Скорее уж подзарядился бы, как чудовище Франкенштейна дополнительным электрозарядом – в случае если расплата довольно терпима, то отчего бы не попытаться ещё раз?
Дети играются деньгами. Последствия инфляции, захлестнувшей Германию в 20-х (http://www.aif.ru)
Плакат армейского займа, Британия
Исходя из этого, по скромному точке зрения автора, в случае если победителей в чём-то и возможно упрекнуть, то скорее в недостаточной решительности и непоследовательности. Особенно дальше, в то время, когда погоня и взаимное недоверие за временной пользой стали причиной пересмотру послевоенных условий, открыв просторную дорогу пресловутому реваншу.
В целом же итоги Первой Мировой предельно наглядно проиллюстрировали несложную идея – идя ва-банк, решая «разрулить» все вопросы посредством оружия, необходимо готовься к последствиям. И безотносительная уверенность в победе не есть смягчающим событием при поражении. Жаль, что один неизвестный тогда ефрейтор со собственными подельниками этих уроков не извлекли…
Непременно, оценивая финал Первой мировой и Версаль, нельзя обойти стороной Брестский мир и судьбу России. Но данный вопрос представляется через чур объёмным и в целом хорошим независимой истории. Мы возвратимся к нему пара позднее, в отдельной статье.