Письма из тыла
Сборник писем унтер-офицера вермахта, проходившего службу в тылу и в лагере для пленных, показывает внутренний мир одного из «соучастников невольно»
Reluctant Accomplice. вести войну Wehrmacht Soldier’s Letters from the Eastern Front / Edited by Konrad H. Jarausch.
— Princeton, Oxford: Princeton University Press, 2011. — 392 p.
В начале 2011 года Издательство Принстонского университета выпустило перевод книги, до этого вышедшей в Германии в 2008 году. Историк нацистской Германии, доктор наук Конрад Ярауш-младший на склоне лет решил обратиться к частному сюжету, в частности к письмам собственного отца, которого он ни при каких обстоятельствах не знал.
Для немцев это и сейчас больной тема. Само собой разумеется, годы идут, исходя из этого часть общества уже может нормально признать разность взоров собственных и предков, не впадая наряду с этим в шельмование последних. Для других, наоборот, все, что связано с нацистским его институтами и периодом, до сих пор свидетельствует решение суда само по себе, независимо от частного выбора и личной позиции человека того времени.
В предисловиях к опубликованным за последние пара лет письмам, записным книжкам и дневникам германских солдат неизменно имеется момент неуверенности: «Я решил это прочесть, еще не до конца зная, что меня ожидает. Что делал мой папа, дедушка, прадед на войне?». Исходя из этого любой раз это копание в домашнем архиве для немцев (во многом лишь для них) похоже на игру с нулевой суммой.
Создатель писем, Конрад Ярауш-старший, был, как бы на данный момент сообщили, «ботаником». С детства посвятивший себя науке и чтению книг, он воспитывался в очень религиозной семье, что заложило один из ответственных столпов будущей личности. Ярауш был призван в самом финише Первой Мировой, но поучаствовать в военных действиях опоздал.
Таких было много: часть поколения молодых немцев, мобилизованных в самом финише, в полной мере себе патриотичных, не пережили всего механическо-газово-пулеметного технокошмара фронта. По окончании 1918 года ветхие воины, прошедшие всё, верили в сложившуюся в Германии легенду «об ударе в пояснице», потому, что это растолковывало для них соотношение их собственной доблести и все-таки проигранную войну. Юные же верили в это, скорее, из романтических побуждений, каковые не были развеяны ярким боевым опытом.
По окончании войны Ярауш продолжил заниматься наукой, ушел в историю и теологию. Его взоры были правыми: консервативный христианский национализм, что так и не развился в фашизм, практики которого он потом оценивал сдержанно и критически. Смог жениться, оказался редкий брак двух интеллектуалов.
Супруга как дама любящая и осознающая, разделяющая воззрения мужа, кроме религии, преподавания и науки, стала еще одной серьёзной сокровищем для него.
Наконец, в осеннюю пору 1939 года Конрада призвали из резерва в армию, но по состоянию организма и из-за возраста он попал в тыловой батальон ополченцев. Сперва он попал в Польшу, где их батальон защищал пленных, среди которых кроме этого выявляли граждан и евреев германского происхождения. Сам он в этом не принимал участие, занимаясь бумажной работой.
Главным мотивом его существования были письма к жене, тоска и чтение по дому. Наряду с этим его интересовала страна, в которой он был: культурные монументы, язык, что он пробовал изучать, сами люди… А вот его сослуживцев не интересовало по большому счету ничего, не считая простых солдатских эйфорий, исходя из этого и относились они к обергефрайтеру со недоверием и сдержанным равнодушием.
Через год Ярауша перевели в запасной батальон в Германию, где он тренировал новобранцев. Не обращая внимания на то, что Конрада повысили, и сейчас ему подчинялась маленькая несколько воинов, его все так же терзало непонимание. Не с кем поболтать (разве что письма к жене выручали), никто не интересуется глубокими сюжетами, никто очень не старается мыслить.
Юные посмеиваются над ветхими сокровищами, ветхие, в чинах повыше, меряют немолодого унтер-офицера сверху вниз. Не смотря на то, что он и был отобран для кандидатов в офицеры, карьеру выстроить ему не удалось из-за здоровья. До конца весны 1941 года он валялся в военного госпиталь, а в августе был переведен в 203-й пересыльный лагерь для советских пленных в Белоруссии.
Последняя часть текста является кульминацией . Все прошлые темы внутренних переживаний обострились, только чтобы позднее частично выгореть. Конрада поставили руководить кухней, но это не избавило его от наблюдения за ужасным бытом, скорее кроме того напротив.
В случае если в Польше он видел проявления жестокости и думал над ними, то тут все существование было одним громадным страданием огромных весов неизменно прибывавших и убывавших голодных людей. На глубокую рефлексию прошлого примера не оставалось душевных сил, и он пришел к мысли «Я ничем не могу им оказать помощь».
Это бессилие перед лицом того, что он назвал «негромким умиранием», потрясало его, но позднее он свыкся со своей малым ролью. В меру сил он пробовал подкармливать людей, в то время, когда имел возможность, просил выделить больше еды, но ее все равно не хватало. Позднее Ярауш собрал на кухне группу пленных, направив свои силы на помощь хотя бы им.
Пускай придавленные действительностью, рефлексия и мысли наполняли его внутренний мир: в письмах он отмечает, что разговаривает с военнопленными через переводчика, что они делятся с ним рассказами о пережитых лишениях. И желание: «Скорее бы все закончилось».
Ярауш все так же интересовался местом нахождения, пробовал изучать язык, просматривал книги по русской истории, силясь осознать этих людей, думая о том, как же будут немцы жить с русскими по окончании победы Германии. Ему было очевидным только то, что существовавшее положение вещей разрушительно, а будущее — туманно.
А после этого все случилось как в нехорошем рассказе: в январе 1942 года он заразился тифом и в конце месяца умер в полевом госпитале. Самое последнее письмо он написал, уже болея и зная, что болеет, но попытался не тревожить жену, легко хотя ей и новорожденному, которого он видел только на фотографии, радостного будущего. Богатый внутренний мир профессор Конрада Ярауша, очень сильно обожавшего собственную жену, потух вместе с ним.
Снаружи же в перечень безвозвратных утрат вермахта добавился еще один унтер-офицер.
Сборник писем поднимает все ту же тему персонального выбора человека в условиях несвободы. Отражая вехи судьбы редкого интеллектуала-одиночки, книга снова демонстрирует двойственное и временами ужасное положение таких «попутчиков фашизма» — людей, каковые не были пламенными приверженцами новой идеологии, но были вынуждены жить при ней, подстраиваться под нее, функционировать в ее поле. Этих людей, наравне с другими миллионами немцев, так же затянуло в войну, в которой одни стали проводниками воли и бездумными исполнителями нацистского управления, а другие — как субъектом, так и объектом данной воли.