Подводный шпионский триллер: секретные разработки
- Потайное судно Созданная в Третьем рейхе подлодка проекта XXI совершила революцию в подводном плавании. Конструктивные новинки: шноркель, замечательные аккумуляторная батареи, дающие громадный запас хода под водой, гидролокатор в носовой части
До появления проекта XXI подводные лодки действовали по большей части в надводном положении, уходя под воду, только в то время, когда требовалось оторваться от преследования
- Ядерный «жучок» В первой половине 70-ых годов двадцатого века первое прослушивающее устройство на кабеле в Охотском море было заменено на более идеальную конструкцию. Супердиктофон длиной 6 м и весом практически 6 т имел возможность снимать эти со всех 20 «жил», составляющих кабель, и владел повышенной энергетической автономностью. По некоторым сведениям, в качестве источника питания был использован радиоизотопный генератор.
- Этот «гаджет» попал в руки советских армейских и разведслужб
Но в феврале 1945 года у будущих соперников был еще общий враг. На Ялтинской конференции британский представитель адмирал Канингхэм обратился к советской делегации прося ускорить советское наступление на Данциг и Гдыню. На верфях этих подконтрольных Германии польских городов строились лодки серии XXI (Elektroboot), революционные для собственного времени боевые суда.
Попади они в распоряжение германского кригсмарине чуть раньше и в пара большем количестве — имели возможность бы коренным образом поменять расстановку сил на морских ТВД Второй мировой войны. Подводные дизель-электроходы серии XXI в первый раз в истории сделали субмарину настоящим оружием тайной войны. Благодаря замечательным электробатареям нового поколения подводная лодка имела 2−3-дневный запас хода в подводном положении.
Но кроме того для подзарядки батарей лодке не требовалось всплывать — расположенный на борту дизель-генератор трудился, забирая нужный для сгорания горючего воздушное пространство через долгую телескопическую трубу, легко выступающую над поверхностью воды подобно перископу. Эта труба, узнаваемая под германским заглавием «шноркель», в первый раз показалась на экспериментальных голландских субмаринах серии «О». Мысль была позаимствована немцами у конструкторов покоренных фашистами Нидерландов еще в первой половине 40-ых годов двадцатого века.
Визит «призрака»
По окончании войны конструкция «скрытной» подлодки, подобно другим военно-промышленным разработкам рейха, была взята на вооружение союзниками, каковые скоро стали неприятелями. Голландско-германское изобретение выяснилось весьма кстати, в то время, когда у спецслужб и правительства США появилось желание посмотреть за «металлический занавес». Больше всего американцев интересовало, как СССР продвинулся в разработке ракетного и атомного оружия.
В один из дней 1949 года на голову капитана американской подлодки SS-345 Cochino Рафаэля Бенитеса упал нежданный гость. Лодка стояла у пирса базы ВМС его величества в Лондондерри (Северная Ирландия), в то время, когда на ее борт встал 28-летний Харрис М. Остин. Юный офицер в форме связиста тут же направился к капитану и предъявил документы, подтверждающие особенные полномочия. «Связист» был сотрудником сверхсекретной «Группы военно-морской безопасности» — разведывательного подразделения ВМФ, занимающегося дешифровкой и кодированием и прославившегося на протяжении войны на Тихоокеанском ТВД.
Кроме того что капитану Бенитесу было нужно взять на борт «призрака» (этим прозвищем подводники наградили идущих с ними в поход представителей спецслужб), так еще данный инопланетянин принялся так хозяйничать на Cochino, что сердце моряка практически обливалось кровью. Но ничего не сделаешь — тайные директивы предписывали установить в и снаружи субмарины высокочувствительную аппаратуру, благодаря которой разведка ВМФ сохраняла надежду перехватывать телеметрические сигналы, отправляемые на протяжении ракетных опробований, и прослушивать радиообмен советских армейских.
Дабы переоборудовать Cochino в шпионское судно, Остин высверливал отверстия в переборках, протягивая через них пучки кабелей, устанавливал антенны и записывающие устройства. Все работы завершились в середине августа, по окончании чего Cochino в сопровождении систершип USS Tusk отправилась к Полярному кругу, дабы, обогнув Скандинавский полуостров, выйти в Баренцево море, поближе к советским военно-морским базам недалеко от Мурманска.
Огненное фиаско
Поход прошел без происшествий, и, прибыв в заданный район приблизительно в 150 милях от Мурманска, Cochino встала к самой поверхности моря, кроме того ближе, чем разрешала протяженность шноркеля. Сейчас над водой выступала часть рубки, на которой и были установлены похожие на уши антенны для радиоперехвата.
Первая попытка подводного электронного шпионажа у советских берегов не принесла особенных результатов. Сканируя радиочастоты, «призрак» все сохранял надежду отыскать в эфире следы какой-нибудь активности, которая связана с опробованиями оружия. в один раз ему кроме того показалось, что успех близок, но принятые загадочные радиосигналы так и не удалось трактовать.
К разочарованию капитана и Остина Бенитеса, пришло время сворачивать миссию и отправляться на базу. На обратном пути начальникам Cochino и Tusk предписывалось совершить морские учения, имитирующие преследование вражеской подлодки.
Но вместо военных игр морякам предстояла схватка с водной пучиной и огнём. Из-за замыкания в батарейном отсеке на Cochino начался пожар. Капитан Бенитес подал команду на всплытие и скоро осознал, что обстановка практически неисправима. Замкнутые накоротко батареи деятельно выделяли водород, что при достижении определенной концентрации в обязательном порядке разнес бы подлодку в клочки.
А около Cochino бушевал лютый шторм, и каждая попытка Tusk приблизиться для эвакуации экипажа имела возможность закончиться крушением. Каким-то чудесным образом морякам все-таки удалось протянуть тросы и, наладив переправу между субмаринами, спасти экипаж Cochino. Семеро людей получили смертельные ранения, и по иронии судьбы шестеро из них служили на Tusk — их «» волной со скользкой палубы. Как и подобает капитану, Бенитес покинул собственный корабль последним.
Спустя пара мин. первая намерено оборудованная для шпионажа субмарина ВМФ США ушла на дно в сотне морских миль от берегов Норвегии.
Охота за звуком
Шли годы, и неспешно подводный шпионаж из экзотики превратился чуть ли не в повседневную рутину холодной войны. В случае если Cochino была обычной субмариной времен Второй мировой войны, которую уже позднее снабдили шноркелем и оборудовали разведывательной аппаратурой, то во второй половине 1950-х новые дизельные подлодки изначально имели на борту все нужное для совершения тайных вояжей в советские территориальные воды.
Одна из таких субмарин, USS Gudgeon (SS-567), ведомая умелым начальником Норманом «Баззом» Бессаком, вышла летним днем 1957 года с военной базы Йокосука в Японии и направилась к берегам советского Приморья. Пробравшись в акваторию СССР, она должна была подкрасться к Владивостоку на расстояние до трех морских миль и вести интенсивное наблюдение за действиями ВМФ СССР.
На борту лодки пребывали три либо четыре «призрака», любой из которых ведал собственной частью шпионского оборудования, а им Gudgeon была набита под завязку. В частности, одной из поставленных руководством задач было составление собственного рода каталога «звуковых автографов», другими словами записей шума винтов советских боевых судов.
Подобно отпечаткам пальцев человека, шум каждого отдельного судна имеет неповторимые характеристики, и по имеющимся примерам возможно опознать находящийся поблизости корабль. Чем больше образцов имеется, тем меньше возможность встречи с «незнакомцем».
Идти к советским берегам американским подводниками приходилось с большой осторожностью. Днем лодка двигалась на громадной глубине, прячась от вероятного обнаружения с воздуха. Ночью приходилось подниматься к поверхности и 20−30 миль идти на глубине шноркеля.
За это время дизель-генератор подзаряжал батареи, а воздушное пространство в лодки очищался от негативных газов.
Вечером 19 августа 1957 года Gudgeon пребывала совсем близко у цели. Все шло по замыслу, и большая часть членов экипажа отдыхали. Внезапно лодка легко покачнулась. В этом не было бы ничего необычного и тревожного, если бы субмарина передвигалась на громадной глубине наперекор замечательным течениям.
Но тут, в спокойных водах, покачивание имело возможность означать одно — судно частично показалось на поверхности и приняло удар волны. Этого хватало, дабы шпионскую лодку засекли с советских судов, каковые тут же устремились к нарушителю границы.
Муки удушья
Начальник лодки Бессак срочно начал уводить Gudgeon в глубину, пробуя отыскать слой холодной воды, под которым возможно было постараться запрятать лодку от враждебных гидролокаторов. Но из этого ничего не вышло, и скоро устройства продемонстрировали, что субмарину прощупывают звуковыми волнами. Бессак повел судно еще глубже и прочь от советского берега, но преследователи и не думали отставать. Наряду с этим их число возрастало. К двум фаворитам охоты скоро пришло подкрепление — еще два судна.
После этого их стало восемь.
Gudgeon появилась в подводной ловушке в самое неподходящее время: запас батарей был практически на исходе, а воздушное пространство, с ночи не очищавшийся от углекислого газа, — очень спертым. Но нельзя было и думать о том, дабы встать ближе к поверхности, выдвинуть шноркель и включить дизель-генератор. Наверху лишь того и ожидали.
Большей части членов экипажа было приказано покинуть собственные посты, лечь и не двигаться, дабы по максимуму экономить кислород. Не разрещалось курение, отменили приготовление тёплой пищи, по возможности погасили фонари освещения. В помещениях лодки расставили канистры с диоксидом лития, что частично поглощал углекислый газ из воздуха.
Все равно дышать было практически нечем.
Выхода из обстановки не просматривалось. Вдобавок к постоянной гидролокации Gudgeon начали бомбардировать маленькими глубинными зарядами. Они не причиняли лодке вреда, но бомбардировка давила на психику и без того приходящих в отчаяние американских подводников.
Собственные трюки были и у капитана Бессака. То он задействовал устройства, производящие в воду множество пузырьков, что создавало собственного рода «дымовую завесу» от гидролокаторов, то приказывал открыть торпедные люки, зная, что наверху данный звук услышат и осознают: американцы готовы биться до конца. В отчаянной попытке собрать хоть мало чистого воздуха и подзарядить батарею Бессак приказал всплыть на глубину шноркеля и включить дизель-генератор.
Предполагалось, что в данный же момент посредством поднятой над поверхностью антенны удастся передать на базу сигнал бедствия. Но чуть шноркель Gudgeon показался над водой, к этому месту на полном ходу понесся коммунистический армейский корабль, словно бы бы собираясь раздавить шпионское судно. Американцам снова было нужно отключить дизель и уйти на глубину.
Благодарим за учения!
На борту Gudgeon подготовились к нехорошему. «Привидения» безотлагательно уничтожали тайные документы, офицеры контролировали личное оружие, а один из них — Док Хантли — на полном серьезе растолковывал «призракам», что пристрелит их в интересах нацбезопасности, в случае если русские постараются забрать лодку штурмом. Тем временем Gundgeon пребывала в ловушке уже более 48 часов, и трое дней прошло по окончании последнего плавания со шноркелем.
И тогда Бессак решил: будь что будет. Он приказал всплыть на глубину шноркеля и запустить дизельные двигатели. В затхлую воздух загнанной подлодки ворвался чистый воздушное пространство с моря. Шли 60 секунд, но шпионская субмарина заряжала собственные батареи и дышать.
В перископ было видно, что большинство советских судов ушла прочь. Остались только два маленьких противолодочных судна. Обдумав обстановку, начальник решил всплывать. В то время, когда Gudgeon закачался на волнах, Бессак вместе с офицером и сигнальщиком, вооруженным мегафоном, поднялись на мостик.
В ответ на запрос с советского корабля американцы просигналили, что их лодка в собственности ВМФ США и следует в Японию. В ответ им было приказано продолжить следовать по назначению и срочно покинуть советские воды. После этого была передана еще одна фраза. «Что они говорят?» — задал вопрос Бессак сигнальщика. «Они благодарят нас за участие в противолодочных учениях», — ответил тот.
Шпионская миссия Gudgeon закончилась полным провалом, и в первый раз в истории холодной войны подлодка соперника была принуждена к всплытию. Все это, но, не имело возможности очень сильно омрачить эйфории «забытого обиду» экипажа, что уже 26 августа праздновал собственный освобождение, сидя в барах Йокосуки, а не в подвалах Лубянки.
Мечта шпиона
К тому моменту, в то время, когда загнанная под воду субмарина Gudgeon погибала от электричества и нехватки воздуха, всего-то три дня не побывав у поверхности, в строю ВМФ США уже пребывали первые ядерные подводные лодки. Применение ядерной силовой установки придавало этим судам невиданную автономность, разрешавшую им месяцами оставаться на глубине без ущерба для жизни и здоровья экипажа.
До поры до времени «крестный отец» американского ядерного флота адмирал Хайман Риковер предпочитал придерживать собственный новое супероружие, не допуская его участия в столь рискованных операциях, как шпионаж в советских водах. Но прогресс остановить нереально, и некое время спустя «привидения» освоили и ядерные подлодки — так как они куда лучше дизельных подходят для исполнения особо важных заданий под носом у неприятеля.
От Миссисипи до Камчатки
Намерено переоборудованная для потребностей шпионажа ядерная подлодка Halibut участвовала в самых скандальных американских разведывательных операциях, одна из которых стала называться Ivy Bells и длилась целое десятилетие. Мысль появилась в голове директора по подводным операциям разведуправления ВМФ США Джеймса Брэдли в первой половине 70-ых годов XX века.
Суть ее был несложен: вместо того дабы что-то подслушивать и высматривать у советских берегов, нужно к получению информации, так сообщить, из первых рук. Кое-какие советские базы подлодок географически расположены так, что линии связи, которыми они пользуются, наверное, проходят по дну моря. В случае если таковой кабель отыскать — к нему возможно подключиться и все армейские тайны в твоих руках.
В середине октября 1971 года Halibut покинула собственную стоянку в районе Сан-Франциско и направилась в Охотское море. По предположению Брэдли именно там стоило поискать кабель, что точно соединяет базу подводных лодок в Петропавловске-Камчатском с пунктами управления в континентальной части Дальнего Востока.
Самой непростой задачей было, очевидно, отыскать данный кабель, существование которого оставалось всего лишь догадкой, появившейся в стенках Пентагона. Предложенная Брэдли методика поиска имела возможность показаться смехотворной: ему, совершившему собственный детство на Миссисипи, врезались в память установленные на берегах реки таблички с предупреждениями наподобие «С опаской — кабель! Якорь не бросать».
Экипажу Halibut предписывалось подойти к советскому берегу, всплыть на перископную глубину и поискать на суше подобные же таблички. Утверждается, что способ сработал! Американцы нашли на Камчатке точку входа кабеля в воду, а другое выяснилось делом техники, которой на Halibut было в избытке.
Шеф, усё пропало!
Сперва путь кабеля отследили посредством независимого подводного аппарата, оснащенного видео- и фотокамерами, а после этого было обнаружено подходящее место, и Halibut, опустившись ко дну, вцепилась в него якорями. Установить аппарат съема данных с кабеля предстояло намерено подготовленным водолазам. Перед тем как выйти на дно, ныряльщики совершили продолжительное время в декомпрессионной камере (она представляла собой отдельную цилиндрическую конструкцию на корме лодки).
В том месте водолазы вдыхали смесь кислорода с гелием, дабы вытеснить из крови азот, смертельно страшный на глубине.
Очевидно, и речи не было о том, дабы «врезаться» конкретно в провода, — установленный аппарат только снимал электромагнитное излучение кабеля, но этого было достаточно, дабы все ведущиеся по кабелю переговоры попадали на записывающее устройство.
Успех первой экспедиции Halibut вдохновил американских армейских — они взяли в собственные руки бесценный источник информации о сопернике. Дабы не рисковать лишний раз, довольно часто отправляя подводные лодки в советские воды, было создано более идеальное устройство, которое установили на кабеле на протяжении следующей экспедиции в первой половине 70-ых годов двадцатого века. Американцы так опасались раскрытия собственных замыслов, что начальник Halibut Джон Макниш в открытую сказал участникам экипажа: в лодку встроена совокупность самоуничтожения, и при попытки захвата корабля со стороны советского ВМФ субмарина будет взорвана.
Но ничего для того чтобы не случилось, и все американские экспедиции к подводному «жучку» проходили довольно благополучно, если не считать случая, в то время, когда Halibut чуть не застрял в песчаном дне. Легко в один раз в первой половине 80-ых годов XX века американцы поняли, что их супердиктофон куда-то провалился сквозь землю. Финиш операции Ivy Bells положил запутавшийся в долгах бывший сотрудник Национального агентства безопасности США Рональд Пелтон.
Предложив собственные услуги КГБ, он за $35 000 сдал отечественной разведке данные об американском «жучке» в Охотском море. На поднятом со дна устройстве была обнаружена надпись «Собственность американского руководства». Но, провал американской шпионской операции не оказал особенного влияния на отношения сверхдержав.
В начале 1980-х, на заре рейгановской эры, они были и без того весьма и весьма нехорошими.
Статья размещена в издании «Популярная механика» (№78, апрель 2009).
<
h4>