Медсанбат – территория мифа
В представлении большинства людей медико-санитарный батальон – это что-то наподобие стрелкового батальона, складывающегося из докторов. Прямо в окопах на переднем крае, под огнём, они извлекают пули и зашивают раны. Прямо скажем, эта картина так далека от действительности, как это вероятно.
Санинструктор оказывает помощь бойцу на протяжении уличных битв за Воронеж, лето 1942 года. Создатель фото Семен Фридлянд (http://waralbum.ru)
Сразу же опровергнем распространённые шаблоны, пришедшие из кинофильмов и книг. Первая помощь ни за что не сводится к схеме «промыть, извлечь пулю, прижечь и зашить». Более того, никакая важная помощь раненым неосуществима вблизи линии фронта.
Для этого требуется стерильная операционная достаточного размера, хирургическая бригада (доктор, два помощника, наркотизатор и операционная сестра), особое оборудование и, что важно, палата, в которой за раненым возможно будет заботиться. По окончании большинства операций раненый нетранспортабелен как минимум в течение нескольких дней. К тому же он обязан чувствовать себя хотя бы в относительной безопасности – это ускорит процесс выздоровления.
Оперирует основной врач полевого военного госпиталя № 2208 Г.Т. Власов, ассистируют операционная сестра В. Панфёрова и перевязочная сестра М. Захарова. Сталинград, 1942 год (http://waralbum.ru)
Так, медико-санитарный батальон – это не передний край, а дивизионный тыл. В его задачи входит равёртывание дивизионных госпиталей и медицинских пунктов в 20–50 километрах от переднего края, в зависимости от санитарно-качества дорог (и тактической обстановки количества, наличия транспорта, планов линии командования и движения фронта). В медсанбате раненому смогут оказать практически любую (не считая специальной) хирургическую помощь, но лишь в тех случаях, в то время, когда его рискованно везти глубже в тыл.
Что же тогда возможно сделать на передовой, дабы потом доктора имели возможность спасти раненого? Весьма немногое, но от этого «немногого» зависит жизнь.
Самая первая помощь
Лечить на месте либо эвакуировать? Данный вопрос весьма остро поднялся ещё на протяжении Первой Мировой. С одной стороны, раненого необходимо эвакуировать, дабы не загромождать тылы дивизии и создать подходящие условия для лечения, с другой – промедление угрожает смертью человека либо его инвалидностью.
Путём ошибок и проб пришли к этапно-эвакуационному принципу, учитывающему оба условия. Данный принцип стал базой и военной медицины, и медицины трагедий.
Санитары снимают раненого с волокуши, Германия, 1945 год. В годы войны множество судеб было спасено при помощи собачьих упряжек (http://waralbum.ru)
Итак, что возможно сделать в поле, под огнём? Наложить повязку. При необходимости – жгут и шину. По возможности – дать обезболивающее и стрептоцид. И сходу начать эвакуацию в тыл.
Потому, что с носилками под огнём не побегаешь, сотни и первые десятки метров эвакуации самые сложные, раненых приходилось извлекать ползком.
Французские армейские доктора обратили внимание на то, что пострадавшие, талантливые передвигаться самостоятельно, планируют в естественных укрытиях – к примеру, в воронках. Тенденцию перевоплотили в правило, включив его в наставления и уставы: раненому бойцу предписывалось отыскать такое укрытие и ожидать эвакуации либо прибытия доктора.
Медсестра оказывает помощь раненому красноармейцу. Подступы к Сталинграду, хутор Вертячий, лето 1942 года (http://waralbum.ru)
Санитар, обнаруживая подобные «гнёзда», оказывал посильную помощь – контролировал, верно ли наложена повязка либо шина, не пора ли уже снять жгут. В большинстве случаев, в его сумке был лишь нужный минимум: кровоостанавливающий жгут (резиновый или закрутка из тесьмы), шина (значительно чаще сетчатая), йодный карандаш, морфий (в принципе, заменим алкоголем), ножницы и садовый нож Эсмарха для разрезания одежды.
В случае если весьма повезло и обстановка разрешает, то боец имел возможность взять тёплый чай либо пилюлю морфия. И всё? Да, и всё.
Больше ничего в сумку не положишь. Дальше – батальонный и носилочное звено медпункт.
Личный пакет в разборе (http://www.medical-enc.ru). На протяжении Первой Мировой взяли распространение личные перевязочные пакеты, и пострадавшие смогли самостоятельно оказывать себе минимальную первую помощь. Личный пакет во второй половине 70-ых годов девятнадцатого века изобрёл германский врач Фридрих Эсмарх (к слову, «кружка Эсмарха» – это устройство для промывания ран).
Пакет данный дожил до наших дней без значительных трансформаций: один либо два ватно-марлевых тампона, бинт, британская булавка для закрепления бинта и защитная оболочка. англичане и Американцы производили множество типоразмеров личных пакетов, впредь до огромных «осколочных» для перевязки громадных ран. В Красную армию было лишь два размера, и в солдатских преданиях громадной почему-то именовался «офицерским»
«На войне всё легко»
Батальонный медпункт находится совсем неподалеку от переднего края, от 500 метров до двух километров, в зависимости от обстановки. Но пройти эти километры, неся раненого, очень сложно. «На войне всё легко, но самое простое в высшей степени сложно», – эти слова Клаузевица в полной мере относятся и к транспортировке раненых. Человека необходимо было донести до окопа, а позже – по извилистым ходам сообщения – уже к медпункту.
Но перед этим его нужно отыскать – раненный в пузо довольно часто не имеет силы не то что позвать на помощь, но кроме того легко звучно застонать. Исходя из этого санитары должны были прочёсывать поля боя и искать раненых на нейтралке.
Операция в поле, 1943 год (http://www.mma.ru)
Заблаговременно предусмотреть, в каких условиях будет развёрнут медпункт, нереально, и наставления по работе батальонного медицинского пункта предусматривали различные варианты работы носильщиков. Время от времени было комфортно транспортировать раненых в медпункт, не сменяясь, но обычно в километре от линии боя создавали «пункт обмена валют» (clearing station в английской терминологии) – в том месте дежурили носильщики, а время от времени и санитарная двуколка либо хотя бы телега. В принципе, для транспортировки раненых имели возможность применять каждые подручные средства.
Выгрузка раненых германских солдат из санитрного самолёта "Юнкерс" Ю-52 (http://www.nationaalarchief.nl)
Батальонный медпункт
Битвы у озера Хасан и на Халхин-Голе продемонстрировали: организация помощи раненым в Красной армии находится на очень низком уровне. Кроме этого, оказалось, что довоенные идеи по созданию батальонного медицинского пункта не трудятся. Проводить важные операции в том месте было нереально, а первую помощь оказывали санитары прямо на поле боя.
В итоге доктору оставалось или сидеть без дела, или брать санитарную сумку и идти под пули, но санитар с высшим медицинским образованием – это непозволительная роскошь! В следствии перед началом Второй мировой войны было принято сложное ответ: убрать батальонных докторов и заменить их фельдшерами. Как продемонстрировало время, это решение было верным.
Врачи американского полевого военного госпиталя за работой (http://www.medicalmuseum.mil)
Независимо от того, кто как раз трудился на батальонном медпункте, – доктор либо фельдшер, – в его распоряжении было немногое. Возможно было в очередной раз проверить и подбинтовать повязку (поменять её категорически не рекомендовалось), заменить импровизированную шину табельной, ещё раз проверить жгут, дать раненому морфия, сульфаниламида, тёплого сладкого чая с водкой, согреть его и накормить.
Помимо этого, к 1944 году общепринятой практикой в Соединенных Штатах и СССР стало переливание в батальонном медпункте крови либо кровезамещающей жидкости. Германские армейские доктора, со своей стороны, использовали самое передовое ответ того времени – «перистон», первый в мире синтетический кровезаменитель современного типа. Действительно, он ещё не хорошо держался в кровяном русле и был токсичен для печени: «нехорошей заменитель плазмы», – отозвались о нём американские доктора, взяв его в Италии в числе трофеев.
Немцы применяли и прямое переливание крови от добровольцев, что во всех остальных армиях было крайней мерой.
Переливание крови раненым американским морским пехотинцам. Иводзима, 1945 год (http://www.ibiblio.org)
В общем на этом возможности медицинской помощи в батальоне исчерпывались. Дальше – эвакуация в тыл. Прежде всего вывозили солдат в состоянии шока и бойцов, имеющих полостные ранения.
Ходячих раненых часто отправляли пешком.
Гигиена превыше всего: вода, ноги и отхожие места
Лишь на рубеже XIX–XX вв. оружие стало не меньше смертоносным, чем микробы. В этом заслуга военной гигиены, и соблюдение её правил столь же принципиально важно, как и умение своевременно окопаться.
Опрятность бойца не только радует глаз руководства, но и защищает от множества заболеваний. Бич нечистой армии – вши, заболевание вшивой армии – тиф. В Российской Федерации на протяжении Гражданской войны из-за него выходили из строя целые дивизии. Нечистая вода, руки, немытые фрукты и сырые овощи, не хорошо организованные отхожие места приводили к массовым эпидемиям холеры.
Множество заболеваний переносили мыши, мухи и крысы.
Красноармейцы 55-го Гвардейского стрелкового полка принимают душ под открытым небом. Калининский фронт, 1943 год (http://skaramanga-1972.livejournal.com)
Уже в Первую мировую для противодействия эпидемиям во всех армиях проводили поголовные прививки – в первую очередь от оспы, столбняка, тифа, дизентерии. Комплекс санитарных мероприятий был успешным: к примеру, неизбежная в начале войны вспышка заразных болезней (в пять раз относительно мирного времени) в Красной армии дала заболеваемость чуть более низкую, чем была в армии России в мирном 1913 году.
Фронтовая парикмахерская. Западный фронт, август 1943 года (http://skaramanga-1972.livejournal.com)
Ещё одна задача батальонного фельдшера и его подчинённых – «водяная дисциплина» на марше. Непривычный человек при первых показателях жажды выпивает сходу всю флягу, но жажду этим не утоляет: обильный пот обессоливает организм кроме того стремительнее, чем обезвоживает, а сочетание обессоливания, физической нагрузки и обезвоживания весьма легко ведет к обмороку. В самые тяжёлых случаях дело кончается тепловым ударом либо питьём воды из нечистых канав с последующей дизентерией.
Французский воин колониальных армий утоляет жажду из фляги (http://www.loc.gov)
Как раз санитары должны позаботиться о том, дабы вода во флягах была (и была чистой), портянки наматывались верно, снаряжение не мешало идти, а люди знали, как верно выпивать в походе. Санитары кроме этого оказывали первую помощь при небоевых травмах, обморожениях и ожогах, каковые косят армию и в мирное время.
Чем ближе к фронту, тем ненадёжнее статистика
В самые тяжёлые моменты кроме того в медсанбатах иногда записывали лишь количество прошедших лечение офицеров. Большинство информации о медицинской стороне окопного быта – это воспоминания ветеранов, записанные спустя десятилетия, в противном случае и десятилетия. Архивы на эту тему (по крайней мере, в научно-популярных изданиях) фактически не исследовались.
Несколько хирургического отделения медсанвзвода штаба 10-го Уральского Добровольческого механизированного корпуса (http://uncle-ho.livejournal.com)
В целом возможно заявить, что задачи, находившиеся перед батальонными врачами и фельдшерами, были приблизительно однообразны во всех армиях, незначительно различаясь в зависимости от характера военных действий. Санитарная работа переднего края во всех государствах кроме этого была организована фактически одинаково. Очевидно, имелись и расхождения: так, США опережали по технической оснащённости, а СССР – за счёт накопленного опыта.
Так, медицинские работы главных государств-участниц Второй мировой пребывали на приблизительно однообразном уровне и отвечали требованиям времени.