Выбор генерала сандалова — «военные действия»
Мы чествуем храбрецов Столичной битвы – великого сражения, на протяжении которого фашистская Германия понесла первое большое поражение В первую очередь Второй мировой, а войска СССР сорвали германский замысел «быстрой войны». Дабы лучше осознать те события, создатель решил обратиться к творчеству превосходного военного историка и советского военачальника генерала Леонида Михайловича Сандалова (10.04.1900-23.10.1987), прошедшего войну на передовой с первого до последнего дня.
Появился он в деревне Бисериха Костромской области в семье ткачей. Революция 1917-го открыла ему, как и многим вторым, дорогу к знаниям, к командным постам в Красной армии.
…До наших дней среди историков длятся споры: была ли битва под Москвой началом коренного перелома в войне, учитывая армейский, политический, экономический и идеологический факторы либо, не забывая наступательную кампанию вермахта летом 1942 г., таким пределом нужно считать Сталинградскую битву?
На отечественный взор, ее исход и характер войны нереально осознать в отрыве от тех событий, каковые случились летом-осенью 1941 г. и каковые заложили фундамент отечественной будущей победы. Как раз тогда, не обращая внимания на большие утраты, Красная армия не только выстояла, но и, отступая под ударами неприятеля до самой столицы, отыскала в себе силы и мужество переломить в собственную пользу движение огромного сражения. Какие конкретно уроки извлекаем мы сейчас из ужасного опыта тех лет?
Должны ли историки разбирать обстоятельства поражений Красной армии кроме этого пристально и скрупулезно, как и побед? есть ли подобный подход верным и единственно нужным для раскрытия исторической правды? Чему может научить тот неприятный опыт отечественных современников сейчас?
Встретил войну полковник Л.М. Сандалов в должности начальника штаба 4-й армии Западного особенного военного округа (В первую очередь войны — Западный фронт) против которой в приграничной 150-километровой полосе были сосредоточены 4-я германская полевая армия и 2-я танковая группа, входившие в наибольшую группу армий «Центр». Советская армия уступала сопернику: по количеству дивизий – в 3 раза, людей – в 4,7 , танков – в 1,7, миномётов и орудий – в 3,6, боевых самолетов – в 2 раза.
Германские части имели опыт войны в Франции и Польше.
В первые часы 22 июня 1941 г. Сандалов вместе с командармом А.А. Коробковым пребывал в штабе армии, а в два часа ночи проводная связь между штабом армии, войсками и округом прервалась (была восстановлена лишь через полтора часа).
В 3 часа 30 мин. командующий округом генерал Д.Г. Павлов по телеграфу сказал Коробкову, что «в эту ночь ожидается провокационный налет фашистских банд на отечественную территорию. Было приказано [Москвой – В.П.] на провокацию не поддаваться; банды пленить, но госграницу не переходить».
В 4 часа 15 мин. штаб армии взял сведения, что немцы открыли массированный пламя по крепости и Бресту; в один момент из округа в штаб армии передавались по телеграфу директивы наркома обороны о приведении армий в боевую готовность. После этого эти директивы из штаба армии были сходу переданы по телефону начальнику укрепрайона и главам штабов дивизий.
Было приказано безотлагательно выводить 42-ю дивизию из брестского гарнизона, дабы занять подготовленные оборонительные позиции, а частям Брестского укрепрайона скрытно занимать готовые доты. Но война уже началась, и распоряжения о приведении армий в боевую готовность, как отмечал Сандалов, запоздали. Кроме этого, отмечал Сандалов, по окончании передачи указанных распоряжений в армии «сообщение штаба армии со дивизиями и стрелковым корпусом первого эшелона опять закончилась».
Командарм Коробков вместе с группой офицеров уехал к Бресту, в район военных действий, поручив Сандалову оставаться в штабе армии и постараться установить сообщение с армиями.
Массированный огневой удар германской артиллерии, за которым последовал летный удар по аэропортам, складам и штабам, стал причиной громадным утратам в личном составе и технике армии. В некоторых пунктах германские части захватили мосты и начали переправу через Буг. Попытки армии нанести контрудар танковыми дивизиями и механизированным корпусом в направлении на Брест были неудачными, поскольку сначала войны они уже были втянуты в бой и еле сдерживали натиск танковых дивизий неприятеля.
Как писал Сандалов, «штаб и командование армии в сложившейся обстановке самый целесообразным видом военных действий вычисляли переход к обороне». Но в 16 часов 22 июня штабом 4-й армии был взят приказ Павлова, позднее подтвержденный письменно: «Прорвавшиеся и прорывающиеся банды решительно уничтожать».
23 июня в 6 часов утра начался контрудар войск СССР, что закончился напрасно; скоро соперник сам перешел в наступление. 30-я танковая дивизия вела бой с двумя германскими танковыми дивизиями. По существу, писал Сандалов, контрудар вылился «во встречное сражение с превосходящими силами неприятеля». По окончании трех с половиной часов боя из 130 танков осталось около 70.
Войска армии отошли на исходный предел, но не смогли на нем закрепиться и стали отступать на восток. Единственным резервом армии оставалась 205-моторизованная дивизия, но «без транспорта». Вражеская авиация, отмечал Сандалов, «имела полное превосходство в воздухе». Острый недочёт артиллерии, включая противотанковую, снарядов, горюче-смазочных материалов, транспорта кроме этого исключал возможности остановить неприятеля.
не сильный моторизация войск СССР, заключал Сандалов, не разрешала осуществлять стремительное маневрирование частей по фронту и из глубины обороны; пехота совершала за день по два-три перехода (время от времени переходы совершались ночью, в то время, когда соперник прекращал боевые действия и отдыхал), выходила на указанные пределы, но не успевала создавать прочной обороны – «на плечах висел» соперник, упреждавший отечественные части за счет лучшей моторизации. 4-я армия отступала в направлении на Кобрин, Барановичи, Слуцк, Бобруйск. Отступление армии сопровождалось большими утратами, но ей удалось выйти из окружения.
По-иному сложилась будущее 3-й и 10-й армий, оставшихся западнее Минска — к финалу 28 июня танковые группы соперника завершили их окружение. 30 июня командующий Западным фронтом Д.Г. Павлов был отстранен от должности и позван Сталиным в Москву, а 4 июля на протяжении возвращения на фронт по пути Гомель бывший командующий фронтом был арестован.
Кроме этого были арестованы начальник штаба Западного фронта генерал Климовских, глава связи генерал А.Т. Григорьев, командующий 4-й армией генерал А.А. Коробков, а чуть позднее командующий артиллерией фронта генерал Н.А. Клич. К арестованным на допросах использовались пытки, но Павлов отыскал в себе мужество отвергнуть обвинения «во враждебной деятельности», признав вину лишь в том, что заблаговременно не привел войска округа в полную боевую готовность.
Все обвиняемые был казнены по решению суда Военной коллегии Верховного суда СССР.
Согласно точки зрения армейского историка Ю.В. Рубцова, «эта мере была ничем иным, как попыткой Сталина переложить на полководцев всю вину за катастрофические поражения и тем самым сохранить в неприкосновенности собственную репутацию».
Полностью разделяю данный вывод. Сам Сталин расценивал подобные действия как «один из надёжный способ оздоровления фронта».
Л.М. Сандалов по окончании расстрела А.А. Коробкова руководил 4-й армией до ее расфоррмирования в августе 1941 г. По окончании войны он много сделал для реабилитации собственных фронтовых друзей – в 1957 г. решение суда в отношении репрессированных полководцев был отменен «за отсутствием в их действиях состава правонарушений». Среди других документов, послуживших базой для отмены решения суда, было и письмо Сандалова помощнику главы Генштаба генералу В.В.
Курасову. Вопрос о том, что вызвало поражение армий отечественных западных приграничных военных округов и кто виноват в данной трагедии стало одной из центральных тем в творческой биографии генерала.
В 1989 г. заметила свет книга Сандалова «Первые дни войны: Боевые действия 4-й армии 22 июня – 10 июля 1941 г.», в которой были даны ответы на эти сложные вопросы.
Да, самокритично писал Сандалов, руководство Западного особенного военного округа было виновато в том, что перед войной была недостаточная боевая подготовка штабов и войск; слабо отрабатывались вопросы противотанковой и противоздушной обороны; отсутствовали тренировки по организации сотрудничества родов армий в сражении, в практике руководства армиями в полном составе; была незавершена подготовка театра армейских действи (ТВД); налицо было не сильный управление армиями.
Но ответственность за поражения, согласно точки зрения Сандалова, лежала и на Генеральном штабе и наркомате обороны. Все предвоенные мероприятия по обороне, согласно документам, писал генерал, проводились «либо по прямому указанию Генштаба, либо с его согласия».
Репрессии высшего командного и политического состава Красной армии в 1937-1938 гг. стали причиной тому, что на командные должности назначались «юные начальники, не имевшие знаний и достаточного опыта», прежде всего из вести войну в Испании, а «боевой опыт участников данной войны излишне переоценивался». Перевооружение Красной армии не было завершено, советская артиллерия уступала германской и не была подготовлена к борьбе с танками; тягачи и наши тракторы были маломощны, отчего страдала мобильность армий и наблюдалась их пассивность в обороне. «По своим тактико-техническим показателям, – отмечал Сандалов, – отечественные самолеты уступали германским». Кроме этого не сильный местом войск СССР были разведка «всех видов» и работа тыла (эвакуация поврежденной техники, больных и раненых, борьба с агентурой неприятеля, оборона и охрана тыловых объектов).
Германское же руководство, отмечал генерал Сандалов, «превосходно знало» все армейские города, склады и аэродромы в полосе армии, и Брест и Брестскую ее окрестности и крепость, т.к. маленькое время немцы занимали эту территорию по окончании разгрома польской армии в 1939 г. Войска СССР на границе были недоукомплектованы, их отличала низкая выучка. Особенное внимание Сандалов уделял тому событию, что войска прикрытия пребывали на большом удалении (от 35 до 70 км) от полос и рубежей, предназначенных для занятия обороны и не были заблаговременно приведены в полная боевая готовность.
Исходя из этого большая часть армий так и не дошли до этих оборонительных сооружений. Комсостав был слабо натренирован в применении средств связи (в армиях их не хватало); применять связь опасались из-за пеленга ее соперником, а проводные средства связи немцы «скоро ломали ».
Исходя из этого руководство Западного фронта, утратив управление армиями и не зная настоящего положения дел, отдавало нереальные распоряжения «без средств и соотношения необходимого учёта сил и возможностей армий».
Перед нами глубокое изучение одной из наиболее значимых неприятностей отечественной исторической науки – обстоятельств трагедии Красной армии летом 1941 г. – которое имело возможность состояться лишь при наличии последовательности условий: глубоких опытных армейских знаний генерала (за плечами Сандалова Военная академия имени Фрунзе и Академия Генштаба), боевого опыта яркого участника событий, позиции честного человека, ставившего поиски истины на первый замысел.
Следующий этап военной биографии Л.М. Сандалова – его деятельность на должности начальника штаба 20-й армии, которая была создана на базе нескольких войсковых соединений. Соответствующая директива Ставки ВГК за подписью Василевского и Сталина была дана 29 ноября 1941 г. Тем же ответом командармом 20-й назначался генерал А.А. Власов.
Переменчивой судьбе было угодно ненадолго свести двух начальников: за проведение Клинско-Солнечногорской операции полковник Сандалов был награжден орденом Ленина, медалью «За оборону Москвы» и взял звание генерала, Власов был награжден орденом Красного Знамени и взял звание генерала.
В боевой характеристике (январь 1942 г.) отмечалось, что генерал Сандалов – «высокоподготовленный начальник в своевременном и тактическом отношении. Умело руководит армиями в сражении. Прекрасно организует сотрудничество, связь и управление между соединениями. Обеспечил успех частей армии в битвах за поселения Красная Поляна, Солнечногорск, Волоколамск умелой организацией этих операций (курсив мой – В.П.). Храбрый и решительный начальник.
Инициативен и дисциплинирован». О том, что именно Сандалов главенствовал организатором замыслов проведения наступательных операций 20-й армии, свидетельствуют и документы, в частности директива Армейского совета Западного фронта от 6 января 1942 г.
Скоро пути двух генералов разошлись в различные стороны.
Власов, будучи с апреля 1942 г. командующим 2-й ударной армией, при выходе из окружения 12 июля сдался в плен. Скоро он начал вести активную антисоветскую агитационную деятельность; возглавлял созданный по инициативе Гиммлера Комитет освобождения населений украины (КОНР), призванный объединить все действующие антисоветские организации и был командующим Русской освободительной армией (РОА), части которой принимали участие в ряде боев против Красной армии. Захваченный сотрудниками контрразведки «СМЕРШ», в августе 1946 г. Власов был казнен по решению суда Военной коллегии Верховного суда СССР.
Сейчас историки признают, что предательство и коллаборационизм во Второй мировой как массовое явление, противоречившее прошлым воинским традициям, были свойственны для многих государств-участниц. Но наметившаяся тенденция оправдания деятельности генерала Власова, дабы представить его не как военнослужащего, совершившего измену родине, а как борца против сталинской тирании за свободу русского народа – народным сознанием ни при каких обстоятельствах не будет осознана, принята и понята как правдивая.
Кое-какие историки, занятые не столько изучением неприятности коллаборационизма, сколько реабилитацией генерала-изменника, подвергают сомнению ту часть воспоминаний Сандалова, где говорится, что в конечном итоге 20-й армией на протяжении наступления руководил не формально управлявший ее Власов, а начальник штаба Сандалов.
Согласно нашей точке зрения, обстановку разрешает прояснить следующая выдержка из письма Л.М. Сандалова главе Генштаба маршалу М.В. Захарову (декабрь 1964 г.): «Власов до освобождения Волоколамска армией, по существу, не руководил.
Он заявил себя больным (не хорошо видит, не хорошо слышит, разламывается от боли голова). До начала операции жил в отеле ЦДКА, а после этого его перевозили с одного армейского КП на другой под охраной доктора, адъютанта и медсестры. Доходить к нему не разрешали. Все документы для подписи я отправлял Власову через его адъютанта, и он приносил их подписанными без единого исправления (курсив отечественный – В.П.).
В первый раз я, да и другие офицеры штаба заметили Власова в Чисмене (под Волоколамском). А первый доклад я делал ему только в Волоколамске. Исходя из этого от начала операции до выхода армии в Волоколамск (курсив мой – В.П.) мне совместно с помощником командующего армией Лизюковым А.И. и участником ВС армии дивизионным комиссаром Куликовым П.Н. приходилось руководить действиями армий армии конкретно самим (курсив отечественный – В.П.)».
И потом: «На протяжении операции все телефонные переговоры с Жуковым (командующий Западным фронтом – В.П.), Шапошниковым (глава Генштаба – В.П.) и В.В.Курасовым (направлением ГШ) вел лишь я». Возможно какое количество угодно спорить, в то время, когда как раз Власов прибыл из военного госпиталя на командный пункт армии — до 19 декабря 1941 г., как информирует Сандалов, либо раньше, как пишет биограф Власова историк К.М.
Александров, но приведенный отрывок растолковывает одно: Власов скреплял собственной подписью уже подготовленные штабом 20-й армии замыслы, не участвуя в их подготовке и дискуссии, т.е. был несложным «регистратором» разворачивавшихся событий. Мы намерено детально остановились на этом вопросе лишь вследствие того что версия его приверженцев и Александрова является удобным предлогом для оправдания тех, кто поменял Отчизне.
Будущее Сандалова была другой. Он в 1942 г. был начальником штаба Брянского, в 1943 г. – 2-го Прибалтийского, с 1945 г. – 4-го Украинского фронтов; принимал яркое участие в Курской битве, в проведении и разработке Белорусской, Рижской, Моравско-Остравской и Пражской наступательных операций, и последовательности вторых. За эти операции был награжден орденом Суворова 1-й степени, несколькими чехословацкими и медалями и польскими орденами.
В следствии авиационной трагедии в 1951 г. Сандалов взял тяжелейшие травмы и был должен покинуть военную службу, но несгибаемый генерал начал работату над военно-историческим описанием ВОВ, покинув потомкам богатое историческое наследие.
Громадный интерес у ценителей истории привёл к сборнику материалов и документов "Генерал Сандалов" (М.: 2011. Авторы-составители: В.А. Афанасьев, А.Н. Пономарев, Е.В.
Юрина).
Судьбы двух генералов отразили настоящий трагизм Отечественной войны 1941-1945 гг., но у каждого из них был выбор, оба сделали собственный, один защищал Отечество, второй, заявляя, что борется против сталинской тирании, в конечном итоге сражался против России.