«Дракон» — истребитель танков
Вопрос о создании танков с ракетным оружием в первый раз поставил помощник примьера СССР В.А.Малышев на заседании с представителями танковой индустрии 31 января 1956 г. Сама по себе мысль оснащения танков ракетным оружием была не новой. Еще в 1930-е гг. на танках БТ в порядке опыта устанавливались пусковые устройства для крупнокалиберных реактивных снарядов (РС) На протяжении ВОВ база легкого танка Т-60 употреблялась для установки реактивной системы залпового огня (РСЗО); проводилась работа по оснащению тяжелых танков КВ-1 К маленькой танковой реактивной артиллерийской совокупностью (КАРСТ), но она так и осталась на стадии изготовления опытного образца.
У союзников кое-какие американские танки «Шерман» имели реактивные совокупности в качестве дополнительного оружия. Все эти работы по оружию танков ракетным оружием заключались в установке на них неуправляемых РС типа ЭРС-132.
Но, задавая вопрос главам танковых конструкторских бюро: «Кто из вас занимается установкой ракет в танки?», В.А.Малышев имел в виду новое поколение оружия, в частности: управляемые противотанковые реактивные боеприпасы — ПТУРС, сочетавшие большие шансы поражения цели и огромную величину бронепробиваемости кумулятивной боевой части (КБЧ).
Первые ПТУРСы создали в 1944 — 1945 гг. в Германии, а уже к концу 1950-х гг. их имели на вооружении армии всех развитых государств.
Дальность стрельбы ПТУРСами составляла до шести километров, толщина пробиваемой ими монолитной металлической броневой защиты доходила до 600 мм. Новым противотанковым средством тут же постарались вооружить и танки. В 1959-м французские инженеры первыми в дополнение к 75-мм пушке собственного легкого танка АМХ-13 оснастили его целой батареей из четырех ПТУРСов типа SS-11.
К началу 1960-х гг. подобным дополнительным оружием были оснащены британские танки «Конкэрор». Установки ПТУРСов размещались кроме этого и на бронетранспортерах — французском «Гочкис», американских М59 и М113. В силу сложности перезарядки пусковой установки (ПУ) все они оснащались батареями ПТУРС по типу многоствольных РСЗО.
Уже в 1950-е гг. считалось, что ПТУРСы должны или дополнять простое танковое оружие, или размещаться на подвижных установках для усиления противотанковой обороны как пехотных, так и танковых подразделений.
Бурное развитие ПТУРС в те годы кроме того привело некоторых политических и военных деятелей к мысли о том, что эра танков заканчивается, что послужило пищей ошибочным выводам в направлении развития отечественного танкостроения.
Были прекращены опытноконструкторские и научно-исследовательские работы, каковые давали слово значительно раньше подойти к созданию главного боевого танка, формированию его ракетно-пушечного оружия.
В первых числах Августа 1956 г. В.А.Малышев снова совершил повторное заседание по «ракетной» теме, пригласив на него представителей индустрии, Главного бронетанкового и Главного ракетноартиллерийского управлений.
На этом заседании В.А.Малышевым всем присутствующим уже конкретно была поставлена задача: общими усилиями создать всецело бронированные гусеничные автомобили, вооруженные ПТУРС. Все заинтересованные лица должны были собраться в рабочем порядке и подготовить проект совместного Распоряжения ЦК КПСС и Совета Министров. Главным условием было: ракетное оружие должно пребывать под броней.
Это исключало использование многоствольных ПУ и потребовало установки особых автоматов заряжания.
Л.Н.Карцев, бывший основной конструктор танкового КБ (отдел 520) в Нижнем Тагиле, в собственной книге «Моя будущее — Нижний Тагил» вспоминал об этих годах так: по окончании того заседания «началось группирование разработчиков. Не обращая внимания на нежелание A.A.Морозова заниматься новым делом, как раз к нему первому подключили разработчиков ракет Ж.Я.Котин, напротив, сильно захотел установить ракеты в танк.
Ему также подобрали соисполнителей. Организовали команду и главному конструктору Челябинского тракторного завода П.П.Исакову. Один я остался не у дел. На меня легко «не хватило» компаний-разработчи-ков ракет. Я, конечно, разволновался и стал было вслух возмущаться дискредитационным отношением ГБТУ к нашему КБ.
Нежданно сидящий рядом малоизвестный мне человек проговорил: «А давайте-ка попытаемся и мы с вами!». Этим человеком был Александр Эммануилович Нудельман, узнаваемый конструктор авиационного автоматического оружия армейских лет, что решил перепрофилировать собственный КБ на создание ракет класа "Земля-Земля". Он попросил подключить к нему консультантом по совокупности управления будущей ракетой компанию академика А.А.Расплетина.
Задуманное В.А.Малышевым Распоряжение Совета Министров СССР оформлялось продолжительно и вышло в свет лишь в мае 1957 года, уже по окончании его смерти».
А.А.Морозов, скептически относившийся к идее «ракетного» танка, от исполнения задания практически устранился. Челябинцы и ленинградцы отнеслись к делу более заинтересованно и постарались создать «ракетные танки» (на этом заглавии настаивал Ж.Я.Котин) на базе собственных экспериментальных автомобилей (объекты 757, 772, 775 и 282, 286, 277, 278).
Но тройная нагрузка — установка и одновременная доводка танка принципиально нового оружия с автоматами перезарядки — была для них непосильной. Все созданные этими коллективами ракетные танки так и не вышли за рамки создания опытных образцов.
Единственным, принятым на вооружение и изготавливавшимся серийно, стал ракетный танк ИТ-1, созданный в КБ Уральского вагоностроительного завода им.
Ф.Э.Дзержинского в Нижнем Тагиле под управлением Л.Н.Карцева.
При организации работы по новому направлению в КБ Уралвагонзавода было решено создавать ракетный танк на базе серийного, а вместо пушки установить ракетное оружие, разместив его в заново спроектированном боевом отделении.
Главными соисполнителями по управляемому ракетному оружию на начальном этапе были КБ-16 и ОКБ-1, возглавлявшиеся А.Э.Нудельманом и А.А.Расплетиным.
Потом всю работу по совокупности управления танковым управляемым реактивным боеприпасом (ТУРС) вело КБ-1 Госкомитета по радиоэлектронике под управлением А.А.Расплетина. Главным конструктором всего ракетного комплекса был назначен А.И.Богданов; совокупностью управления комплекса занимался Ю.П.Яковенко, боеприпасом — Д.Л.Томашевич, не считая которого наровне с КБ-1 работы производились и в ЦКБ-14 (КБ приборостроения) под управлением главного инженера Б. И. Худоминского.
Прицельные устройства для комплекса разрабатывались в ЦКБ-393 (ЦКБ КМЗ). Работы по комплексу ракетного управляемого оружия, взявшему наименование «Дракон», проводились в рамках темы № 2.
Рис.
1. Истребитель танков ИТ-1:
1 — фара ФГ-125; 2 — спаренный 7,62-мм пулемет ПКТ; 3 — осветитель Л-2Г; 4 — ТУРС ЗМ7 (на виде спереди и позади условно не продемонстрирован); 5 — механизм выдачи; 6 — антенна радиостанции Р-123; 7 — фланец выхлопного коллектора двигателя для крепления клапанов ОПВТ; 8 — габаритный фонарь, задний; 9 — кронштейны для установки 200-л бочек с горючим; 10 — фара со светомаскировочной насадкой ФГ-127; 11 — буксирный трос; 12,17 — наружные дополнительные топливные баки; 13 — ночной прицел 1ПН12; 14 — крышка люка оператора-наводчика; 15 — крышка люка в даче ТУРС на ПУ; 16 — крышка люка для установки трубы ОПВТ; 18 — защитная сетка на выходных жалюзи вентилятора; 19 — защитная сетка на входных жалюзи на водяных радиаторах совокупности охлаждения двигателя; 20 — крышка люка командира экипажа; 21 — призменные устройства наблюдения начальника; 22 — прибор наблюдения ТКН-3; 23 — люк механика-водителя; 24 — призменные устройства наблюдения механика-водителя; 25 — дневной прицел 1-ОП2; 26 — передающая антенна совокупности управления ТУРС «Дракон»; 27 — буксирный крюк, передний; 28 — габаритный пламя, передний; 29 — сиденье механика-водителя; 30 — механизированный стеллаж ТУРС; 31 — сиденье оператора-наводчика; 32 — аптечка; 33 — магазины-коробки к пулемету ПКТ; 34 — МТО; 35 — опорный каток; 36 — доска-грязеотбойник; 37 — рычаг управления ПМП; 38 — кулиса переключения передач; 39 — перископический прибор наблюдения механика-водителя; 40 — курсовой 7,62-мм пулемет ПКТ; 41 — прицел оператора-наводчика; 42 — рейка-контейнер ТУРС; 43 — дизель В-54; 44 — выхлопные коллекторы двигателя; 45 — водяной радиатор совокупности охлаждения двигателя; 46 — коробка передач; 47 — вентилятор; 48 — буксирный крюк, задний; 49 — бревно для самовытаскивания
Начальный проект ракетного танка, взявший обозначение «Объект 150», создали на базе инициативного умелого экземпляра (примера) среднего танка «Объект 140», с применением агрегатов и узлов моторнотрансмиссионного отделения (МТО) серийного среднего танка Т-54. Проект готовься в декабре 1957 г. Потом, ввиду отказа КБ от продолжения работ по умелому танку «Объект 140» (единственный пример которого изготовили в 1958 г.), предстоящие работы по истребителю танков продолжили применительно к базе серийно изготавливаемого заводом танка Т-55.
После этого ракетный танк был переведен на базу Т-62, к разработке которого нижнетагильцы приступили в конце 1958 — начале 1959 г.
В соответствии с выполненному техническому проекту новый танк имел лишь ракетное оружие — выдвижную ПУ с боекомплектом из 15 ТУРС ЗМ7 «Дракон», 12 из которых размещались в автоматизированной укладке, осуществлявшей перемещение и подачу снарядов к ПУ.
Полуавтоматическая совокупность наведения ракеты с передачей команд по радиолучу снабжала ведение огня на ходу танка и поражение целей на дальности от 300 до 3000 м.
ТУРС был выполнен по аэродинамической схеме «утка» и комплектовался пусковой рейкой-контейнером массой 15 кг Он складывался из КБЧ с головодонным пьезоэлектрическим взрывателем мгновенного действия с дистанционным взведением; аппаратурного отсека, в котором размешались станция ВС-А приема команд управления, автопилот, блок питания, воздушно-арматурный блок (ВАБ) и рули; двухкамерного двигателя; блока и стабилизаторов трассеров.
Через 1 — 1,5 с по окончании старта ТУРС донный предохранительно-детонирующий механизм готовься к работе для подрыва КБЧ. В случае если при падении и промахе боеприпаса на грунт КБЧ не срабатывала, то она подрывалась через 35 — 45 с по окончании старта от самоликвидатора. Помимо этого, КБЧ имела антиклевковое устройство, предохранявшее ее от подрыва при падении ТУРС в близи от танка.
Станция ВС-А предназначалась для приема высокочастотных преобразования-и сигналов команд их в управляющие напряжения низкой частоты для корректировки автопилота по высоте и курсу.
Автопилот складывался из гироскопического блока и двух рулевых машинок. Потому, что в полете боеприпас вращался с частотой 2 Гц, то гироскопический блок раскладывал курсовые и высотные команды по рулевым машинкам в соответствии с углом поворота боеприпаса.
ВАБ снабжал питание рулевых машинок сжатым воздухом и разарретирование гироскопического блока. ВАБ складывался из металлического баллона, электрозапала и редуктора. Давление воздуха в баллоне составляло 220 кг/см2, оно редуцировалось до десяти килограмм/см2, с которым воздушное пространство поступал к рулевым гироскопу и машинкам при поджоге электрозапала по команде «Пуск».
Блок питания предназначался для обеспечения электроэнергией станции ВС-А и автопилота; он складывался из трех батарей типа Т-170М с полупроводниковым стабилизатором напряжения постоянного тока.
Стартовый двигатель за 0,4 — 0,9 с разгонял ТУРС до скорости 217 м/с, а маршевый поддерживал ее постоянной на траектории в течение 12 — 15 с.
Кольцевой блок трассеров размещался около сопла и снабжал работу обратной световой линии связи с истребителем танков.
Он складывался из пяти сегментных дневных и двух сумеречных трассеров: первые употреблялись в дневных условиях, вторые — лишь в сумеречных. Переключение осуществлялось в танке трансформацией полярности поджига.
К хорошим качествам проекта автомобили относились: применение главных узлов МТО серийного танка Т-55, плотная компоновка боевого отделения, хорошая защищенность лобовой части брони, оборудование автомобили совокупностями ОПВТ, ПАЗ и термическая дымовая аппаратура (ТДА), уменьшение неспециализированной высоты автомобили, если сравнивать с серийным танком Т-55. Преимуществом созданной совокупности управления являлась высокая траектория боеприпаса на главном участке полета, исключавшая удар боеприпаса о местные препятствия.
Но комплексу управляемого оружия были свойственны и кое-какие недочёты. В первую очередь, они были связаны с громадными габаритами боеприпаса при сложенном (1250x230x230) и раскрытом оперении (размах оперения 850 мм), каковые вызывали трудности при размещении боеприпаса в машине, проектировании совокупности механизации, старта и др. Помимо этого, это стало причиной повышению высоты линии огня.
Вследствие этого событием был поставлен вопрос о необходимости изучений возможности старта боеприпаса «Дракон» со сложенным оперением.
Вторым недочётом было наличие у каждого боеприпаса тяжелой направляющей рейки-контейнера массой 15 кг, сбрасываемой с ПУ по окончании выстрела. Это событие увеличивало массу автомобили на 225 кг (соответственно уменьшало боекомплект).
Размещение на крыше башни слабо бронированных узлов, включая ПУ, повышало их уязвимость от огня соперника как в походном, так и в боевом положении: при старте ничем не защищенный боеприпас около 6 с был на линии огня на высоте 2438 мм, что имело возможность привести к его поражению осколками, пулями и т.д. Помимо этого, при отказа в работе элементов ТУРС в боевых условиях производился его сброс с ПУ в сторону (другими словами дорогостоящий боеприпас попросту выбрасывался), что было нерационально, поскольку отказ мог быть позван малыми, легко ликвидируемыми недостатками.
Необходимость стабилизации ТУРС на ПУ по углу крена стала причиной большому усложнению ПУ и к уменьшению надежности ее работы, а крепление ряда и механизированного стеллажа блоков аппаратуры управления боеприпасом на корпусе башни уменьшало надежность их боевой работы при попадании боеприпаса в башню.
Помимо этого, в проекте не была предусмотрена совокупность ручного заряжания ПУ, и при выхода из строя механизации заряжания по каким-либо обстоятельствам экипаж автомобили не имел возможности применять главное оружие танка.
Наличие не всецело механизированного боекомплекта ТУРСов (три боеприпаса пребывали в носовой укладке) стало причиной тому, что перегрузка их в механизированный стеллаж была вероятна только при определенном положении башни.
Конструкторам КБ-1 и ЦКБ-14 было нужно изрядно потрудиться над разработкой надежной и действенной совокупности управления ракетой.
Тагильчане же под управлением Л.Н.Карцева главное внимание в собственной работе уделяли созданию уникальной литой низкопрофильной башни и конкретно самого боевого отделения.
Первый опытный образец ракетного танка полностью собрали к середине 1960 г. В июне 1960 г. «Объект 150» направили на полигон в Кубинку, а оттуда заводской пример танка доставили в Капустин Яр в Астраханской области, где 22 июля того же года его вместе с другими новыми примерами оружия продемонстрировали на полигоне участникам правительства во главе с Н.С.Хрущевым.
По окончании демонстрации автомобили правительству начался долгий (в течение трех лет) доводки и процесс отладки разных совокупностей, прежде всего — совокупности управления ракетой. Наровне с совершенствованием «Объекта 150» на базе среднего танка Т-62 в 1961 — 1962 гг. в КБ нижнетагильского завода под управлением Л.Н.Карцева был создан и изготовлен опытный образец на базе среднего танка «Объект 167» с повышенными особенностями защиты от оружия массового поражения.
Предполагалось, что на вооружение Советской Армии будет принят не средний танк Т-62, а новый, более идеальный — «Объект 167», исходя из этого «Объект 150» и был переведен на базу этого танка. Но замыслам нижнетагильцев не суждено было сбыться. Ввиду отказа правительства принять танк «Объект 167» на вооружение предстоящие работы по ракетному танку «Объект 150» на его базе были прекращены и продолжены над машиной на базе среднего танка Т-62.
В апреле 1964 г. два умелых экземпляра танка передали на совместные опробования, на протяжении которых произвели 94 управляемых пуска ТУРС «Дракон». На протяжении очередного показа бронетехники 11 сентября 1964 г ракетный танк «Объект 150» приятно поразил Н.С.Хрущева — три ТУРСа с дистанции 3000 м стёрли с лица земли одну за второй три мишени (из танка стрелял юный офицер НИИБТ полигона Г.Б.Пастернак).
В марте 1965 г. завершили национальные опробования комплекса управляемого оружия «Дракон» в полигонных условиях и совершили тактические войсковые учения. Стрельбы из танка «Объект 150» проводились в широком различных условиях и диапазоне дальности: с места и с хода, при перемещении по разным автострадам, по неподвижным и подвижным целям разных типов, в разных метеоусловиях и всегда года.
В качестве мишеней применяли щитовые (лобовая и боковая проекция) корпуса танка, телеуправляемый танк и наклонный броневой щит для оценки бронепробиваемости.
Сравнение результатов стрельб по неподвижным и движущимся целям при стрельбе с места и с хода продемонстрировало, что скорость движения и скорость цели самого стреляющего танка мало оказывали влияние на эффективность стрельбы Возможность попадания в телетанк в разных условиях составила 0,889.
В ходе эксплуатации, ходовых и стрельбовых опробований было обнаружено, что главные параметры комплекса оружия сохраняли устойчивость. В условиях больших температур окружающего воздуха ракетное оружие трудилось надежно, а радиолиния передачи команд комплекса продемонстрировала устойчивость к действию организованных помех.
Учитывая хорошие итоги контрольных опробований, рабочая группапод руководством Главным маршалом бронетанковых армий П.П.Ротмистровым, советовала принять «Объект 150» на вооружение Советской Армии. Распоряжением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 3.09.1968 г. и Приказом Военного министра СССР от 6 ноября 1968 г. танк «Объект 150» с комплексом «Дракон» был принят на вооружение называющиеся «истребитель танков ИТ-1».
Солидный вклад в создание и разработку опытных образцов, и освоение в серийном производстве ИТ-1 внесли многие конструкторы, рабочие и исследователи умелого производства: помощники главного конструктора И.С.Бушнев и В.Н.Венедиктов, Ю.А.Кипнис-Ковалев, Е.Е.Кривошея, В.М.Быстрицкий, В.И.Этманов, Г.Г.Останин, Н.Г.Изосимов, Ю.Г.Ганчо, А.Н.Скорняков, О.А.Добисов, М.Г.Кизин и многие другие. Главному конструктору Л.Н.Карцеву за эту работу было присвоено звание лауреата Национальной премии.
Уральский вагоностроительный завод им. Ф.Э.Дзержинского изготовил первые серийные ИТ-1 в 1968 г. и продолжал их выпуск малыми сериями по 1970 г. Всего за годы серийного производства было выпущено 220 автомобилей. Истребители танков поступили на вооружение отдельных батальонов, один из которых пребывал в Белорусском, второй — в Прикарпатском военных округах.
В ходе испытаний и эксплуатации комплекс продемонстрировал высокую надежность (до 96,7%).
Но при всех собственных преимуществах истребитель танков был сложным и в производстве, и в эксплуатации. Его конструктивные недочёты (громадные габариты, масса аппаратуры правления в танке составляла 520 кг, устаревшая элементная база, громадная мертвая территория и т.д.) и отсутствие пушки на танке послужили обстоятельством снятия ИТ-1 с производства в 1972 — 1973 гг.
По окончании снятия истребителя танков с оружия его базу применяли для производства танковых тягачей БТС-4В.
Переоборудование танков ИТ-1 в тягачи БТС-4В осуществлялось на фабриках капремонта ГБТУ МО.
Но, не обращая внимания на снятие с оружия танка ИТ-1, во ВНИИтрансмаше под управлением В.С.Старовойтова прорабатывался вопрос о целесообразности перевода танкового ракетного комплекса «Дракон» на базу танка Т-64А с одновременным улучшением черт комплекса.
Но наряду с этим стало известно, что подготовка по установке данного комплекса оружия могла быть закончена не ранее 1972 г., в то время, когда он уже не сможет соперничать с перспективными ТУРС.
Работа, выполненная конструкторами КБ Уралвагонзавода во главе с Л.Н.Карцевым в содружестве с коллективами КБ-1, ЦКБ-14, ЦНИИ-173 и другими организациями, не осталась без следа Применение опыта создания комплекса управляемого оружия «Дракон» и других противотанковых комплексов, и необходимость увеличения у главного оружия отечественных танков дальности поражения привели конструкторов к созданию ракетно-пушечных танков Т-64Б, Т-80Б, Т-72Б и их модификаций.
Установка в качестве главного оружия пусковой установки с комплексами управляемого оружия «Кобра», «Свирь» и «Рефлекс» обеспечила возможность поражать современную бронетанковую технику возможного соперника с дальности 4 — 5 км. А создание комплексов управляемого оружия «Шексна» и «Бастион» разрешили совершить модернизацию отечественных танков первого послевоенного поколения Т-54, Т-55 и Т-62, повысив их огневые возможности до отметки танков второго послевоенного поколения.
Помимо этого, сейчас на вооружение Русском армии приняты военные машины, созданные на базе легкобронированного тягача многоцелевого назначения МТЛБ и военной машины пехоты БМП-3 с применением новейших принципов достижений и новых управления в области элементной базы — противотанковые управляемые ракетные комплексы «Штурм-С» и «Хризантема». Но они уступают истребителю танков ИТ-1 по уровню защищенности и по возможности ведения огня с хода.
Этим требованиям самый полно отвечает снова созданная военная машина помощи танков — БМПТ, в комплекс оружия которой входит подобное противотанковое оружие. Наименование данной автомобили говорит о ее назначении само за себя
М.ПАВЛОВ, И.ПАВЛОВ
(Продолжение направляться)