1930-Е: советская технология говорящей бумаги
В коломенском музее имеется экспонат, что вызывает у визитёров особенный интерес. Еще сравнительно не так давно встретиться с ним возможно было лишь в двух музеях: в столичном Политехническом и Центральном музее связи имени А.С. Попова в Петербурге.
И вот к этому перечню прибавился музей Коломны — города, откуда экспонат родом.
Лучше, чем кино
Официальное наименование этого устройства звучит так: аппарат для воспроизведения фонограмм «Говорящая бумага» типа ГБ-8. Такое необыкновенное наименование приводит к постоянным вопросам визитёров музея: «Что это? Обычная бумага?
Неужто она может сказать?» И приходится снова и снова говорить историю вещи, которая в далеком прошлом ушла из отечественного обихода, но покинула занимательный след в летописи инженерной мысли.
Аппарат показался на свет в Советском Альянсе в начале 1930-х годов. Сейчас страна, делая задачи первого пятилетнего замысла, стремительными темпами создавала разные отрасли и производила новую технику. В 1935 году популярный издание «Смена», выходивший тогда в издательстве ЦК ВКП (б), в первый раз поведал об занимательной технической новинке.
Инженер Борис Павлович Скворцов, будучи автором 20 изобретений, придумал весьма необыкновенную машину — «Говорящую бумагу». Позднее в работу над аппаратом включился режиссер Борис Федорович Светозаров, один из пионеров научно-популярного кино в СССР.
В базе изобретения лежали достижения технической мысли, посоветованные звуковым кино. Скворцов задался вопросом: «В случае если в тонфильмах и звуковых кинокартинах звук записан на пленку в виде зигзагообразной тёмной полосы, то запрещено ли подобным образом записать звук не на пленке и для других целей?»
Запись звука на пленке держалась непрочно, целлулоид скоро рвался и изнашивался, был огнеопасен и весьма дорог. По окончании ста прокатов фильма наблюдать и слушать его становилось нереально. Скворцов предложил новый звуконоситель — обычную бумагу.
Это казалось фантастикой! Начались опыты, каковые дали прекрасные результаты. Бумажная лента практически не изнашивалась при многократном прослушивании, была недорогой и значительно менее дефицитной, чем импортный шеллак, из которого тогда делали пластинки.
Запись на ленте легко монтировать посредством ножниц и клея. А основное, сделанную запись возможно было размножить полиграфическим методом в любой типографии без мельчайшей утраты качества.
Но, не обращая внимания на явные преимущества выстроенного считывания бумажной ленты аппарата, конструктору было необходимо вести упорную борьбу за его признание. «Тугодумы» (как раз такое определение дает он в собственной статье 1935 года) из Комитета по изобретениям не желали признавать «Говорящую бумагу». Дело дошло кроме того до того, что она «произнесла речь» в собственную защиту на совещании Совета народных комиссариатов СССР.
А в один раз ввела в заблуждение секретаря самого Серго Орджоникидзе, что был в то время министром тяжелой индустрии. Выясняется, в момент, в то время, когда аппарат воспроизводил некую обращение Орджоникидзе, записанную на бумаге, лабораторию Скворцова соединили по телефону с Наркомтяжпромом. Секретарь, услышав в трубке голос собственного начальника, ответил: «Слушаю, товарищ Орджоникидзе!» Это было лишним свидетельством того, как совершенно верно передавала интонацию воспроизводимого голоса «Говорящая бумага».
Коломенское уровень качества
Отметив огромную сокровище данного изобретения, Совет народных комиссаров постановил «создать все условия для его распространения». Но жизнь распорядилась по-своему. Лишь через пять лет, в июне 1940 года, газета «Коломенский рабочий» сказала о выпуске первых образцов аппарата «ГБ».
В первый раз в СССР они были изготовлены экспериментальным цехом «Коломенского граммофонного завода».
Вряд ли было случайностью, что выпуском и освоением «Говорящей бумаги» занимался «Грамзавод» Коломны. С 1934 года главной продукцией этого фирмы были патефоны, названные ПТ-3. Спрос на них был столь велик, что их производили по тысяче штук в сутки.
И не смотря на то, что патефоны изготавливались многими фабриками (Владимирским патефонным заводом, ордена Ленина заводом «Молот» в Вятских Полянах, Ленинградским заводом «Северный пресс» и другими), последовательность фактов говорит о том, что коломенская «марка» имела кое-какие преимущества перед остальными.
Так, в ноябре 1935 года советскому писателю Н.А.?Островскому — автору известного романа «Как закалялась сталь», по окончании вручения ордена Ленина в качестве подарка был преподнесен как раз коломенский патефон с комплектом пластинок. Продукция «Патефонки» (как раз так именовали завод в обиходе) деятельно продавалась за предел: в Афганистан, Китай, Иран, другие страны и Монголию. На Глобальной выставке искусств и техники в Париже во второй половине 30-ых годов XX века экспонировался ПТ-3 с эмблемой: «Коломенский патефонный завод.
Н.К.О.М. СССР». Все это подтверждало мировое качество и достойный уровень продукции завода.
Освоение нового аппарата «ГБ-8» пошло на заводе уверенными темпами. К весне 1941 года было собрано около 700 аппаратов. В изготовлении подробностей для них принимали яркое участие коллективы всех цехов завода.
Очень (через городскую газету «Коломенский рабочий») была отмечена работа главы экспериментального цеха Максима Григорьевича Момота, Тарасова и слесарей Соловьева, и их сотрудников из инструментального цеха — Конина и Апполонова.
Забегая вперед, увидим, что сейчас от «Коломенского граммофонного завода» ничего не осталось. Вместе с ним ушли в небытие люди и документы. Будущее изобретателя и талантливого инженера М.Г.
Момота, находившегося у истоков организации производства, как, но, и еще многих лиц — сейчас тайная. Восстанавливать сведения о них приходится по крупицам, не смотря на то, что лишь их стараниями и трудами продукция завода заметила свет.
оптика и Механика
Но перейдем к описанию «Говорящей бумаги», которое приводится в инструкции к аппарату 1941 года. В ней читаем: «Аппарат ГБ-8 рекомендован для оптического воспроизведения фонограмм (с восемью звуковыми дорожками), отпечатанных полиграфическим методом на бумажной ленте. Аппарат оформлен в виде приставки к радиоприемнику и трудится с любым ламповым приемником, имеющим гнезда для адаптера.
Аппарат трудится от сети переменного тока 110, 127 либо 220 вольт в зависимости от положения колодки на силовом трансформаторе. Мощность, потребляемая аппаратом от сети, образовывает приблизительно 80−90 ватт.
Аппарат заключен в коробку, снабжен двумя раскрывающимися створками, за которыми расположены: лентопротяжный механизм, тумблер на три положения и кнопка. На лицевой стороне панели лентопротяжного механизма расположены: ведущий барабан, катушка для установки рулона ленты (фонограммы), катушка для закрепления финиша бумажной ленты и подвижная каретка оптики с помещенными в ней подсвечивающей лампой, цилиндрическим микрообъективом, фотоэлементом и параболоидным зеркалом.
Лентопротяжный механизм аппарата приводится в перемещение синхронно-асинхронным реверсивным мотором с вмонтированным в него редуктором. Мотор расположен в коробки аппарата. Потребляемая мощность его около 35−40 ватт.
Световой поток, излучаемый подсвечивающей лампой, направляется цилиндрическим микрообъективом на движущуюся поверхность бумажной фонограммы. Отраженный от фонограммы свет планирует параболическим зеркалом и падает на фотоэлемент.
Фотоэлемент соединен с фотоблоком, расположенным в аппарата. Фотоблок складывается из однокаскадного усилителя фотопотоков, лампового генератора, питающего нить подсвечивающей лампы током повышенной частоты, и выпрямителя, питающего фотокаскад и генератор.
Трансформатор выпрямителя в один момент употребляется как автотрансформатор для питания мотора аппарата.
Для воспроизведения звука в аппарате употребляется особая фонограмма, отпечатанная полиграфическим методом на бумажной ленте.
Лента шириной в 35 миллиметров намотана рулоном на картонное кольцо с прорезью. На вольный финиш ленты наклеена полоса коленкора, служащая для закрепления ленты на катушке аппарата.
Фонограмма имеет восемь звуковых дорожек, на которых звук записан в различных направлениях, другими словами в случае если первая дорожка идет слева направо, то вторая дорожка, являющаяся продолжением первой, идет справа налево, третья дорожка — слева направо и т.?д. Такое размещение записи позволяет, при автоматическом переключении лентопротяжного механизма, приобретать постоянное звучание в течение до 45 мин..
При перематывании ленты с катушки на катушку поочередно проигрываются I, III, V и VII, т. е. нечетные звуковые дорожки, а при перемещении ленты в обратную сторону воспроизводятся четные дорожки. На наружном финише каждого рулона ленты указано содержание записи».
Аппарат предоставлял слушателю много удобств: особый тумблер разрешал слушать любую дорожку, регулятором возможно было установить нужную громкость. При считывании бумажных фонограмм не происходило повреждений звуковых бороздок, как при проигрывании пластинки, а это обеспечивало до 3000 прослушиваний без ухудшения качества записи. Помимо этого, аппарат «Говорящая бумага» стал примером радиолы: он был настроен на прием двух наибольших станций — ВЦСПС и имени Коминтерна.
В пору, в то время, когда о многопрограммных радиоточках никто не помышлял, это казалось неслыханным прогрессом.
20 рулонов для «Иоланты»
В первой половине 40-ых годов двадцатого века новинка коломенского «Грамзавода» поступила в столичные магазины, каковые предлагали ее приобрести за 572 рубля. В случае если учесть, что среднестатистическая заработная плата служащих и рабочих по стране в то время составляла 354 рубля в месяц, то приобретение таковой техники было сродни покупке предметов роскоши. Исходя из этого еще продолжительное время все слои населения предпочитали патефоны, каковые производились на любой вкус и стоили от 90 до 230 рублей.
Выпуском фонограмм для аппарата занималась фабрика «Говорящая бумага» Объединения национальных книжно-журнальных издательств при Наркомпросе РСФСР, которая пребывала в Москве на 2-й Рыбинской улице. Репертуар, записанный на бумажные рулоны, составлялся очень разнообразно.
Это были речи государственных деятелей и партийных (Сталина, Ворошилова, Молотова, Калинина, Орджоникидзе), музыкальные произведения джаз-оркестров Леонида Утесова и Александра Цфасмана, хора имени Пятницкого, пляски Красной и Краснознамённого ансамбля песни армии, концерты популярных исполнителей народных советских композиторов и песен. Но главным достижением отечественной звукозаписи была фонограмма оперы П.И.?Чайковского «Иоланта» с подробным комментарием, содержавшая около 20 бумажных роликов. Тяжело представить данный количество в «грампластиночном» эквиваленте.
К сожалению, изобретение было обречено. Начавшаяся скоро война поменяла все замыслы. В осеннюю пору 1941 года «Грамзавод», так же как и большая часть коломенских фабрик, эвакуировали в город Белово Кемеровской области, где был налажен выпуск раций для танков.
Через год в помещения «Патефонки» поместили завод текстильных автомобилей имени Энгельса, вывезенный из осажденного Ленинграда, где развернулись работы по изготовлению мин и направляться.
По окончании войны к аппарату «ГБ-8» также не возвратились. сложность и Многоступенчатость его производства, большая цена и, основное, уровень качества звучания, в особенности если сравнивать с долгоиграющими дисками, показавшимися в 1950-х годах, стали причиной тому, что коломенская «Патефонка» производство «Говорящей бумаги» прекратила.
В 1985 году Всесоюзная студия грамзаписи выпустила сенсационную пластинку «Концерт на бумаге». Песни и танцы, размещенные на ней, были переписаны с рулонов фабрики «Говорящая бумага». О том, что такая фабрика когда-то существовала, как, но, и о бумаге, могущей сказать, уже никто не помнил.
Осталось добавить, что пара лет назад экспонат коломенского музея попал в руки двух молодых сотрудников Конструкторского бюро машиностроения. Они пара дней «колдовали» над ним и сотворили чудо: говорящая бумага, молчавшая семь десятков лет, заговорила!
Говорящая бумага была создана инженером Борисом Павловичем Скворцовым (на фото) в сотрудничестве с режиссером кинодокументалистом Борисом Федоровичем Светозаровым.
Неспециализированный принцип работы
В аппарате Скворцова, предназначенном для воспроизведения звука, бороздка записи, напечатанная литографским методом на белой бумажной ленте, протягивалась перед камерой оптики. На ленту направлялся узкий пучок света. Часть света поглощалась тёмной бороздкой, часть отражалась в особом зеркальце, из которого попадала на фотоэлемент.
Под действием переменной силы света на выходе фотоэлемента появлялось переменное напряжение; данный электросигнал в будущем усиливался, и громкоговоритель воспроизводил звук, записанный на ленте.
На бумажной ленте печатали несколько, как на кинопленке, а восемь звуковых дорожек, располагая их параллельно. По окончании того как прослушивалась одна из них, следующая шла в противоположном направлении, что давало возможность избегать перемотки ленты на начало. Так, воспроизведение длилось беспрерывно более 40 мин..
Для сравнения: грампластинка тех лет при скорости вращения 78 оборотов в 60 секунд звучала всего лишь 3,5−5 мин..
Что в том месте в?
- Фото Обложка грампластинки, выпущенной в 1985 году. Все музыкальные треки для этого диска были переписаны с бумажных фонограмм.
- Фото Принципиальная схема аппарата «Говорящая бумага», сохранившаяся в запасниках Краеведческого музея Коломны.
Штрихкод поет и говорит
В последние десятилетия индустрия электронных медианосителей развивалась так быстро, что, казалось бы, бумаге подписан окончательный решение суда. Но это чувство выяснилось ошибочным. Бумага, как выяснилось, в качестве носителя информации возможно надежнее и долговечнее лазерных дисков и устройств флеш-памяти. А в иных случаях кроме того эргономичнее.
С недавних пор на базе 2D-штрихкодов разрабатываются так именуемые звуковые этикетки. Это напечатанные типографским методом полосы, усеянные небольшими точками. Достаточно поднести к этикетке камеру смартфона, и она зазвучит.
Само собой разумеется, это не будет звук аудиофильского качества, но нужных применений звуковым этикеткам найдется много. К примеру, для людей с ослабленным зрением значительно эргономичнее узнать важную информацию о товаре в виде речи, а не текста, собранного микроскопическим шрифтом. Звучащие маркировки обогащают медиасреду и смогут быть занимательным дополнением к дизайну упаковки, плаката, газеты либо издания.
И основное, в отличие от QR-кода, для считывания звуковых этикеток не нужно подключение к сети — достаточно скачать соответствующее приложение на смартфон либо планшет, и мобильное устройство сгенерирует звук самостоятельно. В общем, мысль звукозаписи на бумаге не погибла — она только трансформировалась в соответствии с разработками цифровой эры.
Создатель статьи — помощник директора Kраеведческого музея г.?Kоломны
Статья «Поющая бумажная лента» размещена в издании «Популярная механика» (№150, апрель 2015).
<
h4>