Нло советской сборки: потрофейным технологиям
- На чудесным образом сохранившейся фотографии из личного архива Михаила Дубика запечатлен аэропорт базы СЭСН на Шпицбергене в первой половине 50-ых годов двадцатого века. Летчики реактивных учебных «спарок» МиГ-15УТИ с удивлением разглядывают детище германских инженеров, огромную летающую тарелку, с которой им скоро предстоит вступить в учебный воздушный бой
- На одной из ветхих германских фотографий возможно разглядеть макет корпуса диска конструкции Циммермана и Майера, выстроенный в Пенемюнде для расположения вооружения и изучения компоновки. По данной фотографии живописец постарался вернуть наружность аппаратов
Таким он должен был стать: 50-метровый тяжеловооруженный диск, предназначенный для атак на эскадры союзников и морские конвои
- И не смотря на то, что в СССР группе Майера было нужно легко пожертвовать масштабом, несложно заметить, что в базе аппаратов лежат неспециализированные корни
Ранние эскизы МА-6, сделанные самим Майером, дают представление о будущем суровом оружии советских ПВО. Компоновка двигателей тогда еще не была известна
Ясным летним утром 16 июля 1951 года звено Ла-11 1619-го истребительного авиаполка Северного флота вылетело из Мурманска на простое патрулирование прибрежной территории. Первые 30 мин. полет проходил нормально, а после этого ведущий, капитан Петр Вусов, увидел, что со стороны Новой Почвы на высоте около 4000 м над морем медлительно движется какой-то объект. «Скорость его была так мелка — около 100 км/ч, что я сначала принял его за судно, — вспоминал летчик. — Но, подлетев ближе, я заметил весьма необычный объект — чёрный диск диаметром 20 м без опознавательных знаков, но вооруженный замечательными пушками, торчащими снизу.
Я ни при каких обстоятельствах не видел таковой автомобили, исходя из этого сразу же связался с базой и рассказал о нарушителе воздушного пространства». Сейчас пилот диска, по всей видимости, увидел самолеты и быстро поменял курс. Потому, что патрулирование было боевым, Вусов решил атаковать странный объект. Первая очередь 23-мм снарядов как словно бы бы не причинила вреда диску, и летчик развернулся и отправился на второй заход.
Тут ожила рация. Вусову и его ведомому, лейтенанту Иванченко, было приказано прекратить пламя и срочно, выполняя полное радиомолчание, возвратиться на базу.
На аэропорте летчиков уже ожидал местный особист в сопровождении незнакомого немногословного человека в штатском. «Мне стало страшно, — вспоминает Вусов. — Время было такое А ведь я действовал в точности в соответствии с приказу». Но все обошлось: обоих летчиков лишь «убедительно попросили» держать язык за зубами и в данный же сутки перевели — Вусова на Тихоокеанский флот, а Иванченко — в Хабаровск. В качестве гарантии молчания и «своеобразной компенсации» им присвоили дополнительные звания
След Пенемюнде
В первой половине 30-х годов юный германский авиаконструктор Ирман Майер придумал схему летательного аппарата, напоминающую перевернутую миску с кольцевым винтом в центре. Такая схема разрешала обезопасисть крайне важные агрегаты от вероятного вражеского огня и обеспечить площадку достаточных размеров для размещения оружия. Но, это была только чисто теоретическая схема, и сам создатель замечательно осознавал ее недочёты.
К счастью, талант молодого конструктора увидел его сотрудник — Генрих Циммерман, занимавшийся необыкновенными компоновками летательных аппаратов, из которых самые перспективными он считал «летающие диски» на базе так именуемого толстого крыла. Циммерман заинтересовался проектом Майера и пригласил молодого конструктора в собственную команду. Сотрудничество выяснилось на уникальность успешным — Майер, гениальный генератор идей, был полезным приобретением.
В 1942—1943 годах очевидцы много раз видели на полигоне в Пенемюнде «Летающий блин», напоминавший перевернутый вверх дном тазик. В центре пребывала каплевидная прозрачная кабина пилота. В перемещение диск приводился турбореактивными двигателями Jumo-004B с управляемыми соплами, развивал около 700 км/ч и имел посадочную скорость 60 км/ч.
Но аппарат был очень неустойчив в полете. По воспоминаниям одного из чудесным образом оставшихся в живых узников концлагеря КЦ-4А в Пенемюнде, в сентябре 1943-го один из дисков на протяжении опробований удачно взлетел, но из-за сильного ветра перевернулся, упал, загорелся и взорвался.
Победитель приобретает все
С 1943 по 1945 годы команда Циммермана решала неприятности устойчивости (вызванные невозможностью работы и нестабильностью двигателя совершенно верно регулировать тягу) и проектировала увеличенную модель диска.
К весне 1945 года проект был фактически готов, оставалось лишь воплотить его в «железе». Но этому помешало поражение Германии в войне. Дабы разработки не достались союзникам, СС приказало стереть с лица земли все бумаги, а инженеров — расстрелять.
Но конструкторы успели скрыться (опоздал лишь сам Циммерман).
По окончании поражения Германии союзники не нашли никаких документов, подтверждающих существование этого аппарата, и сделали вывод, что это очередная «утка». Советским поисковым группам повезло значительно больше. СССР досталась не только вся документация этого проекта — они нашли Ирмана Майера и всю его команду инженеров, укрывшихся в винном погребе компании «Деуливаг» на окраине Берлина (в том месте какое-то время назад производили механизмы управления для «Пантер»). «Полный набор материалов» (включая конструкторов) был вывезен в СССР для продолжения работы.
Охота пуще неволи
Во второй половине 40-ых годов двадцатого века гениальный выпускник Ленинградской краснознаменной военно-воздушной инженерной академии лейтенант Михаил Дубик взял необыкновенное распределение. Молодому эксперту внесли предложение в добровольно-принудительном порядке пройти тест на знание немецкого языка, с которым он удачно справился, и дать подписку о неразглашении.
Технический переводчик команды Майера Михаил Юрьевич Дубик больше половины века хранил доверенную ему тайную данные — с советскими разведслужбами шутки нехороши. Лишь на данный момент он дал согласие поделиться собственными воспоминаниями.
«По окончании тщательного изучения документации в ЦАГИ ‘сверху’ было спущено ответ о постройке у нас полномасштабного пилотируемого примера для проверки на практике неповторимых летных качеств боевого диска, — говорит Михаил Юрьевич. — Все работы проводились в условиях строжайшей секретности. Была создана особая ‘шарашка’ (СКБ-08) для военнопленных германских конструкторов из группы Майера.
Механизмы для первого диска, взявшего наименование ‘шифр’ и Губка МА-6, производились на разных фабриках. За всеми нами всегда наблюдали особисты, один вид которых светло позволял понять — кто откроет рот, тому не поздоровится».
Первоначально планировалось применять уже привычный германской команде двигатель Jumo 004В1, запущенный в серийное производство под индексом РД-10 на уфимском авиационном заводе №26. Но его тяга 900 кгс для «Губки» была через чур мелка, исходя из этого решили применять новейшие британские двигатели Nene I, к 1947 году запущенные в серийное производство в СССР на заводе №45 под индексом РД-45 с тягой 2040 кгс.
Воздушный вальс
Первый полет был совершен в обстановке полной секретности на одном из северных аэропортов. «Раздался оглушительный гул трех реактивных двигателей, и чёрный диск по окончании весьма маленького разбега легко оторвался от почвы и взмыл в небо, — вспоминает Михаил Дубик. — Если бы не звук, все это напоминало бы инопланетный НЛО». Диск владел выдающимися для собственного времени чертями, в особенности по части грузоподъемности и минимальной крейсерской скорости — он имел возможность легко идти на 100 км/ч, совершая на данной скорости маневры, каковые и не снились многим истребителям тех лет. Диск имел возможность кружить фактически на месте, совершая циркуляцию (памятуя о германских корнях автомобили, летчики назвали эту фигуру «Вальсом Штрауса», либо легко «Штраусом»).
По окончании столь эффектных показательных «выступлений» было решено создать и выстроить умелую партию боевых образцов. Итогом разработок стал настоящий шедевр — громадный боевой диск, имевший 25 метров в диаметре, особую пилотскую башенку сверху, радарное оснащение и четыре пушечных турели снизу. Усовершенствованная версия диска стала более тяговооруженной и стремительной.
Германские инженеры, имея за собственными плечами обширный опыт разработок по управлению пограничным слоем, грамотно реализовали интенсивный отсос воздуха в нужных местах, перевоплотив целый корпус тарелки в несущее крыло. Совокупность управления тягой трех турбореактивных двигателей и отклоняемые сопла с изменяемым вектором тяги (и это во второй половине 40-ых годов XX века!) были дополнены боковыми газодинамическими рулями, что снабжало устойчивость и фантастическую маневренность при полете на маленьких скоростях.
Под угольной крышей
Главным назначением тарелок должно было стать уничтожение орд американских тяжелых бомбардировщиков B-29. Одним из самые вероятных маршрутов следования американцев считался полет над Северным полюсом, необычное милитаристское повторение перелета Чкалова. Было логично встречать соперника чуть дальше от главных границ СССР. Для размещения эскадрильи нужна была точка, находящеяся в собствености Альянсу, но наряду с этим расположенная на линии Америка — Северный Полюс — Москва.
Таковой точкой стал архипелаг Шпицберген.
Во второй половине 40-ых годов XX века СССР начал востанотельные работы угольных рудников на Шпицбергене. Со стороны это имело возможность показаться необычным: нужных ископаемых хватало и на материке, а транспортировка и разработка угля с далекого острова в Северном Ледовитом океане обходилась стране астрономически дорого. Но кроме того капитаны судов треста «Арктикуголь», направлявшихся на остров, не подозревали о том, что вместе с горнодобывающим оборудованием на борту пребывало новое сверхсекретное оружие.
«Губки» было решено применять в качестве летающих бронированных платформ. По сигналу тревоги эскадрилья дисков скоро взлетала, набирала высоту в 10 км и при помощи бортового радара засекала строй B-29, возможно несущих ядерные бомбы в направлении Москвы. По окончании визуального обнаружения диски поднимались выше уровня следования бомбардировщиков, подставив американским пулям бронированное дно, местами достигавшее толщины около 4 см.
А после этого пилот начинал «вальсировать» на малой скорости, и стрелки из 37-миллиметровых зенитных установок сбивали американские бомбардировщики. В теории звено из шести тарелок имело возможность без неприятностей стереть с лица земли до много бомбардировщиков в одном бою.
Всего было выстроено и испытано двенадцать тарелок — два звена. Экипаж каждой тарелки первоначально складывался из восьми человек: четыре оператора артсистем, оператор радара, навигатор, командир и второй пилот. Начались полномасштабные опробования. Производились тренировки операторов радара, стрелков, обучение летчиков сложному пилотажу.
Одновременно с этим производились опробования самих тарелок на большую скорость, дальность, большой высотный потолок. В целях сохранения секретности на «Губки» не наносили никаких обозначений национальной принадлежности. Как раз тогда и случилась история с патрульными Ла-11.
На базе чудесным образом избежавший смерти экипаж был встречен строгим выговором, но скоро по приказу «сверху» на бортах всех автомобилей показались красные звезды.
Ракетный век
К осени 1952 года летающие тарелки всецело завершили программу опробований, было получено огромное количество документов и отчётов.
И вот 27 ноября 1952 года была организована 1-я Северная эскадрилья ПВО особого назначения (СЭСН). Главой данной эскадрильи, взявшей среди летчиков шутливое наименование «Баня», был назначен капитан Григорий Савиченко, сразу же прозванный «Банщиком».
Но в марте 1953 года погиб Сталин, и обстановка радикально изменилась. Хрущев, придя к власти, принялся везде насаждать собственные любимые ракеты. По логике Никиты Сергеевича, одна ракета с ядерной бомбой имела возможность заменить целый батальон тяжелых танков. В случае если одна зенитная ракета в теории может стереть с лица земли один вражеский самолет, для чего тогда необходимы эскадрильи истребителей МиГ-15?
Эта ничем не подтвержденная логика стала причиной безжалостному уничтожению сотен истребителей. Их бессердечно извлекали в поле «на брюхе» и давили бульдозерами.
Неудивительно, что та же печальная участь постигла и советские летающие тарелки. Со всех опытных образцов сняли обшивку, ценные приборы и оборудование. Затем останки тарелок были затоплены у побережья Шпицбергена на глубине около 300 метров, где они, по всей видимости, лежат и поныне.
Примечание редакции: эта статья размещена в апрельском номере издания и есть первоапрельским розыгрышем.
Пограничный слой
В 1904 году доктор наук Геттингенского университета Людвиг Прандтль ввел понятие пограничного слоя, давшего познание, как, улучшив условия обтекания, уменьшить лобовое сопротивление движущихся тел. Теоретическое обоснование механизма происхождения подъемной силы крыла обеспечил трудившийся перед Первой мировой войной совместно с германскими физиками русский доктор наук Николай Жуковский.
Между мировыми войнами в Германии развернулись активные работы по преодолению действия пограничного слоя. Экспериментируя с летательными аппаратами разной формы, германские ученые заключили о необходимости отсасывания «мертвого» воздуха через небольшие отверстия в крыле (это именуется управление пограничным слоем). Рассматривалась кроме того мысль постройки летательного аппарата из пористого материала, трудящегося как губка.
Немцы кроме того придумали ему особое наименование Luftschwamm («аэрогубка»). Конструкторы высказали предположение, что для улучшения управляемости такими аппаратами следовало убрать любую выступающую часть, будь то крыло либо рули направления, сделав фюзеляж и кабиной, и крылом, закругленным около всасывающего устройства, соединенного с двигателем. В совершенном случае именно и получалась форма «летающей тарелки».
Статья размещена в издании «Популярная механика» (№54, апрель 2007).
<
h4>