Создатели «огненных стрел»
Появление ракет в Киевской Руси отмечается летописцами в псковской хронике XV в. В 1680 г. в Москве организуется особое «заведение» по производству осветительных и сигнальных ракет. В 1717 г. на вооружение русской армии принимается однофунтовая осветительная сигнальная граната, поднимавшаяся на высоту 500 саженей (1 сажень = 2,13 м). В XVIII в. в Индии британский генерал Конгрев сконструировал личные образцы ракетного оружия и добился дальности полёта ракет до трех километров.
Ракеты Конгрева использовались в войне с Наполеоном 1812 — 1814 гг. В частности, как раз этими ракетами британский флот обстрелял Копенгаген, «убеждая» датчан не присоединяться к французскому флоту, собиравшему силы для вторжения в Англию.
В 1813 г. отечественный гениальный русский учёный генерал Александр Дмитриевич Засядко создал пара типов пороховых ракет калибра от 2 до 4 дюймов (1 дюйм = 2,54 см).
В 1817 г. он демонстрировал на артиллерийском полигоне в Петербурге боевые ракеты собственной конструкции, дальность полёта которых достигала 2670 м. Изготовлялись они в особой пиротехнической лаборатории в Могилёве. В 1826 г. работы перенесли в Санкт-Петербург, где для данной цели было организовано так именуемое Ракетное заведение, талантливое обеспечить крупносерийное производство.
По инициативе А.Д.
Засядко в Русско-турецкую войну 1828 — 1829 гг. подобное производство наладили конкретно недалеко от ведения военных действий. В следствии 24 роты 2-й армии взяли около 10 тысяч ракет калибра от 6 до 36 фунтов (последним соответствовал линейный калибр 106 мм.) Для их старта в подразделениях употреблялись установки, снабжающие одновременный пуск до 36 ракет. Это были «предки» известных гвардейских «катюш».
В марте 1829 г. ракетами конструкции Засядко вооружали суда Дунайской военной флотилии, начав внедрение ракетного оружия в военно-морском флоте.
В середине XIX в. солидный вклад в русского ракетостроение внёс генерал-артиллерист Константин Иванович Константинов. С 1849 по 1867 г. он управлял Петербургский ракетный и Охтинский капсюльный фабрики, после этого его перевели на Николаевский ракетный завод.
Им были заложены фундамент науки о боевых ракетах, сконструированы станки для их производства. Созданные Константиновым ракеты были приняты на вооружение русской армии и удачно употреблялись на протяжении Крымской войны 1853 — 1856 гг.
Ракетные станки генерала К. Константинова: слева — первый пример, справа — второй
Боевые ракеты середины XIX в.:
а — русская ракета (1849 г.); б — прусская ракета (1850 г.); в — французская ракета (1857 г.); г — русская ракета (1859 — 1863 гт.)
Проект пусковой установки И. Воловского для пуска ракет с автомобиля. 1912 г.
Усовершенствованные им же ракеты примера 1862 г. изготавливались двух калибров: для полевой артиллерии -2-дюймовые с дальностью стрельбы 1500 м, а для крепостной и осадной артиллерии — 4-дюймовые с дальностью стрельбы до 4200 метров.
Имеются сведения, что упомянутое Ракетное заведение в 1851 и 1852 гг. в год производило по 2700 ракет совокупности Константинова, потом в 1853 г. — 4000 ракет, в 1854 г. — 10 488, в 1855 г. -5870.
В 1868 г. Константинов сконструировал новый новые и ракетный станок пусковые устройства, благодаря которым скорострельность увеличилась до 6 выстр./мин. За эту работу учёный совет Артиллерийской академии присудил ему в 1870 г. Солидную Михайловскую премию.
В 1870-х гг. ракетное дело в русской армии приходит в упадок.
Сейчас боевые ракеты только эпизодически и в маленьком количестве использовались в Русско-турецкой войне 1877 — 1878 гг.
В 1898 г. ракеты официально сняли с оружия русской армии, покинув только осветительные. Это было связанно с несомненными удачами в развитии нарезной артиллерии. Ранее то же самое случилось в Австрии в 1866 г. и в 1885 г. — в Англии.
Но однако ракетное дело и в Российской Федерации и в мире не стояло на месте. В 1908 г. армейский инженер Н.В.
Герасимов создал и испытал ракеты с гироскопической совокупностью стабилизации для борьбы с наземными и воздушными целями.
Самолёт Farman НF-40 с реактивными боеприпасами конструкции Ла Прие
В 1909 г. «воздушную торпеду» с двигателем на бездымном порохе спроектировал шведский полковник фон Унге.
Она стабилизировалась в полёте вращением. Мысль заинтересовала немцев, и патент на её производство выкупила компания Круппа.
В апреле 1912 г. директор Путиловского завода И. Воловский представил в военное министерство России проект нового типа вращающихся ракет и двух «метательных аппаратов» для их пуска с автомобиля и самолёта.
Проект, с современной точки зрения, более был похожим многоствольный реактивный бомбомёт, обширно распространённый на флоте.
Во Франции в годы Первой Мировой морской офицер Ла Прие внес предложение лёгкие ракеты для оружия аэропланов. Их предполагалось применять против дирижаблей и немецких аэростатов.
Ракеты Ла Прие устанавливали на самолёты «Ньюпор» 12, «Фарман» НF-40, «Сопвич» и др. В сентябре 1916 г. британский лётчик А. Уокер сбил такими ракетами германский аэроплан компании LVG.
Российские приоритеты
1 октября 1916 г. в докладе на 1-м Общероссийском съезде по вопросам изобретений в перечне предварительно одобренных разработок под № 43 значился «Особенный пироксилиновый заряд». Его создатель Иван Платонович Граве. Появился он в 1874 г. в Казани, окончил Кадетский симбирский корпус, Михайловское артиллерийское училище, Михайловскую артиллерийскую академию, где потом преподавал с 1904 г.
В 1915 г. И. Граве предлагает Артиллерийскому комитету Главного артиллерийского управления проект создания боевой ракеты с новым форсовым составом на базе бездымного пороха и станки ракетного запуска в виде жёлобов на катках с подъёмным механизмом. Артком отклонил, как записал Граве в собственном ежедневнике — «по соображениям маловероятной возможности применения его в империалистической войне», так как «война не так долго осталось ждать закончится и предложение не успеют создать до конца войны».
Но правление Шлиссельбургских пороховых фабрик «Русского общества для продажи и выделки пороха» поддержало изобретателя. Летом следующего года в распоряжение И. Граве предоставили заводскую лабораторию и двух рабочих. Его исследовательские работы прежде всего были направлены на получение компактной и легко прессуемой пороховой массы путём тёплого вальцевания смеси из пироксилинов двух сортов и стабилизирующих веществ.
Компактную массу приобретали в виде лент, каковые после этого делились на части и загружались в подогретый пресс. Оставив в нём только одну выходную горловину, Граве взял цилиндрическую ленту диаметром 70 мм, которая после этого разрезалась вручную на цилиндры. Они просушивались в течение двух-трёх дней и затвердевали так, что появилась вероятной их обточка на токарном станке с последующим высверливанием центрального продольного канала.
С одного финиша высверленный канал заделывался узким кружком из той же массы посредством жидкого растворителя.
И.П. Граве
Н.И. Тихомиров
В.А.
Артемьев
Для опробований зарядов-цилиндров изготовили металлические камеры сгорания со сменными доньями. Для изучения их влияния на давление в камере сгорания размеры и число сопловых отверстий в доньях были различные. По итогам опытов в заявке от 14 июля 1916 г. И. Граве записал: «В качестве движущего состава возможно простой форсовый состав, либо, что было бы большое количество лучше, бездымный порох, приготовленный с примесью жёсткого растворителя».
В открытой литературе за период с 1910 по 1930 г. статей о взрывчатых веществах и порохах видится мало. В книге «Бездымный порох» германский эксперт Г. Брунсвиг писал: «В патентах уже имеется практически сотня таких веществ, и, думается, есть вероятность, что кое-какие из множества технически неизвестных препаратов окажутся вправду пригодными». Это было десять лет спустя по окончании заявки И. Граве, о которой Брунсвиг не знал.
Закончить опробования в 1916 г. не удалось, их отложили до будущего лета.
В декабре 1918 г. Военно-законодательный совет юный Советской Республики постановил организовать Рабочую группу особенных артиллерийских опытов — КОСАРТОП — под руководством В.М. Трофимова. Тут в 1919 — 1926 гг. развернулись и работы по созданию реактивной артиллерии. И.П. Граве делается участником рабочей группы, завлекает к работе собственных учеников, оставшихся преподавать в академии: О.Г. Филиппова, С.А.
Сер-кова и М.Е. Серебрякова. Темой их изучений стали пороха.
В 1924 г. патентная заявка Граве от 1916 г. была наконец-то рассмотрена и взяла одобрение: «На основании ст.4 Вводного распоряжения к закону о патентах, по рассмотрению описания и всех относящихся к делу документов, IV Секция Комитета… признала возможность выдать патент на боевую либо светящуюся ракету…»
Сейчас Граве полностью посвятил себя теории реактивных снарядов.
Но ежедневник Ивана Платоновича говорит о том, что он вынужденно занимался теоретическими проблемами, потому, что был отстранён от практических разработок по собственному изобретению. 4 октября 1932 г. в «Красной Звезде» появляется его громадная статья «Реактивный принцип в военной технике», с описанием разных вариантов пусковых станков: с направляющим жёлобом; с трубой, снабжённой изнутри винтовыми нарезами, и т.д.
Эта статья стала первым отечественным обзором достижений в области реактивной артиллерии.
Принципиальная схема боеприпаса Граве всецело соответствует боеприпасу «Катюши», созданному перед Великой Отечественной войной.
Это и размер внутреннего диаметра боеприпаса: шашка, изготовленная Граве в 1916 г., имела диаметр 70 мм, а у боеприпаса М-8 «Катюши» внутренний диаметр — 72 мм; сами шашки — совершенно верно такой же формы, с внутренними продольными каналами, с той только отличием, что в патенте Граве канал глухой, а тут — сквозной. Порох в боеприпасах «Катюши» употреблялся бездымный — его Граве внес предложение ещё в 1916-м, а тип пороха (пироксилиновый) использовался в боеприпасах «Катюши», наровне с нитроглицериновым.
Действительно, растворитель в М-8 был уже второй, но так случается практически в любое время — изобретение за годы доводки претерпевает определённые трансформации.
В начале 1940-х гг. Граве решает множество теоретических задач, имевших серьёзное значение для обороны страны. В 1942 г. за капитальный труд о реактивном оружии «Баллистика полузамкнутого пространства» И.П. Граве взял Сталинскую премию 1-й степени.
Вопросами армейского применения ракет занимался с 1894 г. Николай Иванович Тихомиров (1860 — 1930). В 1912 г. он внес предложение военно-морскому ведомству запускавшиеся по жёлобу реактивные «стрелы». В 1912 — 1917 гг. это предложение прошло все экспертизы и полигонные опробования, было одобрено к применению, но революция помешала выпуску умелой партии, а развал фронта — её боевому применению.
В первые десятилетия по окончании революции Ленинградская артиллерийская академия с её полигоном и лабораториями была центром работ по ракетной артиллерии. Это вынудило Тихомирова перебазировать собственную лабораторию из Москвы в Ленинград.
11 июня 1929 г. на его имя было выдано заявочное свидетельство № 48961/2349. В октябре 1929 г. документы с описанием технологического процесса изготовления шашек-зарядов поступили на экспертизу в Отдел армейских изобретений. Заключение специалиста
A.A. Солонина в проекте распоряжения гласило: «IV Секция Комитета, принимая к сведенью, что использование тротила, как жёсткого растворителя, уже давно известно, а присадки маленького количества примесей (себацинового эфира и мононитроанизола) не имеют значительного значения, думает в выдаче патента отказать».
После этого кто-то перечеркнул это заключение и сбоку на полях написал: «Отзыв чересчур краток. О подробностях нет никаких указаний».
Проект распоряжения был поменян. Через три с половиной месяца в издании Комитета по делам изобретений появляется запись: «Совещание IV Секции.
29 января 1930 г. По рассмотрении описания и всех относящихся к делу документов, IV Секция Комитета постановила выдать… патент на «Метод получения прессованного бездымного пороха» в следующей редакции предмета патента: «…метод отличается применением холодного прессования шашек при давлении около 350 воздухов и после этого окончательного прессования в нагревательных матрицах при 115° в течение 5-15 мин. при давлении 600 воздухов». И подпись — «И. Граве».
Патент № 384 от 20 июня 1930 г. был выдан уже по окончании смерти Тихомирова.
соавтором и Основным помощником Н.И. Тихомирова был Владимир Андреевич Артемьев (1885 — 1962). Он появился в Санкт-Петербурге, окончил Алексеевское военное училище, добровольцем ушёл на Русско-японскую войну.
Храбрость разрешила ему стать младшим унтер-офицером; в 1908 — 1911 гг. он являлся подпоручиком в Брест-Литовской крепостной артиллерии; в 1911 — 1915 гг. -замечающим за производством на заводе осветительных миномётных снарядов. По окончании революции В. Артемьев до сентября 1924 г. занимал должность инженера для поручений при техническом начальник артиллерийских складов, а после этого трудился в лаборатории Н.И. Тихомирова.
Тут он сконструировал первую в СССР ракету на бездымном порохе (первый успешный запуск состоялся 3 марта 1928 г.), противолодочную глубинную бомбу с реактивным движителем и другое.
По окончании объединения в сентябре 1933 г. Газодинамической лаборатории (ГДЛ) и МосГИРДа в Реактивный НИИ (РНИИ) трудился над совершенствованием реактивных снарядов РС-82 и РС-132 до сдачи их на вооружение.
В.А.
Артемьев был одним из главных авторов известной «Катюши», не смотря на то, что много лет его фамилия не числилась среди имён её создателей.
Опробования в Газодинамической лаборатории
В 1928 г. в лаборатории Тихомирова состоялись первые лётные опробования ракет на бездымном порохе; за тем его лаборатория была расширена и переименована в Газодинамическую (ГДЛ).
В 1928 г. в ней трудилось 10 человек, в 1930 г. — 23, в 1932 г. — 120, а перед преобразованием в 1933 г. в РНИИ — около 200.
В случае если при Н.И. Тихомирове в лаборатории трудились над теорией космических полётов, то по окончании его смерти, в 1930 г., в то время, когда ГДЛ возглавил Б.С. Петропавловский (1898 — 1933), деятельность лаборатории переориентировали на армейские проекты, начались работы по запуску реактивных снарядов из трубчатых направляющих по типу миномётов; с 1930 по 1933 г. велись разработки по ракетам калибра 60, 65, 82, 132, 245 и 410 мм.
Сохранились эти, что лишь в 1932 г. на опробования этих образцов израсходовано было 6 т пороха.
Самый удачно продвигались изучения по 82- и 132- мм ракетам, взявшим обозначения ТРС-82 и ТРС-132. Пусковая установка для них представляла собой трубу, установленную на лёгкой треноге. В базу этих разработок была положена успешная осветительная ракета В.А. Артемьева.
Весомый вклад в разработку легендарного оружия внёс Георгий Эрихович Лангемак (1898 — 1938). Первая мировая вынудила его поменять университетскую аудиторию на класс школы мичманов: он стал морским артиллеристом.
В 1919 г. Лангемак ушёл добровольцем в РККА, служил в береговой артиллерии в Кронштадте. В 1928 г. окончил в Ленинграде Военнотехническую академию. Уже будучи главой артиллерии всего Чёрного моря, увлёкся ракетами.
Б.С.
Петропавловский со своей реактивной пусковой установкой
Командующий Ленинградским армейским округом А. Корк помог ему перевестись в ГДЛ. С 1936 г. в РНИИ он стал главным начальника и заместителем института инженером — с 1934 по 1937 г.
Г.Э. Лангемак руководил разработкой снарядов на жёстком горючем.
Он был уверен, что твёрдотопливные ракеты «смогут отыскать боевое использование в первую очередь в качестве артиллерийских снарядов всевозможных типов», и сделал для осуществления собственных планов, возможно, больше всех.
Г.Э. Лангемак
В 1937 г. директор университета И.Т.
главный инженер и Клейменов Г.Э. Лангемак были представлены к правительственным призам за создание новых типов оружия. Но в ноябре того же года их обоих арестовали и через два месяца приговорили к расстрелу.
Авиационные реактивные боеприпасы на Халхин-Голе
Приказом от 21 сентября 1933 г. по инициативе маршала М.Н. Тухачевского при помощи наркома тяжёлой индустрии Г.К.
Орджоникидзе из двух лабораторий ГИРД (Несколько изучения реактивного перемещения С.П. Королёва) и ГДЛ в Москве создаётся РНИИ -Реактивный НИИ, занявшийся близко разработкой реактивных снарядов.
Скоро университету поручили создать установку для стрельбы реактивными боеприпасами с химической боеголовкой.
Пошли по ветхому пути: установку на автомобиле подвозили к «передовой» на полигоне. Сгружали вручную, усиливали, заряжали, прицеливались. На всё уходило не меньше часа, но для «химического варианта» это было приемлемо. (Отыщем в памяти, как немцы на протяжении Первой Мировой в апреле 1915 г., подготавливаясь к газовой атаке, скрытно подвезли на позиции под бельгийским Ипром баллоны с хлором, расположили их в первой линии окопов, пара дней ждали попутного ветра и только тогда выпустили газ).
Созданный в РНИИ пусковой станок в виде параллельно скреплённых рельсовых направляющих разрешал вести залповый пламя по площадям. 15 июня 1936 г. главе химического управления РККА корпусному инженеру Я. Фишману представили отчёт директора РНИИ военинженера 1 ранга И.Т. начальника и Клейменова 1-го отдела военинженера К. Глухарёва о предварительных опробованиях 132/82-мм ракетно-химических мин ближнего действия.
Данный снаряд дополнял 250/132-мм химическую мину ближнего действия, опробования которой завершились в апреле того же года. Параллельно в университете разрабатывались ракетные боеприпасы осколочно-фугасного действия. Это было принципиально важно, потому, что скоро клиент от химических миномётов отказался.
В 1938 г. (практически сразу после смерти Орджоникидзе) РНИИ был передан Народному комиссариату снарядов и начал называться НИИ-3.
В следующем году реактивные боеприпасы были удачно применены с самолётов. Истребители И-15, И-153, И-16 и штурмовики Ил-2 комплектовались неуправляемыми реактивными боеприпасами калибра 82 мм (РС-82). На бомбардировщики СБ и более поздние модификации Ил-2 монтировались боеприпасы калибра 132 мм (РС-132).
Бипланы И-153 с РС-82 под крыльями
Коммунистический истребитель ЛАГГ-3 с подвешенными РС-82 подготавливается к взлёту
Летом 1939 г. разгорелся конфликт, спровоцированный японцами на границе с Монголией недалеко от реки Халхин-Гол. Согласно соглашению Красная Армия оказала военную помощь монгольской стране.
В первых числах Августа на ЖД разъезде недалеко от Читы выгружались громадные коробки. Эксперты под управлением армейского инженера А.Д. воентехника и Поповича А.Г.
Губина организовали на месте сборку самолётов-истребителей И-16. К каждому собранному самолёту подвешивали 82-мм реактивные боеприпасы — по четыре под каждым крылом. Утром 5 августа пять истребителей, вооружённых ракетами, взлетели с аэропорта на облёт местности. Вместе с капитаном Н.И.
Звонарёвым самолёты вели лейтенант С. Пименов, лейтенанты В. Федосов, И. Михайленко и Т. Ткаченко.
Первый боевой вылет истребителей был приурочен ко дню решительного наступления недалеко от реки Халхин-Гол -20 августа. Приказ на вылет поступил в 16.57.
Лётчикам запретили пересекать линию фронта, дабы не раскрыть сопернику секрет нового оружия. Ракетоносцы Н. Звонарёва прикрывались простыми истребителями И-153 и И-16. Вблизи от линии фронта недалеко от озёр Узур-Нур и Яньху капитан увидел мелькающие в воздухе точки. Японских истребителей было около сорока.
Они летели на высоте 3000 — 3500 м. До соперника оставалось не больше километра, в то время, когда по команде Н. Звонарёва самолёты дали ракетный залп. Японские лётчики, не ожидавшие огневого удара с для того чтобы расстояния, не приняв боя, скрылись за линией фронта.
На земле капитана позвал к телефону комполка Герой Советского Союза Г.П. Кравченко: «Поздравляю, Николай, с первым успехом! На земле выяснилось два сбитых «девяносто седьмых» соперника. Записали тебе.
С почвы никто не стрелял».
Боевые действия на Халхин-Голе завершились 16 сентября 1939 г. Менее чем за два месяца пятерка первых в мире ракетоносцев сделала 85 боевых вылетов и сбила десять вражеских истребителей, два тяжёлых бомбардировщика и один лёгкий. Звено капитана Звонарёва возвратилось в Москву без утрат.
В марте 1941 г. группе сотрудников РНИИ и заводских инженеров была присуждена Сталинская премия за оружие самолётов реактивными боеприпасами.
Наземные пусковые установки
Первая реактивная установка на автомобильном шасси складывалась из восьми направляющих, связанных трубчатым сварными лонжеронами. 16 реактивных 132-мм снарядов (масса каждого 42,5 кг) фиксировались попарно посредством Т-образных штифтов сверху и снизу направляющих.
В конструкции была предусмотрена возможность поменять угол разворота и возвышения по азимуту.
Установку, названную МУ-1 (механизированная установка), монтировали на шасси грузовика ЗиС-5: относительно маленькие направляющие размешались поперёк автомобили. Ответ было неудачным -при стрельбе машина раскачивалась, что значительно ухудшало кучность залпа.
Характеристики установки пара возросли, в то время, когда в качестве базы стали применять трёхосное шасси грузовика ЗИС-6.
В сентябре 1939 г. создаётся реактивная совокупность МУ-2. В этом варианте удлинённые направляющие устанавливались на протяжении автомобиля, задняя часть которого перед стрельбой дополнительно вывешивалась на домкратах.
Масса автомобили с экипажем из пяти человек и полным боекомплектом составляла 8,33 т, дальность стрельбы достигала 8470 м. За один залп в течение 8 — 10 с выстреливались 16 снарядов, содержащих 78,4 кг взрывчатого вещества. Для перевода автомобиля из походного положения в боевое хватало 3-х — 4-х мин. (по большей части время тратилось на фиксацию домкратов).
Установка МУ-2
В университете заявили закрытый конкурс на реактивную установку для ведения огня осколочно-фугасными боеприпасами. Именно на такое использование реактивной артиллерии ориентировались в своё время Г.Э. Лангемак и Б.С. Петропавловский. Мысль пришлась к месту, и в августе 1939 г. инженерами В.Н. Галковским, И.И.
Гваем, А.П. Павленко и A.C. Поповым был представлен проект «мобильной многозарядной залповой установки для стрельбы реактивными боеприпасами».
Проект за автографами А. Костикова и И. Гвая направили клиенту. 1 ноября новая установка произвела первый залп.
Реактивный боеприпас М-13 (132-мм осколочно-фугасный) и пусковая установка БМ-13 были приняты на вооружение артиллерии незадолго до ВОВ. В марте 1941 г. удачно завершились полигонные опробования установок, а уже 21 июня, за пара часов до войны, было подписано распоряжение об их серийном производстве.
Одним из главных предприятий по выпуску реактивных снарядов стал Столичный завод им. Владимира Ильича.
Калибр советских реактивных снарядов периода ВОВ — 82 мм и 132 мм — был выяснен диаметром пороховых шашек двигателя. Семь 24-мм пороховых шашек, хорошо уложенных в камеру сгорания, дают диаметр 72 мм, толщина стенок камеры — 5 мм, из этого диаметр ракеты — 82 мм.
Семь более толстых 40-мм шашек таким же образом дают калибр 132 мм.
Наиболее значимым вопросом при конструировании РС являлся метод стабилизации. Советские конструкторы до конца войны предпочитали оперённые боеприпасы.
В качестве пусковых для оперённых ракет «Катюша» были приняты желобковые направляющие. Испытания продемонстрировали, что чем они дольше, тем выше кучность стрельбы. Но протяженность РС-132 из-за ограничений по ЖД габаритам не имела возможности быть больше 5 м.
Действенным средством для проворота любых оперённых снарядов стали спиральные направляющие, каковые если сравнивать с прямолинейными владели большей живучестью. Их опробования начались в середине 1944 г. К апрелю 1945 г. изготовили 100 боевых автомобилей Б-13СН (СИ — спиральные направляющие) и организовали первые подразделения, вооружённые ими. При стрельбе из БМ-13-СН кучность снарядов М-13 и М-1 ЗУК была фактически однообразна.
Вторым направлением развития отечественных РС стало повышение заряда взрывчатого вещества, потому, что фугасное воздействие М-13 было мало. В июне 1942 г. на вооружение приняли фугасный 132-мм боеприпас М-20, отличавшийся от М-13 более тяжёлой головной частью и меньшей дальностью стрельбы. Скоро фугасное воздействие М-20 также сочли недостаточным, и в середине 1944 г. его производство было прекращено.
Более успешным был боеприпас М-30, в котором к ракетному двигателю от М-13 присоединялась замечательная надкалиберная головная часть, сделаный в виде эллипсоида. Она имела большой диаметр 300 мм.
Значительным недочётом М-30 была малая дальность полёта, с чем частично совладали в конце 1942 г., в то время, когда создали новый 300-мм фугасный РС М-31, с дальностью стрельбы в 1,5 раза большей.
В М-31 головная часть была забрана от М-30, а ракетную создали заново, забрав за базу её конструкции двигатель экспериментального РС М-14.
В октябре 1944 г. принимается на вооружение дальнобойный РС М-13-ДД. Это первенствовал боеприпас с двухкамерным ракетным двигателем.
Обе камеры являлись штатными в боеприпасе М-13 и были последовательно соединены промежуточным соплом, которое имело восемь косонаклонных отверстий. Ракетные двигатели трудились в один момент.
Л.
КАЩЕЕВ
Окончание направляться