Немецкие капелланы в годы вмв и дилеммы правомерности. часть i
Работа посвящена корпусу армейских священников германской армии и раскрывает главные трудности военной и опытной работы, с которыми столкнулись эти спецназначенцы
Примечание
Не обращая внимания на некое количество вышедших в Германии и США мемуаров и работ, тема капелланов в вермахте есть одной из наименее известных. Особенный интерес для исследователя тут воображает своеобразная смычка в мотивации капелланов; так или иначе, практически все исследователи касались темы «служения двум господам» — христианству и нацистскому государству. В статье доктора наук Дорис Л. Берген, размещённой в 2001 г. в издании, посвященном церковной истории и издаваемом Кембриджем, эта неприятность поставлена во главу угла.
Исследовательница разбирает главные модели поведения капелланов, сравнивает оценку армейскими священниками самих себя и оценку их со стороны фашистов, разглядывает «вопрос совести», в целом пробуя осознать, какую же роль игрались в вермахте эти немногочисленные представители церкви. Не обращая внимания на то, что создатель в одном из случаев придерживается новомодного, но не всегда применимого гендерного подхода к проблеме, в целом работа выстроена на богатом документальном материале и содержит достаточное количество любопытных фактов для тех, кто исследует университеты германской армии периода Второй мировой.
В собственных мемуарах германский капеллан Ганс Леонхард обрисовывает визит в военный госпиталь на протяжении Второй мировой. Леонхард вошел в палату, полную мужчин с болезнями, передающимися половым методом. «Так ты пастор? — съязвил один из больных. — Нам такие не необходимы. Ты поведать нам все те истории про сутенёров и скотоводов». Фраза принадлежала нацистскому идеологу Альфреду Розенбергу.
В «Мифе двадцатого века» он нарек Ветхий Завет собранием «историй о продавцах и сутенёрах скота». Члены пронацистского перемещения «Германских христиан» популяризовали фразу Розенберга в церковных кругах. Леонхард, привыкший к враждебному отношению, с вызовом ответил на насмешку: «Поведай мне одну подобную историю, — сообщил он человеку. — В случае если сможешь поведать мне хотя бы одну, я срочно покину помещение и ни при каких обстоятельствах больше вас не побеспокою».
Все больные посмотрели на собственного товарища. «на данный момент не могу отыскать в памяти ни одну», — сообщил он наконец. Другие захохотали, но он не сдавался. «Ты, возможно, желаешь поведать нам что-нибудь о молении, — обвинил он Леонхарда. — Так вот, настоящий мужчина не молится». Капеллан возразил вторым вопросом: «Ты был на фронте?» — желал он знать.
Последовала пауза, перед тем как человек пробормотал: «Мы, резервисты, также выполнили собственный долг». В соответствии с Леонхарду, это признание окончило прения. Капеллан сел рядом с другими мужчинами и сказал о Ветхом Завете и о молении.
На следующий сутки, в соответствии с его мемуарам, они все пришли на богослужение.
Капеллан Ганс Леонхард
http://leonhard-web.de/Hans_Leonhard/index.htm
Скептик имел возможность бы задаться вопросом относительно достоверности воспоминаний Леонхарда, с его стереотипичными антагонистами — несгибаемым нацистом и христианским капелланом-резервистом, источающем отрицание и цинизм, — и радостным окончанием. Вправду, думается разумным высказать предположение, что Леонхард, писавший практически полвека спустя по окончании свершившегося факта, применял привычные повествовательные клише, современный язык и выдавал желаемое за настоящее для придания согласованности своим мемуарам, каковые, вероятнее, были неполны.
Однако, главная линия обрисованного столкновения имеет сходство со многими вторыми описаниями работы германских капелланов во время второй мировой, отраженными в их ежедневниках, письмах, и рапортах армейского времени, составленных для армейского либо церковного руководства. Как и мемуары Леонхарда, эти источники отражают борьбу капелланов за доверие, как в глазах воинов, для которых они помогали, так и в глазах руководства, перед которым они отчитывались. Эта статья затрагивает кое-какие из случаев правомерности, с которыми сталкивались германские капелланы на протяжении Второй мировой.
Примерно одна тысяча духовных лиц, католиков и протестантов, проходили службу в германской армии на должности капелланов во время второй мировой. Как и их коллеги в других местах, они проповедовали, совершали таинства, утешали больных и раненых и хоронили мертвых. Их «рубеж обороны» не являлся неповторимым; иные капелланы в других местах и в второе время кроме этого сталкивались с критикой.
Но враждебность и природа нацизма в отношении христианства у таких вождей первой величины, как Адольф Гитлер, Генрих Гиммлер, Йозеф Мартин и Геббельс Борман делали капелланов вермахта особенно уязвимыми. Парадоксально, но эта уязвимость, быть может, кроме того повысила их эффективность как пособников нацистского германского кровопролития.
С целью обезопасисть самих себя от критиков капелланы в Третьем Рейхе трудились над подтверждением и доказательством того, что они вправду были необходимы в армиях и содействовали поддержанию морали. И чем более удачно они это воплощали — и похоже, что в особенности им это получалось на Восточном фронте, — тем более они содействовали легитимации войны на уничтожение. Несложного присутствия капелланов — на местах многочисленных казней в Польше, Югославии, Греции, Белоруссии и Украине — было достаточно для германских воинов для эргономичной иллюзии, что, не обращая внимания на пролитую ими кровь, они оставались хорошими людьми, связанными почтенной религиозной традицией.
-
ВОССТАНАВЛИВАЯ ЦЕРКОВЬ? НАСЛЕДИЕ Первой Мировой
Историк Герхард Л. Вайнберг подчеркивал, что политические лидеры и военные склонны вести каждую войну, исходя из уроков, каковые, согласно их точке зрения, они извлекли из опыта прошлой войны. Тень Великой войны определенно витала над многими качествами Второй мировой, включая и упрочнения германских капелланов.
В некоем смысле прошлый конфликт придал значимости их работе; он разрешил хотя бы некоему количеству людей из корпуса армейских священников купить серьёзный боевой опыт, и это поспособствовало модели конфессионального единства — пускай кроме того мифического, — которое могло быть использовано для немцев немцев-католиков и объединения-протестантов для борьбы против новых неприятелей. Большая часть германских неевреев легко забыли, что в Первой мировой германские иудеи кроме этого сражались бок о бок со собственными соотечественниками-христианами.
Наследие Великой войны создало собственную задачу законности для капелланов периода Второй мировой в Германии и, практически, во всей Европе. Во время с 1914 по 1918 гг. христианские церкви страстно помогали национальным заинтересованностям. Германское, английское и французское духовенство сходным образом убеждали собственную паству жертвовать собой во имя Отчизны и давали слово, что Всевышний будет на их стороне.
Массовое убийство на войне и последовавшая атака на ветхие сокровища оказали собственный влияние среди них и на церкви. Капелланы вермахта не были одиноки в собственных упрочнениях спасти христианство от обширно распространенного мнения, что оно было, в лучшем случае, неуместно на протяжении войны, а в нехорошем — содействовало вовлечению весов в кровопролитие, включая и личный народ. Но что они имели возможность проповедовать в условиях новой всемирный войны?
Популярные нотации, обычные для Великой войны, с их посылом, что один священник в 1942 г. выразил как «держаться, выдерживать, и держать язык за зубами», более не являлись приемлемыми.
Совершенно верно так же не был приемлем и «недорогой ура-патриотизм». В декабре 1941 г. протестантский капеллан был вместе с 7-й танковой дивизией на территории СССР, сопровождая ее на протяжении первого отступления войны. Его отклик подразумевал, что он вынес уроки из разгрома Первой Мировой: «В случившихся событиях, — предостерегал он, — мы видим символ от Всевышнего, что предостерегает нас не раздуваться от гордости из-за постоянных побед.
Война будет побеждена ценой не чернил для печатной машинки, но крови, и тылу кроме этого стоит выучить данный урок». Для германских капелланов Второй мировой, применяя слова Пауля Фюсселя, «Вторая война была негромкой». Представители церкви, скомпрометированные массовой смертностью и запятнанные связью с тем, что многие немцы вычисляли предательством в тылу примера 1918 г., капелланы вермахта сталкивались как с неспециализированными, так и с частными проблемами, коренящимися в наследии Великой войны.
-
«БУДЬТЕ МУЖЕСТВЕННЫ И БУДЬТЕ СИЛЬНЫ»: ЗАДАЧИ МАСКУЛИННОСТИ
Как отмечал Пауль Фюссель и другие, ужас показаться «немужественным перед лицом их друзей» может подвигнуть мужчин на войне на совершение страшных вещей. В гипермаскулинном мире войны капелланы сталкиваются со своеобразной проблемой доверия. Как смогут капелланы убедить вооруженных мужчин в том, что они также являются «настоящими мужиками», хорошими уважения, в обществах, определяющих мужественность в категориях солдатских качеств и ассоциирующих набожность с женственностью?
Особенные предписания очень сужали методы выражения мужественности при с капелланами вермахта. Они не носили оружия; германские указания разрешали им иметь не больше, чем пистолет, пребывав на территории соперника. В соответствии с указам 1941 г., капелланы носили ту же униформу, что и «все другие армейские госслужащие», за исключением поясного оружия, для того чтобы как кинжалы. Духовенство, отобранное для капелланской работы, чаще было старше по возрасту, чем большинство людей, которых они окормляли.
Армейские предписания предопределяли, что капелланы должны были быть рождены в 1909 г. либо ранее. Предположительно план был в том, чтобы избежать траты главной боевой силы. Юные протестантские пасторы призывались в регулярную армию; католические священники моложе указанного возраста, высвобожденные от боевой работы условиями конкордата 1933 г., проходили службу в медицинском корпусе.
Были и исключения, в особенности при с католиками, но большей части капелланов было за 40 либо 50 на протяжении войны; кое-какие были кроме того старше. В 1943 г. протестантский армейский пастор обрисовывал собрание капелланов более чем пятидесяти полевых больниц. «У всех в помещении, — свидетельствовал он, — были седые либо белые волосы».
http://kriegspfarrer.tripod.com/id11.html
Германские капелланы выработали последовательность линий поведения для мужественного образа, чтобы завоевать уважение людей при оружии. Они уделяли большое количество внимания собственной униформе, удостоверяясь, что они смотрелись так «по-солдатски», как это было вероятно. К примеру, в 1940 г. помощник протестантского капеллана жаловался, что вверенные ему воины не принимали его действительно, потому, что ему не было разрешено носить военную униформу.
Инструкции от капелланов, пребывавших на руководящих постах, и военных правительства придавали особенное значение мужской манере держать себя, мужской музыке на религиозных работах а также мужскому отмечанию Рождества. На семинаре 1942 г. прошла презентация на тему того, как следовало проповедовать воинам. Капелланы призывались к применению языка, что был «мужским и настоящим, несложным и выдержанным».
На встрече старших капелланов в 1943 г. была высказана высочайшая похвала в отношении одного из их числа; заключалась она в том, что он сказал как «человек, что за много лет работы завоевал уважение и солдат и преданность офицеров, потому, что он владел свойством достучаться с мужской христианской верой до жаждущих, сражающихся сердец воинов».
Более всего в руководствах для капелланов подчеркивалось значение фронтового опыта: лишь только тот человек, что был настоящим боевой товарищем , имел возможность выполнять богослужение для армейских людей. Главные указания от 1941 г., созданные для армейских священников, весьма четко высказывали это: «Сам солдат по натуре, капеллан постоянно найдёт верный тон для воинов, соответственно и верный путь к солдатскому сердцу… Исходя из этого за прошедший ранее год только те духовные лица, что сами были воинами и отслужили как минимум шесть месяцев на фронте, назначались в качестве капелланов».
Сами капелланы подтверждали такое убеждение. «Сравнительно не так давно я встретил молодого сотрудника-духовника в униформе», — писал протестантский капеллан Бернхард Бауэрле в августе 1942 г. в информационном бюллетене для капелланов, находящихся на фронте:
Он был воином лишь только шесть недель, и все же он не был воином! Когда он встретился со мной, он снял собственную фуражку в приветствии — как это сделал бы гражданский — немного подняв ее! Как унизительно!
К счастью, никто этого не видел! … После этого он начал ныть: как не легко ему было как теологу среди воинов! В то время, когда он сказал с ними о Слове Господнем либо показывал на их безнравственное поведение, они смеялись ему в лицо… Я сообщил ему: «Я бы также не был впечатлен тобой и не разрешил бы тебе проповедовать мне либо наставить меня на путь подлинный , пока ты так жалок как солдат!
Вначале направь собственную честь и всю собственную силу на создание из себя настоящего, хорошего товарища и первоклассного солдата. Покинь проповеди и миссионерство на время, для Всевышнего! Может, позднее они разрешат тебе сообщить им что-либо, и будут принимать тебя и твои слова действительно».
На публике и в прессе капелланы воображали себя как сильных, мужественных бойцов, каковые совершали смелые поступки. К примеру, в 1942 г. германский капеллан около Севастополя рапортовал, что он в одиночку пленил шестнадцать вооруженных советских воинов. Реакцией была, писал он, «громадная эйфория среди солдат и офицеров по случаю храброго поступка их пастора».
Некрологи капелланов превозносили мертвых, применяя маскулинную лексику: «Он был одним из лучших среди нас, — отмечалось в похоронке в апреле 1941 г., — самоотверженный богоугодный священник, преданный идеалист и мужественный, отважный воин». Он погиб «смертью храбреца» в «бою против большевизма», было написано в некрологе другого капеллана годом позднее. «Его замечательные, мужские манеры делали его столь любимым как офицерами, так и воинами».
Похоронка на капеллана
http://panzerlehr.forumoteka.pl/viewtopic.php?t=1040
«Соратники, — сказал католический армейский епископ Франц Юстус Рарковски в 1939 г., практически сразу после нападения на Польшу, — на кону — ваш народ и ваша Родина! Будьте мужественны и будьте сильны!». В 1940 г., протестантский информационный бюллетень, носивший наименование «Mann und Kirche» («церковь и Человек»), напечатал особый материал, посвященный капеллану, взявшему Железный крест I класса.
Пастор Шуман из Хемница храбро встретил смертельный французский обстрел, чтобы спасти собственных раненых сослуживцев. «Господь оказывает помощь тем, у кого имеется мужество», — цитировала статья его мысли в момент выдвижения на поле боя. Он возвратился живым, к удивлению его солдат. «Все они говорили с ним с эмоцией гордости и восторга, — отмечал репортер, — независимо от конфессии, к которой они принадлежали, либо были ли они независимыми верующими» (gottglaubich).
Капелланы воображали самих себя как парагонов христианской мужественности, ролевыми моделями для воинов около них. Ужас, проповедовали они, не являлся мужской чертой, и христианская вера выбивала ужас. Говоря словами католического капеллана Графа, писавшего из Франции в феврале 1942 г.: «Пускай все те, что слышали меня с кафедры и те, что взяли причастие от меня … идут жёсткими шагами по металлическому пути долга, высоко держа голову, потому что ужас имеется что-то некрасивое, не подобающее ни одному мужчине».
Германские капелланы не были неповторимы в собственном рвении «поставить» себя как мужчин. Но при с нацистской Германией недружелюбные указы политических властей и военных усложняли обстановку в целом. Попытки подточить университет капелланов обычно принимали форму атак на атрибуты маскулинности. К примеру, капелланы не могли посещать солдат в их бараках.
Спустя некое время по окончании 1942 г., армейские власти постановили, что служившие на военных базах и в госпиталях капелланы не смогут приобретать Крест за армейские заслуги [в оригинале — Железный крест, но в документе, на что приводится ссылка, речь заходит как раз о КВК. — прим. пер.], не смотря на то, что, наверное, что они допускали и кое-какие исключения. К 1944 г. капелланам, писавшим участникам семей, не разрещалось применять слово «мужественно» для описания того, как германские воины, осужденные за измену, членовредительство либо дезертирство, встречали собственную смерть.
К примеру, национал-социалистический кадр в Главном главнокомандовании вермахта заявил выговор одному капеллану за то, что тот сообщил одной даме, что ее брат, германский воин, приговоренный к смертной казни, погиб «храбро, как солдат». Как и все духовенство, капелланы были исключены из так именуемого фольксштурма — народного ополчения — в 1944 г., в то время, когда Гитлер собирал все вероятные мужские кадры для защиты Отчизны. Германские капелланы, хотевшие показать себя как «настоящие мужчины», обычно обнаружили средства для этого, пускай их возможности и были ограничены.
Полная версия статьи дешева по ссылке: http://www.thefreelibrary.com/German+Military+Chaplains+in+World+War+II+and+the+Dilemmas+of…-a076751697
Права на текст принадлежат Дорис Л. Берген и Американскому обществу церковной истории.
Doris L. Bergen, “Totalitarianism: German Military Chaplains in World War II and the Dilemmas of Legitimacy,” Church History: Studies in Christianity and Culture 70, no. 2 (2001), pp. 232–247.
Вторая часть статьи