Из «скаутов» в «настоящие мужчины»
Большой флот Британии по окончании Русско-японской войны избавился от одного потенциального соперника — России, талантливого причинить ему много проблем на океанских торговых дорогах. Но наряду с данной ощутимой успехом, достигнутой чужими руками, неспешно появлялась новая, ещё более страшная угроза в лице Германии. Кайзеровский флот до тех пор пока ещё не имел хватает сил чтобы противостоять британцам в открытом бою, но имел возможность доставить много хлопот собственными лёгкими силами.
Особенно маленькими крейсерами, число которых возрастало с каждым годом, а скорость хода неуклонно возрастала от серии к серии.
В это же время, как раз в этом классе, любимом и глубоко чтимом британцами, в первые годы XX века наблюдался всё более отчётливый кризис. Бессчётные ветхие крейсера не имели должной скорости хода, дабы охотиться за быстроходными рейдерами соперника. Новые не хорошо защищённые скауты не имели шансов сохраниться в поединке с германскими крейсерами.
В открытом же океане, в то время, когда каждому кораблю приходилось рассчитывать только на личные силы, а могучие броненосные гиганты, ограниченные числом, далеко не всегда могли поддержать собственных разведчиков, они выяснялись в неисправимом положении.
Всё это никак не устраивало английское Адмиралтейство. Но начальное ответ было радикальным кроме того для известного «оригинала» — первого лордаДжона Фишера.
Господин Джек, как именовали его преданные сотрудники, сделал вывод, что раз уж с лёгкими крейсерами не сложилось, то от них направляться избавиться совсем! Вместо них в качестве разведчиков при Гранд-Флите предлагалось применять большие эсминцы — недорогие и бессчётные. В качестве примера уже выбрали громадной фаворит «Свифт».
Но подобное новаторское «решение» угрожало покинуть Англию беспомощной на торговых дорогах, чего никто не имел возможности и не желал допустить. Оппозиция идеям Фишера была такой сильной, что господин Джек, как это уже было неоднократно, скоро переменил курс на прямо противоположный. Идею фаворитов «закопали», и управление Адмиралтейства возвратилось к постройке крейсеров.
Исходный проект первых английских «таунов» воображал собой, в сущности, пара увеличенный «скаут» более ранних серий «Бодишия» и «Блонд». Его оружие копировалось у германских оппонентов и складывалось из двенадцати четырёхдюймовок. Но неприятный для британцев «секрет» пребывал в том, что их орудие очень сильно уступало четырёхдюймовкам у соперника по точности стрельбы и весу снаряда и к тому же не имело совсемникакой защиты, как на отечественном «Варяге».
Но увлёкшийся новыми веяниями Фишер внес предложение срочно заменить несколько из них, в корме и носу, на шестидюймовки, и снабдить все установки щитами, дабы сходу взять превосходство над соперником. Проект «разбухал» на глазах, но настоятельная потребность в принципиально новых судах, каковые не было возможности проектировать очень долго, не дала экстравагантному конструкторам и первому лорду развернуться в полную силу.
Не обращая внимания на достаточно внушительные размеры — практически пять млн кг — защита «таунов» не имела никакого преимущества перед германскими «городами» и состояла лишь из 51-мм броневой палубы, закрывавшей погреба боезапаса и механизмы и утончавшейся в остальных местах до очень скромных 19 мм. Такая палуба совсем не защищала от 6-дюймовых и более больших снарядов, каковые пробивали бы небронированный борт.
При взрыве их над самой палубой она пробивалась бы большими осколками в узких местах. Выяснилось это в следствии стрельб по ветхому броненосцу «Эдинбург», к сожалению, уже по окончании того, как постройка британских «таунов» началась.
не сильный защита была не единственным недочётом первых настоящих лёгких крейсеров «владычицы морей».
Дабы уменьшить крен, что легко имел возможность появиться от затопления отсеков через пробоины в ничем не прикрытом борту, конструкторы сделали их весьма остойчивыми. Но оборотной стороной этого похвального качества стала весьма резкая качка, мешавшая артиллеристам прицеливаться. Ещё одной неудачей стала мысль Фишера переместить офицерские каюты с классического места в корме вперёд, в носовые помещения.
Это вправду разрешало комсоставу скоро занять собственные места при тревоге, но вот с «жизненными условиями» это решение мало сочеталось. Не хорошо стало всем: и офицерам, не взявшим привычного (пускай и относительного) комфорта, и матросам, у которых его не было и в помине, но которым было нужно потесниться ещё больше. Помогать далеко от метрополии на «Бристоле» и его систершипах было не сладко, а ведь фактически всю Первую мировую им было нужно заниматься как раз этим.
Но в случае если с бытовыми неудобствами возможно было как-то согласиться, то недостатки оружия ухудшали боевые качества судов. Самое любопытное, что обстоятельство этого ухудшения заключалась в том, что «желали как лучше». На «Бристоле» смонтировали новые длинноствольные четырёх- и шестидюймовые орудия.
Но для уравновешивания долгого и тяжёлого ствола было нужно сделать более массивной и казенную часть. В следствии установки стало тяжело наводить: так как никаких силовых приводов у палубных орудий не было. Как результат, шестидюймовки просто не могли сопровождать на малых расстояниях быстроходные цели, к примеру, те же эсминцы.
Ясно, что такие крейсера были не в полной мере нужными при охране собственных эскадр. (Эти мысли стали одной из обстоятельств их «ссылки» на заморские станции.)
Не обращая внимания на все недочёты «тауны» стали заметным шагом вперёд по сравнению со не сильный скаутами и, тем более, ветхими малыми крейсерами, у которых не столь уж сильное оружие усугубляло тихоходность.
Исходя из этого менее чем через год на стапелях частных компаний (а в постройке единиц первых серий принимали участие лишь «частники», включая таких мэтров корабельного дела, как «Эльсвик» и «Виккерс») заложили следующую четвёрку: «Дартмут», «Фалмут», «Ярмут» и «Веймут». Главным новшеством стало однородное и сильное оружие из восьми шестидюймовых орудий, из которых на борт имели возможность стрелять пять.
Это давало англичанам подавляющее преимущество в дуэли с германскими крейсерами, каковые имели возможность противопоставить только такое же число 105-миллиметровок. Заодно конструкторы улучшили мореходность, продлив полубак практически до половины длины корабля. Ясно, что улучшения эти были совсем не бесплатными.
Водоизмещение подскочило более чем на 10%, достигнув 5250 т. Любопытно, что линейные размеры корпуса остались фактически прошлыми, лишь ширина возросла на 30 см. Исходя из этого не было нужно кроме того увеличивать мощность турбин, дабы обеспечить ту же 25-узловую скорость. Не смотря на то, что шестидюймовки так же, как и прежде остались тяжёлыми длинностволками, в целом «малые порты Англии» (как раз их имена взяла четвёрка) сочли очень успешными.
В сущности, для принципиально нового типа крейсера оставалось лишь устранить оставшиеся недочёты — небольшие (как через чур тяжёлые орудия) и более важные. К ним относилась, в первую очередь, недостаточная защита, состоявшая только из узкой броневой палубы, толщина плит которой не превышала 50 мм, да и то лишь в самые важных местах. Борта так же, как и прежде оставались совсем незащищёнными, воображая красивую цель для германских скорострельных 105-миллиметровок.
Конструкторы сочли, что на следующей серии возможно обеспечить лучшую бортовую защиту, причём при малом повышении водоизмещения, но броневой палубой наряду с этим нужно будет пожертвовать. Горизонтальное прикрытие было нужно сократить 15-19-мм страницами, каковые и бронёй-то чуть ли возможно именовать, потому, что главным их назначением являлось обеспечение водонепроницаемости палубы и общей прочности конструкции. Но вертикальный пояс вышел высоким и закрывал борт на всей протяженности.
Толщина плит из никелевой броневой стали в средней части составляла 51 мм, и они навешивались на усиленную обшивку борта толщиной 25 мм, изготовленную из стали повышенного качества, только мало уступавшей по прочности настоящей броне. Исходя из этого в большинстве случаев пояс на типе «Саутгемптон» во всех справочниках указывался как 76-миллиметровый. В первый раз в английском флоте броня стала частью конструкции корпуса, снабжая его прочность.
Но в те времена изготовление криволинейных, повторявших сложные обводы крейсеров плит, кроме того таких узких, являлось значительной проблемой, так что вся средняя часть корпуса смотрелась как металлическая прямоугольная коробка. К ней приклёпывались оконечности, имевшие плавные обводы.
Наконец артиллеристы взяли более успешные 45-калиберные шестидюймовки, каковые не смотря на то, что и имели меньшую начальную скорость, но снабжали лучшую большую манёвренность и точность стрельбы установок.
Между делом удлинили и полубак, протянувшийся сейчас на 2/3 корпуса. Снова размеры увеличились незначительно: ширина — всего на 30 см, то есть немного больше, чем прирост за счёт навешенных плит. Появление бортовой защиты разрешало снизить остойчивость — сильный крен от затопления бортовых отсеков становился сейчас менее возможным.
В следствии более плавная качка разрешала стрелять стремительнее и правильнее.
Новые «тауны» имели так успешное сочетание качеств, что привлекли интерес австралийского правительства, которое именно решило о создании современного флота. Английский доминион заказал столько же судов, сколько и сама Англия, — три. Они взяли заглавия столиц самых больших штатов страны. Наряду с этим один из крейсеров, «Брисбен», строился в самой Австралии.
Действительно, это отозвалось на его постройке не самым лучшим образом, в первую очередь с позиций сроков. И без того заложенный практически на два года позднее собственных собратьев, «Брисбен» строился три года вместо приблизительно двух и вошёл в строй лишь к новому, 1917 году, в то время, когда Первая мировая вступила в последнюю фазу, а английский флот всецело господствовал на всех морях.
(function(w, d, n, s, t) { w[n] = w[n] || []; w[n].push(function() { Ya.Direct.insertInto(144860, "yandex_ad2", { ad_format: "direct", font_size: 0.9, type: "horizontal", border_type: "ad", limit: 2, title_font_size: 2, links_underline: false, site_bg_color: "FFFFFF", header_bg_color: "000000", border_color: "CCCCCC", title_color: "FF0000", url_color: "000000", text_color: "000000", hover_color: "CC0000", no_sitelinks: true }); }); t = d.getElementsByTagName("script")[0]; s = d.createElement("script"); s.src = "//an.yandex.ru/system/context.js"; s.type = "text/javascript"; s.async = true; t.parentNode.insertBefore(s, t); })(window, document, "yandex_context_callbacks");
Но и сами британцы также не отказались от дополнительных успешных судов и спустя год по окончании первой серии настоящих «броненосных» лёгких крейсеров заложили вторую тройку — «Бирмингем», «Лоустофт» и «Ноттингем».
Их отличительными изюминками стали еще чуть громадная ширина и дополнительное, девятое орудие, установленное в носу рядом с уже имевшимся баковым. Это увеличило число стреляющих при погоне стволов до четырёх. Последние «города» поспели весьма вовремя, войдя в строй незадолго до начала войны, в первые месяцы 1914 года.
Любопытно, что Австралия не захотела отставать от метрополии и по окончании спуска на воду «Брисбена» на том же стапеле в том месте заложили ещё один крейсер, названный «Аделаида» — в честь столицы ещё одного штата, Южной Австралии. Но строился корабль ещё медленнее; австралийцы осознали, что очевидно не поспевают закончить работы до окончания войны, и достраивали корабль уже совсем не торопясь.
В строй «Аделаида» вошла лишь в первой половине 20-ых годов XX века, спустя семь с лишним лет по окончании закладки, став последним «городом» в растянувшейся практически на десятилетие успешной серии.
Но уже тогда, в то время, когда флот принимал первые суда, стало ясно, что эти весьма приличные крейсера не в полной мере подходят для роли, неспешно выходящей на первый замысел: совместных действий со быстро растущим Гранд-Флитом. Им, в первую очередь, не хватало скорости.
В разведке столкновение с германскими линейными крейсерами имело возможность закончиться настоящей катастрофой. Не могли «тауны» и лидировать флотилии собственных эсминцев, большой движение которых перевалил за 30 узлов. Но самая основная неприятность заключалась числом: в 1911 году Адмиралтейство вычисляло малое числосовременных крейсеров одним из основных недочётов флота. «Дыру» требовалось безотлагательно заткнуть. Делом занялся новый первый лорд Адмиралтейства, в будущем известный Уинстон Черчилль.
Он создал особый «Крейсерский комитет», рьяно приступивший к делу. В работу комитета всё время вмешивался Джон Фишер, настаивавший на собственной идее «громадного фаворита». Юный Черчилль, по большому счету весьма почитавший Фишера, которого вычислял своим преподавателем, однако поддержал приверженцев настоящих крейсеров.
Оставался вопрос денег, весьма острый, потому, что темп строительства судов всех классов лишь увеличивался. Исходя из этого в качестве прототипа забрали увеличенные «скауты», что давало экономию практически в 20% если сравнивать с «таунами». Нужно дать должное Черчиллю, не эксперту в кораблестроении: он настоял на том, дабы будущие фавориты-разведчики взяли бортовую броню, как и последние «города».
Дабы выделить данный факт, в собственном выступлении о программе перед парламентом он в первый раз употребил термин «лёгкие броненосные крейсера», оформив тем самым появление нового класса, что в действительности уже существовал пара лет, начиная с «Саутгемптона» и его систершипов.
127. Лёгкий крейсер «Роялист» (Англия, 1915 г.)
Строился компанией Уильяма Бидмора в Глазго. Водоизмещение 3750 т, большая протяженность 132,9 м, ширина 11,91 м, осадка 4,1 м. Мощность четырёхвальной паротурбинной установки 40 ООО л.с., скорость 28,5 узла. Оружие: два 152/45-мм и четыре 102/45-мм орудий, одна 47-мм зенитная пушка, четыре 533-мм торпедных аппарата.
Бронирование: борт 76 — 37 мм, палуба 25 мм, рубка 102 мм. Всего в 1913 — 1915 годах выстроено восемь единиц: «Аретьюса», «Орора», «Галатея», «Инконстант», «Пенелопа», «Фаэтон», «Роялист» и «Андаунтед». «Аретьюса» погиб на мине в феврале 1916 г., остальные сданы на слом в 1922 — 1927 годах.
128.
Лёгкий крейсер «Бристоль» (Англия, 1910 г.)
Строился компанией «Джон Браун». Водоизмещение 4800 т, большая протяженность 138,1 м, ширина 14,31 м, осадка 4,72 м. Мощность четырёхвальной паротурбинной установки 22 000 л.с., скорость 25 узлов. Оружие: два 152/50-мм и десять 102/50-мм орудий, четыре 47-мм малокалиберных, два 457-мм торпедных аппарата. Бронирование: палуба 51-19 мм, рубка 76 мм.
Всего в 1910 г. выстроено пять единиц: «Бристоль», «Глазго», «Глостер», «Ньюкасл» и «Ливерпуль». Все, не считая «Глазго», сданы на слом в 1921 г., «Глазго» — в 1927 г.
129. Лёгкий крейсер «Саутгемптон» (Англия, 1912 г.)
Строился компанией «Джон Браун». Водоизмещение 5400 т, большая протяженность 139,61 м, ширина 14,92 м, осадка 4,9 м. Мощность четырёхвальной паротурбинной установки 25 000 л.с., скорость 25,5 узла. Оружие: восемь 152/45-мм орудий, четыре 47-мм малокалиберных, два 533-мм торпедных аппарата.
Бронирование: борт 76 — 51 мм, палуба 37 — 15 мм, рубка 102 мм. Всего в 1912 — 1913 гг. выстроено пять единиц: «Чэтэм», «Дублин», «Саутгемптон», «Мельбурн» и «Сидней», шестой — «Брисбен» вошёл в строй в 1916 г. Все, не считая него, сданы на слом в 1926 — 1927 гг., «Брисбен» — в 1936 г.
Конструкторы попытались применять при создании флотского крейсера все новинки, в первую очередь, броню, входившую в состав корпуса как силовой, элемент.
В следствии маленькие 3750-тонные суда взяли фактически такую же бортовую защиту, как и «тауны». Помимо этого, на «аретьюсах» установили весьма замечательные турбины, номинальная мощность которых равнялась 30 тыс. л.с., плюс еще дюжина тысяч «лошадей» получалось выжимать при форсировании. В следствии заявленная скорость достигла исторического 30-узлового предела.
Действительно, по обыкновению, проект на протяжении доработки непрерывно «разбухал», в один момент росла масса конструкции, и на работе крейсера не дотягивали до сакрального числа «узел» и более. Но и 28,5 узла в 1914 году являлись хорошим результатом.
Повышение, но, имело собственный суть, потому, что дополнительная масса употреблялась, в первую очередь, на вооружение. Первоначально предполагалось установить десять 102-миллиметровок, как на скаутах-прототипах.
Но призрак более сильных «немцев» побуждал предпринять меры к наращиванию огневой мощи. Сначала адмиралы пара перестарались, предложив заменить слабосильные пушки пятью шестидюймовками, но разумно расположить столь тяжёлые орудия на узкой (менее 12 м — больше ширины эскадренного миноносца времен Второй мировой!) палубе не представлялось вероятным.
Остановились на смешанном варианте, как на первых «таунах»: по одному 152-мм в корме и носу плюс шесть 102-мм орудий по бортам. Четырёх-дюймовки постарались сделать полуавтоматическими, что, но, стало скорее минусом: стрельба довольно часто прерывалась из-за заклинивания автоматики. Помимо этого, при беглом огне двумя калибрами с различной баллистикой было сложно руководить стрельбой, потому, что отличить всплески являлось сложной задачей.
Британцам было нужно промучиться с этими весьма деятельно вести войну судами фактически всю войну для того, чтобы в 1918 году снять кормовую несколько 102-миллиметровок и заменить их третьей шестидюймовкой в диаметральной плоскости. Чуть раньше крейсера довооружили 76-мм либо 102-мм дополнительной парой и зенитными пушками торпедных аппаратов. Помимо этого, на палубе проложили рельсы для постановки мин, и быстроходные суда много раз применяли для минных постановок во вражеских водах.
За последние полтора года войны они выставили более чем 2,5 тысячи ужасных «поплавков».
Боевые возможности, без сомнений, усилились, но мореходные качества и без того достаточно низкобортного корабля от этого отнюдь не улучшились. Нужные в Северном море, скоростные «аретьюсы» мало годились для неинтересной повседневной работы на океанских волнах, что сказалось на окончательной судьбе «флотских фаворитов».
А будущее им, как и «городам», выдалась очень боевой.
Современные лёгкие крейсера вправду были весьма востребованными. И экзамен они в полной мере выдержали. «Аретьюса» сразу после вступления в строй стала флагманом лёгких сил, базировавшихся на Гарвич. В первом громадном бою в Гельголандской бухте она взяла изрядную порцию германских «гостинцев», но бортовая броня спасла корабль.
Флагман адмирала Тэруита поучаствовал и в сражении при Доггер-Банке, и в потоплении германского минзага «Метеор», но в феврале 1916 года сам напоролся на вражескую мину. Не смотря на то, что крейсер взяли на буксир, дотащить до базы его не удалось, и он закончил карьеру, выбросившись на берег.
По большому счету снаружи субтильные и «худенькие» «аретьюсы» были достаточно устойчивыми: «Пенелопа» сохранилась по окончании торпедного попадания с подлодки, не смотря на то, что и утратила руль, «Андаунтед» остался на плаву по окончании сильного столкновения с крейсером «Клеопатра»; неоднократно «прикладывались» друг к другу и прочим кораблям и другие единицы, но все, не считая головного, благополучно прошли бессчётные минные постановки и боевые походы. (В них больше всех отличился «Роялист», выставивший в одиночку практически 1200 мин). Но то, что не смог сделать соперник, довершил послевоенный избыток боевых единиц.
Красивые, но мало нужные в открытом океане крейсера пошли «под нож» практически сразу после войны, прослужив всего от 7 до 10 лет.
А более ветхие и медленные «тауны» оставались в строю продолжительнее, кое-какие — вечно, причём по окончании столь же нелёгкой карьеры. «Бристоль» и «Глазго» принимали участие в преследовании германской эскадры адмирала Шпее у побережья Южной Америки, причем «Глазго» — в обоих битвах: ужасном Коронеле и триумфальном у Фольклендских островов.
И в обоих его начальник кэптен Г. Льюс старался держаться подальше от германских 105-миллиметровок. Более храбрым был начальник «Глостера» Келли, пара часов в одиночку преследовавший линейный крейсер «Гёбен» и лёгкий «Бреслау». После этого «Глостер», как и однотипные «Ньюкасл» и «Ливерпуль», основательно поносило по всем океанам в отыскивании германских рейдеров. К «сокращению» приступили с первой бронепалубной пятёрки.
На семь-восемь лет продолжительнее продержалась следующая четвёрка. Самым результативным из них стал «Фалмут», отловивший и потопивший в течение первого месяца войны четыре германских судна. Ещё несколько поймал «Ярмут», а «Веймут» отметился в Средиземном море в битвах против лёгких сил австрийцев.
Но в самые серьёзных сражениях больше вторых принимали участие «тауны» с улучшенной бортовой защитой.
Пожалуй, самый прославился «Саутгемптон», флагманский корабль Гарвичских лёгких сил под руководством коммодора Гудинафа. Начал он с того, что бесстрашно продефилировал в страшной близости от Флота Открытого моря в завязке Ютландского сражения, сумев разведать состав сил, скорость и курс неприятеля. После этого в том же бою ему удалось утопить артиллерией миноносец S-35 и разрешить войти на дно торпедой крейсер «Фрауенлоб».
Уже ночью на «Саутгемптон» посыпался град германских снарядов, но бортовая броня спасла его, и он сохранил управление и ход.
Не отстал от славного флагмана Гудинафа и «Сидней», сумевший расстрелять в поединке у Кокосовых островов известный «Эмден», несмотр