Рибоды: от появления до битвы на осиновых полях
Рибодекин, он же рибод либо рибальда, показался на европейском поле боя в 1?й половине XIV века. Он стал одним из нескольких изобретений, призванных нивелировать относительную слабость тогдашнего пешего городского ополчения в сражении против феодальной бронированной конницы. С происхождением этих устройств, их боевым применением и конструкцией в ранний период связано много заблуждений.
Первые шаги
Первые прекрасно узнаваемые упоминания о рибодекинах видятся в архивах города Брюгге за 1339–1340 годы. В них упоминается закупка железа на сумму 22 су для изготовления скреп, предназначенных, со своей стороны, для установки на колёсные основания «новых (армейских – прим. автора) автомобилей (либо устройств – прим. автора), что именуются рибоды» (флам. «niewen enginen de men heet ribaude»).
В первый раз в бой рибодекины попадают на стороне король Англии, войско которого в первой половине 40-ых годов XIV века, уже на протяжении Столетней войны, осаждает Турне. Причём вместе с британцами тут действуют контингенты фламандских городов, ведущие с собой и те самые брюггские «новые устройства» под началом Питера Ван Вулларе, «мастера рибодов» («meester van de ribauden»). Сам город Турне снабжён «всякими припасами, также как и артиллерией» — сейчас, но, слово «артиллерия» ещё вероятно значит и баллистические автомобили, и военное снаряжение по большому счету.
Последовательность щитов, поставленных на колёса и, возможно, окованных железом. Изображение одной из осад Столетней войны, сделанное во второй половине 80-ых годов XV века. («Хроники Франции», изданные в Северной Франции; рукопись Royal 20 E VI)
Пара позднее в отчёте британского «королевского гардероба» (арсенала) за сентябрь 1346 года упоминается королевский заказ плотнику Ричарду из Сент-Олбенса. Заказ дан 1 апреля того же года на «100 устройств, именуемых рибады (лат. «ribardos»)» и для них «1000 металлических копий», на что выделено 40 шиллингов, и «за сии рибальды и копья оный Ричард обязан отчитаться». По всей видимости, заказ был выполнен, потому, что в других документах говорится о заказе места на судах, идущих во Францию, для «ста малых устройств, именуемых рибальды» («centum minutis ingeniis vocatis ribaldis»), и о том, что назначена «…плата плотникам, кои все эти устройства изладили».
Британские рибодекины попадают в бой при осаде Кале. Как отмечает Контамин, не считая 10 бомбард для осады Кале (1346–1347) «были отправлены из Лондона кроме этого рибодекины».
Последовательность древесных щитов, поставленных на колёса. Изображение одной из осад Столетней войны, сделанное во второй половине 80-ых годов XV века. («Хроники Франции», изданные в Северной Франции; рукопись Royal 20 E VI)
Через полтора десятка лет антверпенская морская экспедиция фландрского графа Людовика (июль–август 1356 г.) включает 8 громадных корабля и 4 кораблей мельче. На них перевозятся 32 отряда («коннетаблерии») «моряков» — по всей видимости, прообраза морской пехоты, общим количеством около 640 (до 20 на отряд), до полутора–двух их подручных и сот арбалетчиков («valets»), и челядь и обслуга.
Среди снаряжения на судах везут и 4 рибодекина («rebaudekine»), которыми, вероятнее, занимаются два «мастера автомобилей» («meesters van engienen»). Под началом этих же экспертов, по всей видимости, находятся и пара ранних орудий – «громовых труб». Кстати, считается вероятным, не смотря на то, что и не точно подтверждённым, что первое боевое использование огнестрельного оружия во Фландрии имеет место в этом же походе, в битве у Шойта (недалеко от современного Андерлехта) 17 августа 1356 года.
В будущем рибодекин делается вещью достаточно простой. Во французских росписях времён Карла V (Турне, 1368) рибодекины перечисляются в последовательности с «другими приспособлениями для защиты города». Опись арсеналов крепостей в Артуа 1383 года включает «щиты для рибодов».
Техника
В соответствии с описаниям выплат мастерам рибодекин в четрандцатом веке складывается из колёсной пары (быть может, легко готовой тележки-двуколки), дышла для перевозки, и прикреплённых к основанию нескольких острий-пик и (либо) большого щита. Вес фактически надстройки (для примера — щит 1,8 м?1,8 м?3 см и пять металлических пик длиной 2 м и диаметром 2 см, и скобы, упоры и другое) возможно оценить в 100 кг. Быть может, в походе конструкция частично разбиралась.
«Хороший» рибод в эльзасском перечне «Беллифортис», около 1460 года (Ms. germ. qu. 15). У немцев рибод именуют «Tarras» (букв. «упрочнение»), «Feldschirm zum Rennen» («полевое прикрытие, кое движется»), «Lyoneser» («из Лиона»), «Sturmsense» («боевая косилка»)
То же самое, но без колёс, преобразовывается позднее во «фризских лошадей» либо «испанские рогатки»; то же самое, но на четырёх колёсах и без острий, преобразовывается в гуситские вагенбурги и другие «боевые возы» («Streitwagen») Австрии, Германии и Венгрии. То же самое, но без острий и стандартизованное по размеру, преобразовывается в русские «гуляй-города».
Назначение ранних рибодекинов — устройство подвижных упрочнений для защиты в поле мещанской пехоты от феодальной конницы. Применяют их и при осадах. Эти несложные механизмы трудятся и как щитоносцы («paviseurs, porte-targes»), закрывающие пеших стрелков собственными щитами-павезами, и как копейщики, выстраивающие против конницы стенке копий.
Стенки щитов-павез, закрывающая пеших. Фламандский живописец, около 1479–1480 годов (в рукописи «История событий в заморских краях», Royal 15 E I)
Прообразы аналогичных устройств в Европе известны — подвижные укрытия и осадные башни для таранов либо для других пристенных осадных работ (вырывание камней, подкапывание и т. д.). Любопытно, но, что устройства названы «новыми», не смотря на то, что ничего технически нового для европейцев в них нет. Быть может, как раз в таком виде произошёл ещё один «трансфер разработок» с Дальнего Востока в «сократившемся (по окончании монгольских завоеваний) мире».
Потребность же в подобного рода устройствах появляется тогда, в то время, когда на поле боя снова появляются бессчётные и действенные контингенты пехоты — другими словами именно в 1?й половине XIV века.
Осадные прикрытия на колёсах в «Трактате об архитектуре» ди Джорджио Мартини (Fondo Nazionale II.I.141)
Наименование этих устройств происходит от рибодов (флам. «Ribauden») — обозной челяди, направляемой на непочестные, тяжёлые либо грязные работы, наподобие починки дорог, перевозки грузов либо охраны обоза. В каком-то смысле люди–рибоды XIV века — предшественники позднейших гастадоров–сапёров. Начальствовал над таковой челядью так называемый «король рибодов» (флам. «koninck der Ribauden»), приобретавший двойную плату а также имевший знамя из неотёсанного полотна, «напоминающего материал хлебных мешков».
Но, французский «король рибодов» – пара другая должность.
Осиновые поля
Известнейшим, но и изрядно мифологизированным событием, в связи с которым рибодекины обретают известность, делается битва на Беверхоутсфельд (1382) на протяжении Гентской войны (Гентского восстания) 1379–1385 годов. Практически это один из эпизодов Столетней войны.
Во второй половине 70-ых годов четырнадцатого века город Гент во Фландрии с помощью со стороны король Англии восстаёт против фламандского графа Людовика II, пробуя выйти из-под графской власти. На стороне графа Людовика деятельно выступает богатый город Брюгге. Силы неравны, и британская помощь далеко не достаточна; в течение зимы 1381 – 1382 годов графу удаётся блокировать Гент, а дружественные Генту области Фландрии выжечь и разорить. Так что к маю 1382 года Гент оказывается в тяжелейшем положении.
В городе начинается голод, и только в один раз в марте-апреле гентской экспедиции удаётся закупить и провести в Гент более 600 возов продовольствия из Льежа, чего «и на 15 дней не хватило бы».
С января 1382 года вооружёнными силами Гента командует Филипп ван Артевельде, сын Якоба — богатого торговца и одного из вождей гентского мещанства, убитого в 1345 году на протяжении гентских усобиц. Тогда малолетние Филипп и два его брата были вывезены в Англию и так спасены. Филипп — крестный сын британской королевы Филиппы Геннегау и до 1360 года жил в Англии.
Взяв известия, что граф Людовик планирует в первых числах Мая новый громадный поход на Гент, Филипп ван Артевельде замышляет упреждающий «удар последней надежды» — на Брюгге. Гентцы, собрав пять тысяч вооруженных, закрывают муниципальные ворота в среду, 30 апреля, до полудня четверга, в то время, когда войско готово выйти.
Нагружены две много возов («environ deux cents chars»), на которых везут «пищали и артиллерию» («de canon et d’artillerie»; «артиллерия» тут, по понятиям XIV века, свидетельствует разное военное снаряжение, вероятно кроме этого включая луки и арбалеты). Съестных же припасов всего семь возов, пять с хлебом и два с вином, которого в городе, дескать, лишь и набралось, что две громадные бочки. Те же, кто остался в Генте, как пишет Фруассар, ожидают от войска славной победы, а вдруг, ополчение будет разбито либо опозорит себя, то и возвращаться не нужно, потому что они сожгут город с собою совместно.
Выйдя из города в четверг по окончании полудня, за остаток первого дня похода гентцы проходят полторы лиги (5–7 км), разбивают лагерь и питаются «с почвы», дабы не истратить припасов. Всю пятницу войско опять в походе, фуражируясь, опять-таки, с окрестных земель, и доходит до расстояния громадной лиги (5–6 км) от Брюгге. Современные Гент и Брюгге разделяют 50 км, и, значит, в основном пешее войско Гента проходит за сутки по тогдашним дорогам до сорока километров, что само по себе нерядовое достижение.
Потом гентское войско не идёт, а устраивает и усиливает лагерь, что с фронта прикрыт громадным прудом либо озерцом. К обеим сторонам пруда гентцы выстраивают собственные возы. Так проходит ночь с пятницы на субботу.
Угодье, в котором устроен лагерь гентцев, именовалась тогда Беверхоутсфельд (флам. «Beverhoutsveld»), что в переводе приблизительно свидетельствует «Местность, в которой растут бобровые деревья (осины)», либо «Осиновые поля». До рекультивации в 1845 году эта местность площадью до 5 кв. км употреблялась под пастбища и луга, в сегодняшнем виде она пересечена множеством каналов. Старое наименование сохраняется в наименовании Осиновой часовни и улицы Беверхоутсфельд, которая, как и так называемый светло синий замок расположена на примерной исторической границе местности.
Суббота 3 мая – это сутки городской и Святой Елены праздник Брюгге, традиционно отмечаемый увеселениями и торжественным шествием. Сутки с утра погожий, и настроение в Брюгге повышенное, но вестники приносят вести, что «на шествие пожаловали гентцы». Среди мещан идут беседы, что, де, чего же ожидать, пора скорее побеждать бунтовщиков.
Сам граф Людовик, определив о приходе гентского войска, якобы восклицает, что, вот, дескать, люди сумасшедшие и дерзейшие, и ожидает их несчастье ожесточённое — ни один из них к себе не возвратится; так-то и закончим эту войну.
На армейском совете с рыцарями Фландрии, Геннегау и Артуа граф, но, признаёт за гентцами храбрость и, так сообщить, авансом оказывает тем милость — погибнуть не от голода, но от меча. Графский замысел битвы незатейлив — нападать и стереть с лица земли заблудших. Трое конных, Ламберт де Ламбре, Женщина?с де Бюсси и Жан дю Бур, высланы графом на осмотр местности, оценку гентских боевого порядка и сил.
Тем временем муниципальному ополчению Брюгге приказано подготовиться к выступлению.
Гентское войско с восхода солнца готовится к битве. В семи различных частях лагеря отправляются богослужения, «каждое с проповедью», кои продолжаются полтора часа. В проповедях ставится в пример старозаветная история со спасением израильтян из египетского рабства и прекрасным уничтожением фараона и его несметного войска; так и гентцы должны не беспокоиться полчищ графа и брюггцев, а уповать во собственном правом деле на Божью милость.
Призыв данный, как пишет Фруассар, встречен гентцами с воодушевлением и готовностью.
Один из вероятных видов гентских пищалей — германская ручная пушка в Германском национальном музее в Нюрнберге, финиш XIX века. Протяженность оружия 1,44 м, металлический ствол длиной 25,7 см, длиной канала 22,2 см и калибром 35 мм. Sixl
По окончании богослужений Филипп Артевельде взбирается на воз и обращается к собравшемуся войску с напоминаниями прошлых утеснений и обид от графа и с увещеваниями не оглядываться назад, потому что отступать некуда. Позже же он показывает войску на семь возов провизии, восклицая, что вот, хорошие люди, перед вами все отечественные припасы, каковые на данный момент подели?те между собой по-братски, а как сии припасы изойдут, будет необходимо, дабы живыми быть, завоёвывать новые.
Войско, как пишет Фруассар, «с великим смирением» распределяет вино и хлеб, что очень сильно напоминает некое общее мирское причастие, и «подкрепившись лучше, чем если бы трапеза их была обильной», выстраивается за собственными рибодами. Таким и застают гентское войско трое конных, высланные графом Людовиком. Они подъезжают к самым проходам между рибодами и всё осматривают, гентцы же не трогаются с места а также делают вид, что рады прибытию графских посланников.
Графские возвращаются и докладывают, что разглядели все гентские стяги, и что гентское войско допустило их столь близко, что имело возможность бы их расстрелять. Но вместо того гентцы помой-му кроме того изъявляют раскаяние и смиренно стоят за собственными рибодами. Силы гентцев они оценивают между пятью и шестью тысячами пеших. Граф же, определив всё это, приказывает всей коннице садиться в седло и идти на гентцев, и дабы дню без битвы не закончиться.
Выстроенное по отрядам и стягам войско выходит из города, в первых рядах пешие, за ними конница (более 800 рыцарей и копейщиков и оруженосцев под началом графа), и «любо было брюггцам видеть это, потому что [в великом порядке] шло сорок тысяч оружных». Но, это число – вероятнее, преувеличение.
К часу, в то время, когда «солнце начало клониться к закату», графское войско доходит до гентских позиций и останавливается. Приближённые предлагают графу подождать с битвой до следующего дня и начать, получше осмотревшись, потому, что гентцы убежать не смогут, а поголодав, лишатся и силы.
Граф «с наслаждением» соглашается погодить, но брюггское ополчение, не хотя проводить ночь в поле, пробует скоро дать добро противостояние и самовольно переходит в наступление, не считаясь с тем, что графская конница остаётся на местах. Так начинается битва на Осиновых полях 3 мая 1382 года.
Приблизившись к гентским последовательностям, брюггцы начинают обстрел из арбалетов и (либо) луков и открывают пламя из пищалей. "Наверное," эта стрельба вреда гентцам причиняет мало либо не причиняет вовсе, потому, что гентцы тут же кидаются в атаку и обходят пруд, заставляя брюггцев повернуться лицом к солнцу, что тем «причиняет большое неудобство». Они врываются в брюггские последовательности и разряжают в соперника пищали.
Позднейшие перечни летописи говорят о «трёх сотнях пищалей, разряженных разом» — в начальном изводе этого места нет.
Ещё один из вероятных видов гентских пищалей — лосхультский ствол с заряженной в него стрелой-карро в реконструкции Титтмана (ствол длиной 30 см, калибром 31 мм). По описанию случившейся через полгода битвы при Розебеке гентцы пускают из пушек «стрелы с медными оперением» — быть может, оперение разворачивалось при вылете из ствола, как у современных ПТУРСов
Брюггцы, будучи всецело обескуражены неожиданным возникновением неприятеля в их рядах и огнём пищалей в упор, обращаются в паническое бегство, не обращая внимания на собственное численное превосходство, бросая оружие и не слушая увещеваний и приказов:
«папа не поджидал сына, а сын — отца».
Гентцы же, сохраняя порядок, преследуют брюггцев и избивают бегущих, призывая друг друга не ослаблять натиск и ворваться в Брюгге на плечах смятенного неприятеля, которого Всевышний в собственной милости им дал в руки.
Граф, видя поражение брюггского ополчения, пробует возвратиться в Брюгге и запереться в том месте. Это графу не удаётся, потому, что возвратившись в город и приказав закрыть ворота, граф скоро обнаруживает гентцев хозяевами и ворот, и улиц. Сейчас уже графу приходится спасаться бегством а также скрываться под постелью у некой хорошей бедной дамы.
Гентцы, захватившие Брюгге, с ночи на воскресенье 4 мая занимаются «честным возмездием», отыскивая в городе и убивая на рыночной площади участников враждебных Генту основных ремесленных цехов Брюгге и «друзей графа». Но они, якобы, не трогают и не грабят просто так небольших ремесленников и по большому счету простых людей. Но и хороша «неприятелей Гента» хватает для поправки дел уничтоженной экономики города.
Да и по большому счету дела фламандского восстания на какое-то время поправляются — до прямого военного вмешательства катастрофического поражения и французского короля гентских сил недалеко от Розебеке в ноябре 1382 года.
Рибодекины в источниках. Неточности
Описание битвы на Осиновых полях, сделанное Фруассаром, её современником и существующее в нескольких перечнях, стало источником последовательности ошибочных истолкований. Эти истолкования переписываются от автора к автору с XIX века.
Фантастический сверх-рибодекин, якобы годный и для защиты, и для наступления, из «Военной книги» Филиппа Мёнха (Cpg 126 либо Cod. pal. germ. 126, 1496)
В них появляются и «две много возов, на которых установлены пушки» — и это-то, де, и имеется рибодекины (но двести возов – это только часть обоза с армейским грузом), и рибодекины, на которых «должны были» находиться пушки (о чём, но, начальный извод летописи не говорит), и поразительно подробные сведения о «трёх сотнях [гентских] пищалей», разряжаемых залпом — вот они-то, де, и находились на рибодекинах (опять-таки, в начальном изводе летописи речи об этом нет).
Ещё один тип источников, создающий неверное представление о рибодекинах как о виде средневековой бронетехники, – это рукописи XV века с изображениями «надлежащих быть» рибодекинов. Эти изображения в основном глубоко фантастичны, не только в смысле сложности либо дороговизны изготовления, но и в смысле возможности их боевого применения, прежде всего — из-за разумеется непомерной массы таких конструкций, если бы их кто-то и выстроил. Большая часть «рибодекинов из «армейских тетрадей» попросту нереально было бы сдвинуть с места.
Всё ещё осуществимый рибод — «Tarass, что на поле боя пригоден», в германской рукописи Cgm 734 (рисунок не старше финиша 1460?х годов)
То же касается и установки пушек на рибодекины в четрандцатом веке. Фактически попытки строить колёсные станки, с которых возможно было бы вести пламя, отмечены в Германии и Италии именно в годы Беверхоутсфельд.
Но сопоставление веса, что прибавили бы и без того нелёгкому защитному сооружению кроме того небольшие орудия, с практической невозможностью перезарядить орудия XIV века в боевых условиях на таковой установке, разрешает заключить , что рибодекины с пушками появляются всё-таки как раз тогда, в то время, когда о них недвусмысленно говорится в источниках и в то время, когда для них появляются здоровые орудия со съёмными пороховницами. Это время – около 1410 года во Франции и Фландрии, и на такие конструкции ставятся в основном фоглеры.
Ещё один пример раздельного упоминания пушек и рибодекинов: в первой половине 80-ых годов четырнадцатого века суммы затрат на армейские потребности в архивах Гента содержат таковой пункт: «За щиты, рибодекины, сундуки (быть может, имеются в виду станки для бомбард – прим. автора), применяемые в артиллерии, за бомбарды и камни для бомбард». Время от времени же неточности вносятся при переводе. Так, Контамин в оригинале отмечает, что не считая 10 бомбард для осады Кале (1346–1347) были отправлены из Лондона кроме этого рибодекины, а в русском переводе это преобразовывается в «огнестрельные боевые повозки».
Рибодекины XV века
Рибодекины без пушек точно строятся и в пятнадцатом веке, а изображения «устройств для проходов и защиты брешей» попадают в «Историю британской армии» Гроуса финиша XVIII века.
«Древняя машина для защиты проходов» в «Истории» Гроуса, издание 1788 года, том 2
При Оте?й (совр. бельг. Эльх) 23 сентября 1408 года войско Льежа выводит в поле против войска бургундского герцога «множество рибодекинов и кулеврин, заряженных и установленных (на некие станки – прим. автора)» и со своей укрепленной позиции «в неприятеля пускают из пищалей, и этим много тех затрудняют». Из контекста возможно сделать вывод, что «заряженными и установленными» были скорее только кулеврины, а рибодекины – всё ещё только подвижное полевое упрочнение.
В любом случае Иоанн Бесстрашный, военачальник и бургундский герцог, не приписывает стрельбе льежцев с расстояния «в три выстрела из лука» значительного действия. Последовавшая за бургундской победой резня побеждённых не позвана бешенством за утраты от «дьявольского» оружия.
Машина для защиты брешей в «Истории» Гроуса, издание 1788 года, том 2. В источнике названа «Lyonors» (женское имя из мифов о короле Артуре), но скорее это искажённое «Lyoneser» («из Лиона», германское наименование рибодекинов)
Город Уденар во второй половине 30-ых годов пятнадцатого века заказывает у Михеля-колесника дышло и два колеса к рибодекину и у Жилля из Квекера — обручи (скрепы), упоры, острия и скобы (пики) к пяти рибодекинам, а у Арента из Хане — 225 погонных футов досок для рибодекинов, по 18 су за сотню футов.
Бургундский герцог Филипп Хороший в июне 1436 года имеет при войске, собранном в Гравлине в поход на Кале, «множество рибодекинов, на коих поставлены пушки, кулеврины (в этом случае – ручные пушки – прим. автора), арбалеты (!)» и много других «громадных автомобилей».
В походе гентского войска на Уденар и последующей осаде города (1452) цех гентских мясников теряет собственный рибодекин; новый рибодекин и два щита к нему выделывает Жан из Влигема.
Следующим этапом развития рибодекинов выясняются рибодекины с пушками.
Литература:
- Sixl P. Entwickelung und Gebrauch der Handfeuerwaffen // Z. Hist. Waffenkunde. Bd. 1. S. 182–184
- Tittmann W. Die Eltzer Buchsenpfeile von 1331/3. Korrigierte Fassung mit einem Nachtrag (Stand 2011). Дополненная журнальная статья из: Waffen- und Kostumkunde. 1994. Bd. 36. S. 117–128
- Tittmann W. Die Geschutzdarstellungen des Walter de Milemete von 1326/7. Durch Anmerkungen und Abbildungen erganzte Neufassung mit einem Nachtrag (Stand 2011). Дополненная журнальная статья из: Waffen- und Kostumkunde. 1993. Bd. 35. S. 145–147
- Partington J.R. A History of Greek Fire and Gunpowder. JHU Press, 1999
- Контамин Ф. Война в Средние века. СПб, 2001
- Wurdinger J. Kriegsgeschichte von Bayern, Franken, Pfalz und Schwaben von 1347 bis 1506. Band II. Kriegsgeschichte und Kriegswesen von 1458–1506. Munchen, 1868.
- Froissart J. Le Chroniques // Collection des chroniques nationales francaises / ed. J.A. Buchon. T. 8. Paris, 1824. Chap. 150–157
- Goovaerts M.A. La flotte de Louis de Male devant Anvers en 1356 // Compte Rendu des seances de la Commission Royale d’Histoire. Serie 4. 1886. T. 13. P. 33–58
- Henrard P. Histoire de l’artillerie en Belgique depuis son origine jusqu’au regne d’Albert et d’Isabelle. Bruxelles, 1865
- [Kervyn de Lettenhove J.M.B.C.] Histoire de Flandre. T. 3. Epoque communale. 1304–1384. Bruxelles, 1847
- Renard B. De l’artillerie en Belgique, depuis l’introduction des armes a feu jusqu’a Philippe II // Tresor nat