Возлюбленный класс
США вступили в 20-е годы XX века единственным настоящим триумфатором. «Великая война» не только всецело убрала со сцены одного из основных соперников — Германию, но и очень сильно обескровила другие ведущие государства Европы, формально числившиеся среди победителей США прочно заняли место «кузницы мира», столь продолжительно принадлежавшее Британии. Сейчас требовалось подкрепить экономические притязания ростом военной мощи, в первую очередь на морских просторах.
Однако здесь дело обстояло не столь радужно Американцы создали замечательный линейный флот, заложили большую серию эсминцев — «флэш декеров», но вот в классе крейсеров зияла огромная брешь. Единственной более либо менее современной являлась десятка единиц типа «Омаха», но, смотревшаяся каплей в море необъятных английских крейсерских сил.
Они ещё как-то доходили для обеспечения действии линейного флота, но пасовали в отношении ветхих крейсерских задач, таких, как охрана собственной торговли и нарушение неприятельской. Казалось, что догнать «владычицу морей» в игре на её поле в ближайшие два десятка лет не представляется вероятным.
И тут британцы нежданно оказали собственной бывшей колонии помощь которую сложно переоценить. Жадность лордов Адмиралтейства, стремившихся сохранить в строю дорогие, не через чур сбалансированные и не такие уж необходимые и нужные «елизаветинцы», стала причиной тому, что по окончании продолжительных «сражений» в залах совещаний на Вашингтонской конференции высоко «подняли планку» для класса легких крейсеров 10 000 т водоизмещения при калибре орудий в 203-мм.
Такие суда весьма доходили Соединенным Штатам с протяжёнными морскими границами в Атлантическом и Негромком океанах. На огромных водных пространствах имелось весьма ограниченное число пунктов базирования, исходя из этого большие высокобортные суда с приличной мореходностью, талантливые принять на борт несколько млн кг горючего, снабжающих хорошую дальность плавания смотрелись очень перспективными.
И, наконец, все державы, включая Британию, в тот момент пребывали фактически в однообразном положении, судов нового класса в строю не имелось ни у кого.
Последний фактор вселил в политическое и военное управление США радужные и, нужно сообщить, в полной мере обоснованные надежды. Показался шанс догнать бывшую основного конкурента и метрополию в мире на крайне важном участке, создав быстроходные и сильные крейсера в том же, если не большем количестве, чем у соперника.
Потому, что в казавшейся тогда вероятной войне между английскими нациями англичанам предстояло оборонять растянувшиеся по всему свету коммуникации, американцы взяли бы в крейсерских действиях большое преимущество Важным причиной являлся и бурный рост японского флота. Подданные микадо кроме этого планировали близко заняться подобными «десятитысячниками».
Соответственно, приступить к постройке «вашингтонских» крейсеров следовало как возможно стремительнее — и это при фактически полном отсутствии опыта в проектировании современных боевых единиц любого крейсерского класса. морские теоретики и Проектировщики не сходу поняли друг друга- технические задания и чертежи неоднократно переделывались, перед тем как удалось организовать вид «десятитысячника».
Процесс затягивался, и не смотря на то, что эскизный проект показался в конце 1923 года, первенца, «Пенсаколу» (американские тяжёлые крейсера продолжили традицию именования по заглавиям городов, довольно часто столиц штатов), заложили лишь через три года в конце 1926-го а её систершип. «Солт-Лейк-Сити» в середине следующего, 1927-го.
Наряду с этим «продолжительный срок не отправился впрок». «Продукт» оказался достаточно уникальным, но не через чур успешным.
Не смотря на то, что число восьмидюймовых орудий — десять — являлось большим для класса (столько же имели лишь японские тяжёлые крейсера) их размещение являлось необыкновенным. То, что конструкторы применяли в один момент двух- и трёхорудийные башни, не стало полным «эксклюзивом»: такую схему ранее использовали и сами американцы на линкорах типа «Невада», а потом ещё и итальянцы на собственных модернизированных «стариках» типов «Кавур» и «Чезаре».
Но то, что более тяжёлые трёхорудийные башни заняли место над двухорудийными, возможно всецело отнести на счёт сколь уникальной, столь и неадекватной технической фантазии. Но, осознать обстоятельства возможно, широкие барбеты башен главного калибра второго яруса никак не вписывались в острые обводы оконечностей. Но познание неприятности не прибавляло судам остойчивости. Они оказались валкими на беспокойстве и настоящими рекордсменами по размахам качки.
Но ещё более страшным по вероятным последствиям выяснилось размещение погребов боезапаса, каковые в носовой части расположили выше ватерлинии! В сочетании с весьма скромной броневой защитой таковой «презент» сопернику имел возможность стать роковым. А бронирование вправду смотрелось очень лёгким.
Американские эксперты сходу сделали вывод, что обезопасисть новые крейсера от себе аналогичных, вооружённых восьмидюймовками, не удастся, потому, что почему-то ожидали, что будущие битвы будут проходить на средних и малых расстояниях. Исходя из этого решили ограничиться прикрытием погребов и механизмов от орудии эсминцев, да да и то лишь на расстояниях более чем 40 кабельтовых, а башни взяли только символическую противоосколочную броню.
В целом же неумение прекрасно вычислить статьи нагрузки в сочетании с всемерным облегчением корпуса стало причиной тому, что первые американские «вашингтонцы» были весьма лёгкими: их стандартное водоизмещение не дотянуло до предельного на 900 т — практически на 10%!
Но, справедливости для, нужно подчернуть, что по совокупности боевых качеств «Солт-Лейк-Сити» не уступали английским «каунти» и смотрелись заметно лучше французских «голышей» типа «Турвиль».
Они имели возможность нести (по крайней мере, в теории) до четырёх гидросамолётов; что касается защиты, то для уменьшения риска утратить движение от одного попадания конструкторы применили чередующееся размещение котлов и турбин, так что кроме того торпеда попавшая в центр корпуса, не имела возможности остановить корабль.
Но, основное, американцы обучались достаточно скоро и не ограничились первым опытом. Во второй половине 20-ых годов XX века последовал проект следующей серии.
За счёт отказа от смешанных двух- и трёхорудийных устранения и установок одной из башен инженеры пришли к компоновке, ставшей классической для тяжёлых крейсеров США: три трёхорудийные башни — две в носу и одна в корме. Расчёты показывали, что такое размещение даёт выигрыш в массе если сравнивать с хорошим (четыре двухорудийные башни — по две в корме и носу), не говоря уже о лишнем стволе. Экономия массы отправилась на невидимые в цифрах, но нужные усовершенствования.
Вместо гладкопалубного корпуса собственных предшественников, очень сильно заливавшегося водой в нехорошую погоду, крейсера взяли большой полубак, благотворно сказавшийся на мореходности. турбинные отделения и Котельные (кроме этого чередующиеся) поделили дополнительными броневыми переборками, еще более упрочив принцип: «одно попадание не должно лишить корабль хода». Наконец, «нортгемптоны» смогли реально нести четыре гидросамолёта, размещавшихся в ангарах по бортам у задней трубы.
Опасаясь выйти за «вашингтонский» предел, конструкторы не решились усилить бронирование. И напрасно: на новой серии вызывающий большие сомнения рекорд «Солт-Лейк-Сити» был превзойдён. Все шесть единиц были легче законных 10 000 на целую тысячу тысячь киллограм! Самое любопытное, что эта «экономия» проявилась лишь на опробованиях по окончании постройки. Моряки кусали локти: какое количество «приятных» мелочей удалось бы купить без для того чтобы «скопидомства»!
Что и сказалось на судьбе следующей серии.
Первоначально предполагалось выстроить пять крейсеров по типу того же «Нортгемптона», что признали достаточно успешным. Но уже на протяжении постройки стало известно, что предшественники неразумно облегчены. Работы было нужно заморозить практически на год, за который проектировщики старались применять нежданно упавшие на них тонны по различным статьям нагрузки.
самый существенным стало усиление горизонтального бронирования: толщину тоненькой дюймовой палубы над котлами и турбинами увеличили в два раза; существенно усилили и прикрытие погребов, доведя бронирование до 140 мм. Но часть недочётов бронирования оставалась, включая подставленные огню соперника погреба над ватерлинией и символическое прикрытие орудий. Изменился и состав оружия.
Крейсера всецело лишились торпедных аппаратов (с более ранних их всё равняется сняли практически сразу после вступления в строй), но число 127-мм зениток подросло в два раза, до восьми стволов.
Однако несбалансированность защиты и другие неприятные «дыры» в проекте не удовлетворяли моряков, справедливо полагавших, что громадный «недовес» возможно было бы применять куда как успешнее.
Исходя из этого Морское министерство США пошло на храбрый ход, достроив по такому промежуточному варианту лишь два корабля, «Портланд» и «Индианаполис». Остальные попали уже в новый тип, ставший в следствии самым бессчётным в этом классе американских крейсеров в довоенную эру.
166. Тяжёлый крейсер «Пенсакола» (США, 1930 г.)
Строился на верфи ВМС в Нью-Йорке.
Водоизмещение стандартное 9100 т, полное 11 515 т, большая протяженность 178,51 м, ширина 19,89 м, осадка 5,94 м. Мощность четырёхвальной паротурбинной установки 107 000 л.с., скорость 32,5 узла. Бронирование: борт 63 —102 мм, палуба 25 — 45 мм, башни 63— 19 мм, барбеты 19 мм. Оружие: десять 203/55-мм орудий, четыре 127/25-мм зенитные пушки, два трехтрубных 533-мм торпедных аппарата, четыре гидросамолёта. В 1929—1930 гг. выстроено две единицы: «Солт-Лейк-Сити» и «Пенсакола».
Модернизированы перед Второй мировой войны войной: сняты торпедные аппараты и установлены дополнительно четыре 127-мм зенитки. На протяжении войны были изменены в конструкции надстроек и мачт и взяли 24 — 28 40-мм зенитных автоматов «бофорс» и 20 — 24 20-мм «эрликонов». Оба потоплены на протяжении ядерных опробований в 1948 г.
167. Тяжёлый крейсер «Луисвилл» (США, 1931 г.)
Строился на верфи ВМС в Пьюджет-Саунд.
Водоизмещение стандартное 9005 т, полное 11 420 т, большая протяженность 182,96 м, ширина 20,14 м, осадка 5,92 м. Мощность четырёхвальной паротурбинной установки 107 000 л.с., скорость 32,5 узла. Бронирование: борт 76 85 мм, палуба 20 — 51 мм, башни 63 — 19 мм, барбеты 37 мм. Оружие: девять 203/55-мм орудий, четыре 127/25-мм зенитные пушки, два трехтрубных 533-мм торпедных аппарата, четыре гидросамолёта.
В 1930—1931 гг. выстроено шесть единиц: «Нортгемптон», «Честер», «Луисвилл», «Чикаго», «Хьюстон» и «Огаста». Модернизированы перед Второй мировой войны войной: сняты торпедные аппараты и установлены дополнительно четыре 127-мм зенитки. На протяжении войны были изменены в конструкции надстроек и мачт.
Все сохранившиеся единицы взяли 20 — 24 новых 40-мм зенитных автомата «бофорс» и 20 — 26 20-мм «эриликонов». «Хьюстон» погиб в марте 1942 г., «Нортгемптон» — в декабре того же года и «Чикаго» — в январе 1943 г., остальные сданы на слом в 1959— 1960 гг.
168. Тяжёлый крейсер «Сан-Франциско» (США, 1934 г.)
Строился на верфи ВМС в Мэр-Айленд.
Водоизмещение стандартное 10 140 т, полное 12 465 т, большая протяженность 179,22 м, ширина 18,82 м, осадка 6,93 м. Мощность четырёхвальной паротурбинной установки 107 000 л.с., скорость 32,7 узла. Бронирование: борт 140 — 95 мм. палуба 57 мм, башни 152 — 37 мм, барбеты 152 мм. Оружие: девять 203 55-мм орудий, восемь 127 25-мм зенитных пушек, восемь 12,7-мм пулемётов, четыре гидросамолёта.
В 1934—1937 гг. выстроено семь единиц: «Нью-Орлеан», «Астория», «Миннеаполис», «Тускалуза», «Сан-Франциско», «Куинси» и «Винсенс».
На первый взгляд снаружи крейсера нового проекта очень сильно были похожим предшественников, но практически их корпуса были меньше и уже и силуэт в целом приобрёл лёгкость и большую стройность. Трансформации же в «начинке» стали весьма большими.
Конструкторы решили отказаться от эшелонного размещения турбин и котлов сочтя, что выигрыш в смысле неосуществимости «одного фатального попадания» не компенсируется большим утяжелением механической установки и необходимостью выделять для неё через чур большие помещения. На «Астории» и её систершипах возвратились к классической давешней схеме: в первых рядах котельные отсеки, позади — машинные.
Но механизмы наконец взяли в полной мере хорошую защиту в виде 127-мм броневых плит на 19-мм обшивке борта, что в сумме эквивалентно приблизительно 140 мм брони. Сверху они прикрывались 57-мм палубой. Столь же солидно смотрелись погреба, убранные наконец ниже ватерлинии и прикрытые с бортов 76-102-мм бронёй и такой же, как над автомобилями, палубой.
Весьма интересно подчернуть, что американцы применили уникальную схему бронирования хранилищ боезапаса. Носовые погреба прикрывались бортовым поясом (что сейчас был всецело под водой), в то время как в корме защиту отнесли вовнутрь, в форме характерного для английских крейсеров «броневого коробки».
Уже на протяжении постройки моряки "настойчиво попросили" усиления защиты башен главного калибра, каковые в собственном изначальном противоосколочном варианте смотрелись явным диссонансом.
И, нужно сообщить, без особенных неприятностей удалось расширить толщину лобовой плиты сходу до 152 мм, а крыши — до 63 мм. Действительно, бока и тыльная часть оставались узкими, всего по 37 мм, но в бою-то основной удар развёрнутые на соперника башни принимали как раз спереди и сверху. Так что, в отличие от британцев, упорно державшихся за собственные фактически небронированные установки, американским конструкторам пришла в голову совсем верная идея, к тому же реализованная достаточно дёшево.
Однако у заокеанских трёхорудийных башен оставался один значительный недостаток. Он заключался в том, что для экономии массы восьмидюймовки устанавливались в одной люльке, причём с минимальным расстоянием между стволами. Такое ответ приводило к замедлению стрельбы, и не только. Страдала и точность. При одновременном выстреле (а только метод стрельбы полными залпами и годился для таких «многостволок») боеприпасы воздействовали друг на друга в полёте, по большей части за счёт спутной струи воздуха.
Неудивительно, что отрицательные качества собственных башен недолго оставались секретом для американцев. Оставалось отыскать противоядие. Им стала новая пушка Мк.19, сохранившая все баллистические характеристики предшественницы, но значительно более лёгкая и компактная.
В следствии удалось разместить в новой башни, имевшей фактически такие же габариты, что и прошлая, также три ствола, но дальше друг от друга. Лёгкие орудия взяли лишь последние четыре крейсера, а вот модернизированные башни установили на всех единицах серии.
Что касается самого орудия, то американские моряки оставались им довольны в течение многих лет. не обращая внимания на очень умеренные характеристики, приблизительно эквивалентные английским «проволочным» пушкам, но уступавшие артиллерии этого калибра других государств.
Повезло и зенитной артиллерии «новичков»: число 127-мм пушек равно как и на «Портландах», равнялось восьми, не смотря на то, что они так же, как и прежде размешались в открытых установках и имели маленькие стволы что делало их не через чур подходящими для стрельбы по надводным целям Но новая совокупность управления огнём Мк.ЗЗ потом стала настоящим бичом для японских самолётов.
Американцы наконец-то задумались и о лёгких зенитках. Но пока что данный будущий козырь ПВО флота США в войне смотрелся весьма скромным, восемь крупнокалиберных пулемётов, неспособных всерьёз остановить ни торпедоносец, ни пикирующий бомбардировщик.
В следствии всех усовершенствований и пертурбаций серия «Нью-Орлеан» — «Астория» была «долгоиграющей»: последняя пара, «Куинси» и «Винсенс», вошла в строй в 1936 и 1937 годах, спустя три года по окончании того, как флот взял первые крейсера.
По мере выяснения степени недогрузки на более поздних судах установили дополнительную броню. Улучшение в первую очередь коснулось барбетов. На первой тройке, «Нью-Орлеан», «Астория» и «Миннеаполис», являвшей собой«приторможенные недоработки» прошлой серии, они имели толщину 127 мм, в то время как на следующих единицах её увеличили до 140-152 мм.
Ясно, что подобные трансформации потребовали времени. Большую роль сыграло и Английское морское соглашение 1930 года, в соответствии с которым ограничивалось не только водоизмещение каждой «вашингтонской» единицы, но и неспециализированный тоннаж класса. Сейчас приходилось умерить аппетит, «притормозив» на год «Винсенс». А следующий корабль разрешалось заложить лишь в 1935 году Но.
17 выстроенных и строившихся тяжёлых крейсеров уже представляли собой солидную силу Американские адмиралы отводили своим любимцам большую роль в будущей войне. И они не совершили ошибку. Всем американским «вашингтонцам», как «сырым» первенцам, так и более успешным единицам последующих проектов, довелось очень деятельно поучаствовать в военных действиях.
Причём обычно с результатами прямо противоположными их качествам. Так, первая пара была радостной и благополучно пережила Вторую мировую войну. «Пенсакола» взяла в борт замечательную 610-мм японскую торпеду, но «доковыляла» до базы и простояла год в ремонте. А «Солт-Лейк-Сити» было нужно учавствовать в неравном бою у Командорских островов с двумя более сильными японскими «одноклассниками».
И вправду, четыре восьмидюймовых боеприпаса вывели из строя «картонный» корабль, но японцы сами прервали бой и отошли. По окончании войны обоих «старичков» применяли при опробовании ядерных бомб у атолла Бикини, каковые, кстати, они благополучно пережили. Но поражённые радиацией корпуса не было возможности кроме того сдать на слом, и их потопили два года спустя при помощи более классических видов оружия — снарядов и торпед.
Но все последующие серии практически преследовали торпедные попадания.
Из шестёрки «огаст» избежать их смогла лишь сама «Огаста», удачно попавшая на Атлантику. А вот все участники боевых действий на Тихом океане становились мишенями для разнообразных носителей торпедного оружия. «Нортгемптон» взял несколько 610-мм «подарков» с японских эсминцев в сражении у Тассафаронга в ноябре 1942 года и через три часа затонул. Месяцем раньше собственную «рыбку» (уже с подлодки) уловил «Честер», которому было нужно в разгар тёплых битв совершить девять месяцев в ремонте.
Больше повезло «Луисвиллу», поражённому японским самолётом-торпедоносцем: торпеда в тот раз не взорвалась. Но «Чикаго» досталось пять подводных попаданий. Первое, полученное от японских крейсеров в сражении у острова Саво, крейсер залечивал до декабря 1942 года, а уже в следующем месяце японские базисные самолёты-торпедоносцы «Нелл» всадили в него ещё две штуки. «Чикаго» всецело утратил движение, не обращая внимания на собственное эшелонное размещение механизмов.
Его взяли на буксир, но на следующий сутки «младшие японские сестрички» «Бетти» добавили ему столько же. Это было уже через чур: корабль скоро отправился ко дну.
Торпеды же поставили точку и на маленькой карьере «Хьюстона». Флагманский корабль Азиатского флота США был в составе «сборной солянки» — разношёрстного соединения союзников под руководством голландского адмирала Доормана.
Он пережил бой в Яванском море, но при попытке убраться восвояси был перехвачен японскими собратьями по классу «Могами» и «Микума», сперва выведшими его из строя артиллерийским огнём а после этого прикончившими 610-мм «долгими копьями». В числе «торпедоловов» были и оба «портленда». Но с совсем различными последствиями. Сам «Портленд» в октябре 1942 года в бою у Санта-Крус взял две торпеды с японских палубных самолётов, но — о чудо! — ни одна из них не взорвалась!
Но счастье продолжалось недолго: всего через несколько недель 610-мм «рыбка» с японского эсминца «Юдати» чуть не оторвала ему корму. Крейсер потопил собственного обидчика, но совершил пол года в доке, по окончании чего благополучно продолжил карьеру, добившись 16 боевых отличий. А вот его систершипу не повезло «Индианаполис» благополучно преодолел почти четыре года войны, в то время, когда 30 июня 1945 года его подловила японская субмарина I-58 и послала на дно тремя торпедными попаданиями.
Кроме того, что «Индианаполис» стал последним большим боевым кораблём союзников, потопленным во Второй мировой, огромные утраты понёс его экипаж: с кораблём погибло 883 человека.
Необычную традицию продолжили и «нью-орлеаны». «Куинси» и «Винсенс» взяли собственную долю в злосчастном для американцев бою у острова Саво в августе 1942 года. В том месте же погибла и «Астория», не смотря на то, что и не ставшая мишенью для торпед, но сполна «загруженная» японскими боеприпасами.
Следующим ударом по серии стал бой у Тассафаронга. «Миннеаполис» был поражён двумя 610-мм торпедами, по счастью попавшими рядом между собой в носовую часть корпуса. Крейсеру носовую оконечность, но его удалось спасти а также отремонтировать менее чем за год Носа лишился и «Нью-Орлеан», которому с целью достижения для того чтобы же «успеха» хватило одного «долгого копья».
Однако оба опять вошли в строй и благополучно и небезуспешно продолжили карьеру, взяв по 16 «звёздочек» (так американцы отмечали боевые удачи собственных судов.) На одну «звезду» их рекорд перекрыл «Сан-Франциско», в полной мере возможно вследствие того что избежал «торпедного наказания» и не утратил драгоценные и тёплые месяцы в доке. Но это не означает, что он вовсе обошёлся без «шрамов».
Наоборот, в течение несчастливого 12 ноября 1942 года «Сан-Франциско» последовательно лишился кормового поста управления артогнём, практически вынесенного за борт совместно со всем персоналом от удара японского самолёта, а ночью взял 45 попаданий японскими боеприпасами и утратил около 80 человек, включая командира и адмирала. Наименее «травмоопасной» была работа «Тускалузы», которая, как и у «Огасты», проходила по большей части в атлантических и северных водах.
Не смотря на то, что и её нельзя назвать безмятежной: крейсер принимал участие во многих операциях, включая сопровождение безрадосно известного конвоя PQ-17 и бой с французскими судами при высадке у Касабланки.
Остаётся только подчернуть, что сохранившиеся тяжёлые крейсера довоенной постройки в 1945 году очень сильно отличались от самих себя, в то время, когда они вводилилсь в строй. Все они взяли признанныйкозырь — радиолокационное оружие, которое американцы старательно поменяли и поддерживали в течение войны.
К августу 1945 года управление артиллерией — и восьмидюймовками, и зенитками — велось только согласно данным, приобретаемым от радаров. А угроза японской авиации вынудила практически занять каждое свободное место на палубе зенитными автоматами, в большинстве случаев спаренными 40-мм «бофорсами» и более лёгкими 20-мм «эрликонами» в виде спарок либо одиночных установок с ручным управлением.
Фактически все крейсера в 1943 — 1944 годах взяли собственный «новый стандарт», включавший от 20 до 28 «бофорсов» и приблизительно два десятка «эрликонов». Ясно что столь большая перегрузка "настойчиво попросила" компенсации, благо поле для модернизаций хватало широким. Под ацетиленовый резак попали многие надстройки и мостики, и ставшие старомодными мачты-треноги. каковые заменили однодеревками. (Не смотря на то, что вернее было бы сказать «однотрубками».) В итоге «старики» 30-х годов «подтянулись», постройнели и смотрелись совсем хорошо рядом со собственными младшими родственниками, которых, благо, было много: любовь к «избранному классу» в годы войны сохранилась а также расцвела.